Клан Пещерного Медведя - Ауэл Джин Мари Антинен. Страница 11

– Эй-ла, – заучивая новые звуки, повторил он.

– Креб? – Девочка потянула его за руку и вопросительно указала на женщину.

– Иза, – сказал Креб. – Иза.

– Йии-за, – повторила она. Ей нравилось играть в слова. – Иза, Иза, – глядя на женщину, весело тараторила она.

Иза строго кивнула; звуковое имя для них имело большое значение. Она наклонилась вперед и так же, как Креб, похлопала малышку по груди, желая услышать ее имя еще раз. Девочка повторила, однако Иза даже не знала, как подступиться к странному звуковому сочетанию, произнести которое для ребенка не составляло никакого труда. Девочка немного смутилась, но, взглянув на Креба, решила воспроизвести свое имя так, как он.

– Йай-гха? – с трудом произнесла Иза.

Девочка замотала головой и повторила свое имя снова.

– Ай-йа? – Иза сделала вторую попытку.

– Эй, эй, а не аи, – вмешался Креб. – Эээй-лла. – Он медленно проговорил странный для Изы набор звуков.

– Ээй-лла, – тщательно повторила за ним женщина.

Девочка улыбнулась. Пусть ее имя звучит не совсем правильно, главное, что Иза очень старалась произнести его так, как Креб. Пусть она будет для них Эйлой. Она безотчетно подалась вперед и стиснула Изу в объятиях.

Иза слегка прижала ее к себе и тотчас отстранила. Следовало бы объяснить девчушке, что проявлять чувства на людях неприлично, однако детская непосредственность была приятна беременной женщине.

Эйла была вне себя от радости. Как долго она ощущала себя чужой и одинокой среди этих людей! Теперь же, по крайней мере, ей стало известно, как зовут ухаживающую за ней женщину и на какое имя откликаться самой. Это было только начало. Она обернулась к мужчине, затеявшему с ней разговор. Он уже не казался ей таким уродливым. Ее переполняла радость, и, ощутив прилив нежности к нему, она обвила ручками морщинистую шею, притянула к себе его голову и прижалась к нему щекой: таким образом, она прежде выражала чувства к другому мужчине, о котором хранила смутные воспоминания.

Детский порыв привел Креба в замешательство. Он едва сдержался, чтобы самому не обнять странного ребенка. Но делать это за пределами семейного очага, было против всяких правил приличия. Зато он позволил ей чуть дольше удержать маленькую щечку у бородатого лица, прежде чем снял детские ручки со своей шеи.

Оперевшись на посох, Креб встал. Девочка целиком завладела его мыслями. «Нужно обучить ее нашему языку, – решил он для себя. – В конце концов, нельзя же все взваливать на одну женщину». На самом деле ему просто хотелось проводить с ней больше времени. Сам того не подозревая, он размышлял о ней как о постоянном члене Клана.

Разрешив Изе взять странное дитя, Бран не задумывался о том, что делать с ребенком дальше. Неумение мыслить вперед было не виной его как вождя, а бедой всей расы. Он не мог предвидеть, что на пути им встретится раненый ребенок из чужого племени, не говоря уж о последствиях его спасения. Теперь жизнь девочки была вне опасности, и ему предстояло решать: либо оставить ее в Клане, либо бросить на произвол судьбы, что означало обречь на верную гибель. Но Бран боялся восстановить против себя Изу, у которой хоть и не было никакой личной власти, зато имелась целая армия грозных духов. К тому же ее сторону принял Мог-ур, а уж кто-кто, а он мог призвать любого духа. Бесплотные сущности для Брана представляли мощную силу, и он не испытывал желания портить с ними отношения. Честно говоря, в истории с девочкой его беспокоило только это обстоятельство, хотя он не мог толком осознать эту мысль. Так или иначе, но Клан Брана увеличился на одного человека.

Осмотрев на следующее утро ногу Эйлы, целительница отметила значительное улучшение. Зараза была почти побеждена, а четыре параллельные бороздки заживали, правда, следы от них должны были остаться на всю жизнь. Иза решила, что примочка больше не нужна, и приготовила для девочки только ивовый чай. Когда женщина сняла с малышки меховое одеяло, та попыталась встать. Иза помогла ей, и девочка осторожно ступила на раненую ногу, которая тут же отозвалась болью, но после нескольких шагов ей стало легче.

