Кольца Всевластия - Пеш Гельмут. Страница 51

Он видит, как рушится Черная Крепость. В небе сверкают молнии. Гром гремит в ночи. Языки пламени достигают небосвода. Он видит, как шатаются башни и лопаются высокие крепостные зубцы. Затем земля раскрывается и поглощает твердыню Мрака. Он видит, как это место заливает море и под водой скрывается все, что здесь находилось раньше: гордость и преступление, безумие и ужас, триумф и поражение.

Но времена меняются. Вот бескрайнее волнующееся море отступает. Перед его глазами зеленая страна, окруженная горами, плодородная, но незаселенная. Он видит её такой, какой она предстала перед взорами первых фольков – Альдерона и Ядиры, увидевших её с перевала. Перед его взором проходит заселение Эльдерланда, основание Альдсвика. Он видит первый музей, своего предшественника магистра Адриона…

Затем перед ним предстают призрачные фигуры эльфа, гнома и человека, склоняющиеся в поклоне перед магистром Адрионом Лерхом.

Спящий смущен, но видение не задерживается перед его взглядом надолго. Он снова видит Эльфийского Князя, которого уже видел прежде во сне про город с куполом в центре. Но на этот раз Князь стоит на возвышении, в его руке что-то блестит и от него исходит сияние.

Затем расплывается и это видение, все покрывается туманом. Спящий выходит на широкую равнину, которая одновременно и тронный зал, и лес, и глубокая пещера, но все это мало его беспокоит; он понимает, что наконец-то он дома, в безопасности.

Это женщина средних лет. Ее черты делают её одновременно и старой, и девственно юной. Ее улыбка подобна солнечному лучу в теплый летний день. В её глазах столько любви и доброты, что сердце Кима готово разорваться.

Все в нем ликует. Он подбегает к матери, которая собирается обнять его, но видение пропадает, а Ким смущается и расстраивается. Он падает. Но чья-то рука удерживает его. Это рука мужчины. Его лицо выражает одновременно строгость и доброту. Его лицо соединяет в себе все, что составляет жизнь мужчины: горячность молодости и ответственность зрелости.

Ким замирает. Глаза. Он узнает их, ведь он так часто в них заглядывал. Это глаза магистра Адриона. Киму становится страшно. Но эти глаза смотрят на него спокойно и невозмутимо.

Взгляд Кима скользит ниже и падает на руку отца. Его глаза задерживаются на безымянном пальце. На нем блестит металлическое кольцо с прозрачным, как хрусталь, камнем. Это его кольцо, кольцо хранителя Музея истории Эльдерланда…

Ким испуганно вскрикнул и в полном замешательстве огляделся. В течение какого-то времени он не осознавал, где находится, но затем вновь вернулся в реальность. Было холодно. Во сне беспокойно заворочался Гврги, застонал и перевернулся на другой бок.

Что же разбудило Кима? Был ли это Гврги или холод, источаемый камнями? И в тот же миг он осознал: барабаны замолчали…

– Время твоего дежурства, – пробормотал Бурин, заметив, что Ким уже не спит.

9

КНИГА КАРЛИКОВ

Тишина, подобно тяжкому грузу, давила на Кима. В туннелях и залах воцарилась тишина. И все-таки Ким не мог избавиться от ощущения, что глухие удары все ещё отражаются от стен.

Однако единственными звуками, которые можно было услышать теперь, были шаги самих путешественников и их дыхание. Похолодало, выдыхаемый воздух превращался в белые облачка. Стены по-прежнему оставались гладкими, так что взгляду не за что было зацепиться. Свет стал ещё бледнее.

Там, где спутники находились сейчас, найти дорогу не представляло особого труда, так что они продвигались вперед быстро. Грегорин мог теперь ориентироваться по карте, не прибегая к помощи Марины, однако Ким понимал, что все это может очень скоро измениться.

– Там вода, – проквакал Гврги, который до сих пор был уверен, что за ними продолжают наблюдать; вместе с тем он чувствовал, что наблюдатели не приближаются к ним настолько близко, чтобы это стало по-настоящему опасным.

Ким не сразу понял, о какой воде сказал Гврги. Только после того, как его нога угодила в лужу, он догадался, что имел в виду болотник.

