Приключения Семена Поташова, молодого помора из Нюхотской волостки - Писарев Сергей Сергеевич. Страница 36

Продолжая внимательно смотреть на прибывшего, он проговорил не без достоинства:

— У вас, сударь, имеется до меня грамота.

Прибывший сунул руку под камзол, откуда извлек сложенный лист бумаги. Келейник принял бумагу и бережно передал киновиарху. Андрей Денисов развернул ее, прочел, и лицо его нахмурилось.

Прибывший знал, что написано было следующее:

«Податель сего есть доверенное лицо государя, коему поручается осмотреть производимые обителью работы по добыче озерной и болотной руды, вести переговоры об усилении поставки руды на карельские железоделательные заводы и проведении поиска на руду, поелику армия и, особливо, морской флот зело нуждаются в пушках и ядрах к ним».

И подписано было: «Александр Меньшиков».

То, что Меньшиков заговорил таким тоном и прислал вместо себя никому не ведомого человека, Андрею Денисову понравиться не могло, — опять придется умилостивлять царского любимца.

Еще раз посмотрев на прибывшего, Андрей Денисов спросил:

— Как, сударь, прикажете именовать вас?

Прибывший ответил:

— Семеном, сыном Ивашки, а по прозванию — Поташовым.

Андрей Денисов сказал:

— Поташовы на Белом море проживают, не оттуда ли будете?

— С Белого моря, родом из Нюхотской Волостки.

— Не вам ли, сударь, пришлось быть келейником у преосвященного архимандрита Фирса?

Молодой помор подтвердил и это, а сам подумал: «Откуда тебе известно?»

Меньшиков предупреждал, что раскольники начнут «оплетать его разговорами», но чтобы он, Семен, на все их хитрости ни в коем случае не поддавался.

Андрей Денисов спросил:

— Известно нам стало, сударь, что уберегли вы от смертной опасности особу государя; за все это вас государь, вероятно, наградил должным образом?

«Значит, ты не все знаешь или притворяешься», — подумал Семен.

Доверенное лицо государя поместили в той же избе, где жил сам киновиарх; его накормили и дали с дороги отдохнуть. После этого Андрей Денисов повел показывать свое хозяйство. При его появлении работавшие вскакивали и приказчик докладывал, как идет работа. Отличившимся киновиарх давал поцеловать свою руку, а провинившихся наказывал. Наказанием служили поклоны перед иконами, заключение в келью на хлеб и воду, а наиболее злостных отправляли на самые тяжелые работы, Семену все это напомнило Соловецкий монастырь. Только не было здесь мирских трудников и работы выполняли сами раскольники. Женскую часть обители отделяла высокая стена, и доверенное лицо государя туда не повели. Ни от одного человека в обители Семен не услышал приветствия. Раскольники быстро узнали, кем он прислан, и кидали на него такие взгляды, от которых становилось не по себе.

К ночи Андрей Денисов развернул перед Семеном план той местности, где производилась разработка болотной и озерной руды. Он сказал, что работают все, кого только можно было на это дело поставить. Если Александр Данилович станет требовать присылки людей на заводы, от этого пострадает добыча. Семен заявил, что необходимо увеличить количество поставляемой руды.

Андрей Денисов предложил Семену самому посмотреть, можно ли это сделать. Рано утром следующего дня, сидя рядом с Андреем Денисовым в тележке, Семен выехал из ворот обители.

Они направились вверх по Выгу. Неподалеку от впадения в него Лексы тележка перебралась по наведенному мосту на другую сторону. Доехали до большой излучины, где было заготовлено много бревен, досок и теса. Денисов объяснил, что здесь «возводится женская обитель» и что, когда строительство закончится, сюда переведут «духовных сестер и стариц».

Духовные сестры и старицы Семена не интересовали, — тележка покатила дальше. Вновь остановились у края большого болота, пересеченного длинными и узкими канавами. Снятый с поверхности мох был сложен в кучи. Несколько десятков бородачей в подоткнутых длинных одеждах собирали руду и, согнувшись, относили в корзинах на ближайшую возвышенность. Здесь к небу поднимались столбы дыма — руда подвергалась предварительному обжигу. Так выгорецкие раскольники добывали железную руду, которая нужна была «царю-антихристу» для продолжения войны со свейским королем Карлом XII.

