Кольца Всевластия - Пеш Гельмут. Страница 27

– Будьте уверены, драгоценная Марина, созданное гномами… – начал Бурин.

– … служит вечно, – закончил Фабиан. – Это мы уже слышали.

– Но мне понадобятся дрова и вода, – раздался голос Марины.

Не говоря ни слова, Бурин приоткрыл крышку ящика слева от плиты, где оказались дрова.

– А справа ты найдешь уголь; он горит жарче и дольше.

– Знаю, Бурин, – ответила Марина. – А вода?

Опять без лишних слов гном проверил насос. И после того как он три раза нажал на рычаг, в чашу полилась прозрачная вода. С победоносной улыбкой Бурин повернулся к наследному принцу.

– Ну, говори уж, Бубу, – покорно произнес Фабиан.

– Что говорить? – отозвался гном.

Фабиан пробормотал нечто нечленораздельное и отвернулся.

– Так, а теперь все вон из кухни! Позаботьтесь о том, чтобы навести порядок в столовой. Здесь я уж как-нибудь сама разберусь.

Марина воткнула факел в шандал и превратилась в хозяйку.

Ким и остальные собрались уже было идти в столовую, но их задержал Бурин.

– Идемте, – сказал гном. – Может быть, мы тут ещё что-нибудь обнаружим.

– Например? – спросил Гилфалас.

– Знаете вы это или нет, но раньше здесь пролегал важный торговый путь, – произнес Бурин.

– Почему же сейчас о нем никто не помнит? – спросил Ким.

– Да сколько за тысячи лет утеряно знаний! Возможно, где-то и есть камень с выбитыми на нем иероглифами, который может поведать о прошлом этого пути, однако знания гномов никогда не собирались так, как это делалось у людей и фольков, – сказал Бурин. – И у нас нет памяти элоаев, которая передается из поколения в поколение.

– Ты говорил, что знаешь эти горы, но по ту сторону перевала. А про этот постоялый двор ты знал? – спросил Ким.

– Я не говорил, что был там. Я знаю об этих местах благодаря старой карте, а на ней указан торговый путь лишь до перевала. В давние времена до него добралась одна наша экспедиция. Но Эльдерланд – не особенно хороший рынок для ремесленных изделий гномов. Так какой же смысл было идти дальше через снег, бури и зимний холод? А теперь о том, куда я хочу вас отвести: на постоялых дворах всегда имеются складские помещения. Может, в них сыщется что-нибудь полезное для нас.

– После стольких лет? – вырвалось у Гилфаласа, однако, когда Бурин обернулся к нему, он быстро добавил: – Я, конечно, понимаю, что созданное гномами…

Пока Бурин вел их по коридорам, путники представили себе истинные размеры сооружения, на сотни футов уходившего в глубь скалы. Это подтверждало былую значимость дороги, по которой они следовали.

Бурин толкнул двустворчатую дверь, и свет факелов осветил большой зал размером пятьдесят на шестьдесят шагов, сводчатый потолок которого подпирали мощные круглые колонны. Как яблони в саду, подумал Ким.

– Мы должны здесь осмотреться, – сказал Бурин и принялся обследовать помещение. – Сооружение даже больше, чем я думал. По всей видимости, раньше здесь была перевалочная база для караванов.

– Здесь какие-то сундуки, – послышался голос Гилфаласа.

Все направились к эльфу. Все сундуки, а их было около дюжины, были заперты на замки.

Бурин попытался открыть один из сундуков. Он приложил все свои силы, прежде чем справился с замком. Гном откинул крышку сундука, и улыбка пробежала по его лицу, когда он извлек суконный кафтан.

– Немного староват, – прокомментировал Фабиан.

– Если я не ошибаюсь, – пробормотал Бурин, – то несколько сотен лет назад это была самая модная зимняя одежда.

Гилфалас попробовал шерсть на ощупь.

– Такое ощущение, будто она новая.

– Тайна гномов… – многозначительно произнес Бурин. – Хранение без доступа воздуха.

Тогда они принялись открывать другие сундуки, в которых обнаружилось множество вполне годных к употреблению вещей, в том числе веревки, теплые сапоги, полушубки.

– Теперь мы можем не бояться мороза, – пробурчал Бурин.

– Что это такое? – спросил Гврги, открыв последний сундук.