В туннель проникала вода; не так чтобы очень уж в больших количествах, однако достаточно для того, чтобы это заметить. В этот миг на нос Киму упала капля, и он поднял глаза. На потолке, подобно курам на насесте, скопились капли воды, которые, становясь слишком тяжелыми, падали вниз.

На пол перед ним упала ещё одна капля, и Ким это услышал. Звук перекрыл даже шум их шагов. Следующая капля угодила в лужу, и этот звук вызвал такое эхо, как будто вниз сорвался по меньшей мере обломок скалы.

Ким обратил внимание, что Грегорин стал поглядывать на потолок, прищуривая при этом глаза. После того как то же самое стал делать и Бурин, Ким окончательно уверился, что у них появился новый повод для беспокойства.

Что они будут делать, если в туннель хлынет вода? Внезапно Ким почувствовал себя в этой подземной галерее очень неуютно. Он вспомнил о тысячах и тысячах тонн горных пород, громоздившихся над ним. Даже находясь в лаборатории, где они оказались в ловушке, Ким не сомневался в прочности сооружения гномов. Он вовсе не предполагал, что опасность может угрожать отсюда. Но теперь…

Взглянув на мокрый потолок, Ким нашел, что воротник слишком тесен ему. Количество падающих капель увеличивалось, а воздух все больше насыщался влагой. Дышать становилось тяжелее.

– Наблюдателей нет. Больше не чуять, – сказал Гврги. – Чуять воду.

– Нам необходимо поторопиться, – мрачно произнес Грегорин. – Если вода прорвется, то мы утонем здесь, как крысы.

– И куда же мы пойдем? – спросил Фабиан.

– Я не могу достать карту. Слишком сыро для этого, – ответил Грегорин.

– Перед нами развилка, – раздался голос Марины. – Один туннель наверх.

– Тогда нечего раздумывать, – решил Фабиан.

Они побежали во весь дух, что нередко приходилось им делать в последние дни. Вода залила пол уже почти на целый дюйм.

Звуки капель, все чаще и чаще срывающихся с потолка, отражались от стен. Все это напомнило Киму сильный летний ливень с грозой на рыночной площади Альдсвика. Эхо усиливало звук, так что он представил себя маленьким мальчиком, впервые оказавшимся на улице во время грозы. Ким ощутил страх, но за эти дни он уже настолько привык бояться, что без труда подавил в себе это чувство и побежал настолько быстро, насколько был способен.

Вода тем временем стала просто ледяной. Ким промок до нитки. Тяжело дыша и дрожа от холода, бежал он вслед за Мариной.

– С-с-сколько нам ещё осталось? – крикнул он ей.

– Это должно быть где-то поблизости… – Марина не договорила. За её спиной обрушился потолочный свод, а грохот и шум падающих камней перемешался со звуками бушующего грязевого потока, несущегося следом за ними по туннелю.

– Быстрее! – Низкий голос Бурина перекрыл шум воды.

Ким пустился бежать изо всех сил, хотя понимал, что у них нет надежды уйти от чудовищной массы воды. Но что-то в фольке не сдавалось. Что-то в нем не собиралось покоряться неизбежности.

Утонем, как крысы! Вот единственное, о чем мог думать Ким. Снова возник страх, страх перед тем самым узким лазом, из которого не было выхода; только на этот раз он был наполнен водой, которая бушевала и неистовствовала: вода в одежде, тянувшей его вниз, вода в волосах, ушах…

– Сюда! – Крик Марины почти утонул в шуме воды. Слишком поздно. Течение было слишком мощным. Вода сорвала Кима с места и поволокла за собой. Дико барахтаясь руками и ногами, он попытался найти что-нибудь, за что можно было удержаться, – и натолкнулся на препятствие…

Ким схватился за него.

– Отпусти мою бороду! – выругался Бурин.

Гном стоял подобно скале. Вода пенилась и бушевала вокруг него. Ким затравленно огляделся по сторонам. Где же развилка, о которой говорила Марина? Справа и слева от него не было ничего, кроме голых камней.

– Где?.. – Он хотел было задать вопрос, но тут же хлебнул воды и закашлял.

– И-и гоп! – произнес Бурин и швырнул его вверх.