У девочки, которая оказалась даже выше, чем предполагала Иза, были длинные тонкие и прямые ноги с костлявыми коленками. Поначалу целительница чуть было не решила, что у ребенка что-то не в порядке, поскольку у ее соплеменников ноги были кривыми. Однако если не считать прихрамывания, то Эйле ничто не мешало передвигаться. Должно быть, прямые ноги для нее были таким же нормальным явлением, как и голубые глаза.

Когда они отправились дальше, Иза вновь привязала Эйлу к себе – та была еще не в силах пройти большое расстояние сама, – и женщина спускала ее на землю только во время остановок. У девочки появился хороший аппетит, и, казалось, она немало прибавила в весе. Во всяком случае, беременная женщина была не прочь снять с себя лишнюю тяжесть, в особенности когда дорога стала трудной.

Безбрежная равнина постепенно уступала место холмам. Колонна все ближе подходила к подножию гор, на вершинах которых блестели шапки льда. Лес становился все гуще и гуще, и, кроме северных вечнозеленых деревьев, стали попадаться лиственные с сучковатыми стволами и мощными, густыми кронами. Воздух прогревался гораздо сильнее, чем обычно бывало в это время года, что настораживало Брана. Мужчины сменили накидки на более короткие, с открытым верхом. Женщины же остались в прежних одеждах, потому что так было удобнее нести груз – он не натирал им кожу.

Местность ничем не напоминала степи, окружавшие их прежнюю пещеру. Продвигаясь по тенистым лощинам и поросшим густой травой холмам, Иза все чаще обращалась к знаниям предков, хранившимся в ее памяти. Наряду с дубом, буком, яблоней и кленом встречались хрупкие стройные тонкокорые ивы, березы, грабы, осины, а также высокий ольховник и лесной орех. Казалось, с южным ветерком доносился какой-то звон, который Иза никак не могла различить. На зеленых березах все еще висели сережки, а с фруктовых и ореховых деревьев слетали нежно-розовые лепестки, обещая к осени богатый урожай.

Клану все чаще приходилось пробираться сквозь густую чащу и карабкаться по поросшим всевозможной растительностью скалам. По мере продвижения вверх вновь появились мрачные сосны и серебристые ели, а еще выше – голубые ели. Темная хвоя оттеняла богатую молодую зелень лиственных деревьев. На мшисто-травяном ковре пестрела мозаика всевозможных растений, начиная с щавеля, клевера и кончая крохотными ягодниками, облепившими горные выступы. В лесах преобладали желтые фиалки и розовый боярышник, на высокогорных лугах – желто-белые нарциссы и голубые и желтые цветы горечавки. На затененных участках последние крокусы, гордо подняв голову, прощались до следующего цветения.

Взобравшись по крутому склону на вершину горы, Клан остановился на отдых. Внизу поросшие лесом горы резко обрывались и до самого горизонта простиралась голая пустошь. Отсюда как на ладони были видны пасущиеся в высокой траве стада животных. Если бы охотники путешествовали налегке, без обремененных ношей женщин, им не составило бы труда настичь и убить какого-нибудь зверя. На востоке небо было ясным, но с юга стремительно надвигались грозовые тучи. Казалось, еще немного, и они обрушатся на путников ливнем.

Бран с мужчинами собрались на совет в стороне от женщин, но их обеспокоенные крики и жесты недвусмысленно давали понять, о чем они говорят. А не повернуть ли им назад? Ведь они оказались в незнакомых краях и, что еще важнее, с каждым шагом все больше удалялись от равнины. Тут и там в горных лесах мелькали разные звери, но разве могли они сравниться со стадными животными, пасущимися на сочной траве у подножия гор. Охотиться на открытой местности было гораздо проще: преследуемый зверь не мог скрыться за деревьями. Животные, обитавшие на равнинах, объединялись в стада, а горные четвероногие жители держались либо в одиночку, либо небольшими семьями.

«Скорее всего, придется идти назад, поскольку взобраться на крутые горы все равно не удастся», – подумала Иза. Над обескураженными путниками все сильнее сгущались мрачные тучи. Пока женщины ждали решения мужчин, Иза спустила Эйлу на землю и разрешила походить. Та дошла до горного выступа и скрылась за ним. Иза забеспокоилась: как бы не пришлось ее искать. Бран вот-вот закончит совет и отнюдь не обрадуется, если девочка заставит себя ждать. Иза обогнула выступ и невдалеке обнаружила ребенка, но то, что находилось дальше, привело ее в неописуемое волнение.