– Снегоступы, – коротко ответил Бурин, взглянув на странные приспособления, слегка напоминающие клетки для птиц.

– Что? – вырвалось у болотника.

– Тебе придется представить, что снег в горах иногда достигает в высоту десяти футов. А в такой обуви ты сможешь идти по снегу и не проваливаться.

Гврги в большой задумчивости принялся рассматривать снегоступы.

– Действовать и в болоте? – наконец спросил он.

– Не думаю, – ответил Бурин.

– Тогда они лишние, быть для нас только обузой. Но если мы снова идти по болоту, то я, пожалуй, мочь их переделать, – тихо проговорил Гврги и отложил снегоступы в сторону.

В это время в комнату заглянула Марина.

– Я обнаружила баню. Истопите печь и приведите в порядок столовую.

– Так будем мыться или у нас просто нечего есть? – спросил Фабиан, окинув взглядом Гврги, с ужасом взиравшего на Марину.

– Я имею в виду печь в бане.

– Печь в бане? – удивленно спросил Гилфалас.

– Да, наши бани отапливаются. Я бы хотел предложить вот что: пока мы с Кимом занимаемся печью, вы тем временем приведите в порядок стол в столовой, чтобы после бани мы тотчас снова не извалялись в грязи, как свиньи. Насколько я знаю Марину, она в таком случае, невзирая на титулы и заслуги, отправит нас мыться снова. А принимать ванну два раза на дню – это чересчур расточительно.

Они быстро развели под котлом огонь, который Бурин время от времени подкармливал углем. Вскоре к ним вернулись и остальные.

– Банная песнь! – крикнул Бурин. – Давайте споем банную песнь! – Но прочие гнома не поддержали. Стоя в каменных корытах, друзья обливались горячей водой, пока из кухни не стали долетать громкие звуки.

– Это гонг, зовущий нас к обеду!

Вряд ли когда-нибудь кто-либо быстрее шел на подобный зов. Пока мужчины пировали, Марина удалилась в ванную.

– Теперь тут все свои, – так прокомментировал Бурин её уход. – Женщины любят мыться. Если я когда-нибудь женюсь, то обязательно построю для своей жены баню.

– Мудрое решение, – отозвался Фабиан.

Ким же, напротив, только рассмеялся и заметил:

– Ты – и вдруг жениться! Прежде чем какая-нибудь женщина выйдет за тебя замуж, она скорее дойдет до края света и опустится на морское дно.

– Такими вещами не шутят! – загремел Бурин, на этот раз и вправду разозлившись.

– Прости, – сказал Ким. – Я не имел в виду ничего плохого.

Наконец наступило время трубок. Гврги наблюдал за курящими с неодобрением, но в бегство, однако, не обратился; видимо, ему доставляло удовольствие сидеть с туго набитым животом, удобно откинувшись в широком кресле. Затем пришла Марина и объявила им, что комнаты для ночлега приготовлены. У всех на лицах появились радостные улыбки по поводу того, что наконец-то они нормально выспятся на настоящих кроватях.

Они торопливо позавтракали, чтобы с первыми лучами выступить в путь. Изо рта валил пар, было очень холодно, но спутникам, одетым в ватные полушубки, даже мороз представлялся теперь чем-то романтическим.

Ночная тьма уступила место затянутому в дымку дню. Гребень Серповых Гор, отчетливо видимый ещё утром прошлого дня, скрывался теперь за облачной пеленой, сквозь которую солнце едва пробивалось.

– Холод нам не страшен, только бы не пошел снег, – произнес Бурин и добавил: – Но боюсь, он все-таки пойдет. Поэтому вперед! Хорошо бы ещё сегодня миновать перевал.

Они вновь ступили на едва различимую гномью дорогу, по-прежнему бывшую для Кима загадкой. Если верить Бурину, то в Эльдерланде для гномов не было ничего такого, ради чего стоило бы совершать сопряженное со столь многими трудностями и опасностями путешествие. Однако Ким читал в старых хрониках, что в древности торговые связи между гномами и фольками были довольно оживленными и велись «под горой и на горе» – так было записано в летописях.

И тут вдруг на ум ему пришли слова, сказанные Мариной, когда Фабиан рассказывал о древних легендах: «Земля все помнит. Разве вы этого не чувствуете?»