Семен все внимательно осмотрел, взял пробы руды, и Денисов повез его дальше. Дорога оборвалась у широкого озера. По гладкой поверхности, увидел Семен, медленно передвигаются плоты. На каждом плоту было по двое бородатых мужиков, в длинных подоткнутых одеждах. Один погружал в воду тяжелый черпак на длинной рукоятке, другой при помощи шеста толкал плот. Человек с черпаком вытаскивал со дна руду, вываливал на плот, второй промывал. Когда накапливалось много руды, плыли к берегу, где сносили ее в корзинах на возвышенность для обжига.

Плоты начали подплывать к берегу — пришло время полдника. Весть о прибытии киновиарха сразу распространилась, и каждый старался подойти к нему под благословение. Семен увидел изнуренных людей, с ввалившимися щеками, но никто из них не роптал, — свои страдания считали они угодными богу; и старались они не для себя, а для прославления обители.

На Семена, который выделялся своим городским платьем, смотрели с ненавистью: раскольники узнали, что человек этот прислан царем.

Вдруг Семен почувствовал, что один из мужиков особенно пристально смотрит на него. Взглянув в его сторону, Семен сперва отступил к деревьям, а потом, повернувшись к озеру спиной, направился к тележке. Его нагнал Андрей Денисов, и они поехали дальше.

Глядя на изменившееся лицо Семена, Денисов думал: хорошо, что такое впечатление оказали на тебя люди, добывающие для царя руду, — расскажешь ему, как стараются они для него, — может быть, царь не будет требовать от обители большего.

Произошло же совсем другое: в человеке, который на него так пристально смотрел, Семен узнал Фаддеича, своего крестного, с которым расстался два года назад у зимушки на безымянной речке. Каким образом Фаддеич очутился на Выге? Семен не сомневался, что это был именно его крестный, хотя по раскольничьему обычаю Фаддеич отрастил длинную бороду.

Пока киновиарх и доверенное лицо государя объезжали места добычи руды, в обители на Выге началось брожение. Для Денисова это неожиданностью не было: он сам этому способствовал. По возвращении в обитель Семена встретили недружелюбными возгласами и угрозами с ним расправиться. Денисов понимал, что этого не должно случиться — покушение на доверенное лицо государя ему не простят, и принял меры для ограждения Семена. К ночи Денисов и Семен обсудили все возникшие у них вопросы. Господин Поташов не шел ни на какие уступки. Ему было велено добиться от Андрея Денисова увеличения в два раза поставки руды, и он на этом настоял. Андрей Денисов догадывался, что такое требование исходит даже не от Меньшикова, а от самого государя, — с Петром же шутки были плохи. Это его больше всего и беспокоило, так как с Меньшиковым легче было столковаться.

Андрей Денисов накормил Семена ужином; сам он при этом ничего не ел, ссылаясь на то, что постится, а затем предложил Семену еще до утра покинуть обитель, чтобы не возбуждать больше ее обитателей. Он объяснил Семену, что снова начались толки об «огненном крещении»; если вспыхнут, как несколько десятков лет назад в сузёмке, «гари», когда сжигались по нескольку сот человек сразу, понизится добыча руды.

Семен это понял, и Денисов вывел его после полуночи через тайную калитку к реке. Здесь уже ждала оседланная лошадь. Денисов рассказал, как ближе всего проехать к Повенецкому Рядку, и пожелал Семену доброго пути.

Семен отъехал несколько верст до росстани, откуда боковая дорога вела на Выг, в обход обители. Вскоре он был уже на реке и направился в сторону Лексы. Переправившись через мост, проехал еще немного по дороге и свернул в лес. Соскочив с лошади, не снимая седла, спутал ей ноги и отпустил пастись. А сам, завернувшись в теплый плащ, улегся под елью и заснул.

Пока Семен спит, расскажем, как это случилось, что, отправившись в далекое плавание по Студеному морю, он очутился в Выгорецкой раскольничьей обители, да еще доверенным лицом того самого государя, от которого бежал два года назад.