Укус скорпиона - Пищенко Виталий Иванович. Страница 17

Наконец, вдалеке показался целый комплекс зданий. Сердце ухнуло куда-то вниз – вот она, святая-святых разведки США, на которую вот уже больше полувека льются потоки грязи, и хвалебных речей.

Был ли я рад работать на эту организацию? Пожалуй, да. Я, как ни крути, патриот своей страны. Меня так воспитали. Укреплюсь ли я в этой вере, или меня ждет разочарование? Сейчас это, наверное, самое важное, ибо от этого зависит, буду ли я здесь пленником или равным среди равных…

За окном промелькнула табличка:

и сразу же за ней – другая:

Мы подъехали к воротам, и Мактерри заглушил мотор. Двое вооруженных охранников вышли из небольшого одноэтажного здания, больше всего напоминающего бункер времен Второй мировой войны. Один из них застыл у ворот, другой подошел к машине. Мактерри молча протянул ему удостоверение и еще какую-то бумагу, сложенную вчетверо. Охранник лишь мельком глянул на удостоверение, зато бумагу изучал долго и внимательно. Я исхитрился и увидел верхнюю ее половину. Там, в левом углу, была приклеена моя фотография.

«Что ж, – окончательно осознал я, – они знали, что я соглашусь. Это не сложно. Из двух проблем человек всегда желает столкнуться с меньшей, если, конечно, это меньшее не противоречит его моральным принципам. Хотя порой, многие переступают и через это»…

– Можете следовать, – глухо сказал охранник, возвращая документы, и отошел от машины.

Створки ворот почти бесшумно разошлись в стороны, и Мактерри повел «понтиак» в образовавшийся проем. Сразу за контрольным пунктом дорога свернула налево, и я увидел странное здание с полукруглой крышей, а за ним другое, не столь причудливое, но зато, как дикобраз, ощетинившееся иглами антенн. Мы свернули к автомобильной стоянке и, припарковав машину, выбрались наружу.

– Вот ты и на месте, – улыбнулся Мактерри, – надеюсь, не слишком устал?

– После восьмимесячного пребывания в конюшне я мог бы доскакать сюда из Фриско гораздо быстрее, чем мы это только что с тобой проделали, – буркнул я.

Мактерри громко расхохотался и, вытирая слезы, двинулся к входу в центральное здание. Я последовал за ним, напрочь забыв о своей шутке. Меня начинало лихорадить, потому что я боялся. Боялся, как студент, впервые идущий на лекции, как новичок, прыгающий с парашютом, как… Хотя, перечислять все варианты мне пришлось бы пол жизни.

Пока мы ехали сюда, я наслаждался пьянящим запахом свободы – единственным, который стоит вдыхать полной грудью. Я не задумывался о своей будущей работе, по крайней мере, не до конца осознавал, что ждет меня впереди. Теперь же, страх перед неизведанным навалился липкой и потной тушей, и от ужаса я готов был орать, как маяк в бурную и туманную ночь. И все же, хотя и на негнущихся ногах, я шел вслед за Мактерри.

Мы вошли в парадный ход, и я замер, увидев гигантскую светящуюся надпись:

Увидев, что я остановился, Мактерри повернулся и кивнул в сторону надписи:

– Цитата из Библии. Насчет этого распорядился Даллес. Старик искренне верил в Бога, что, впрочем, не мешало ему забывать о некоторых его заповедях. Ладно, пошли, тебя уже ждут. Да и мне нужно возвращаться.

То, что он не будет работать со мной, я понял еще на автостраде, ведущей в Сан-Франциско. А потом в магазине, где Вилли покупал мне костюм, он сам признался, что всего лишь вербовщик, и его дело – доставить меня в Лэнгли.

Теперь подходило время расставания. Что ж, я все-таки был благодарен этому человеку. Пусть не он распоряжался моей судьбой, но именно он был тем ангелом-спасителем, который спустился с небес и вытащил меня из клоаки, в которой я оказался.

Пока я размышлял над этим, к нам подошел очередной охранник, внимательно изучил наши документы, отдал Мактерри его удостоверение, а мою бумажку забрал. Затем Уильям и охранник расписались в каком-то журнале, и меня отвели в комнату ожидания.

– Ну, удачи тебе, – протягивая руку, сказал Мактерри. – Жди, за тобой придут…

Он оглянулся и увидел, что охранник уже вышел из комнаты.

– Запомни, – быстро проговорил Уильям, – если станет совсем плохо – звони. Телефон в Лос-Анжелесе 473 – 33—14.

Мы обменялись крепким рукопожатием, и он ушел.

Я остался один в ожидании своей участи.

– Мистер Хопкинс?

Я поднял голову. В дверях стояла миловидная девушка лет двадцати и вопросительно смотрела на меня васильковыми глазами.

Я утвердительно кивнул.

– Следуйте за мной…

Прошло более получаса, прежде чем обо мне, наконец, вспомнили. Впрочем, об этом я не жалел. Впервые со времени освобождения из Стрэнка, у меня была возможность спокойно обдумать свое положение, ибо вопрос: «Почему именно я?» – по-прежнему не давал мне покоя. Конечно же, ответов на него у меня было множество, но я не знал верного.

Им нужен эксперт, разбирающийся в виртуальной реальности? Но таких спецов множество, причем, я, отнюдь, не самый лучший из этой когорты. Или ЦРУ предпочитает использовать людей, которых легко удержать на крючке? Но не связываться же из-за этого с убийцей, коим я, как это не прискорбно, но все же являюсь. Крючок можно найти и менее острый. А может быть, им просто потребовался достаточно молодой и деятельный индивидуум, не обремененный семейными и иными узами? Впрочем, могло быть и так, что при отборе, вообще, не существовало одного критерия, а какая-то их часть в совокупности дала тот результат, который и привел меня в Лэнгли…

И все-таки что-то меня тревожило, не давало покоя с того самого момента, как подле моей камеры возникла гротескная фигурка Уильяма Мактерри. И только сейчас я понял, что это было. ЦРУ ни при каких обстоятельствах не имело право освобождать меня из тюрьмы. Значит, в той, нормальной и привычной жизни на мне окончательно поставили крест. Эндрю Хопкинса больше не существует, он умер, а вместо него появился совсем другой человек – без прошлого, без документов… По всей видимости, это более всего соответствовало истине.

Моя проводница резко остановилась возле электронного турникета, и я едва не налетел на нее. Из небольшой стеклянной кабинки вышел, наверное, тридцатый охранник, которого мне довелось здесь лицезреть, и что-то вручил моему «гиду». Оказалось, это была пластиковая карточка оранжевого цвета с моей фотографией и пятизначным номером, что свежо напомнило мне Стрэнк.

– Прицепите это к пиджаку, – сказала моя провожатая. – И постарайтесь как можно быстрее выучить личный номер. Это облегчит вам перемещение из блока в блок.

– Постараюсь, насколько позволят мои умственные способности, – улыбнулся я. – А впрочем, это легко. Число дьявола плюс чертова дюжина.

– Вы это о чем? – подозрительно посмотрела на меня милашка-«бортпроводница».

– Личный номер 66613, – отрекомендовался я. – Что вы делаете сегодня вечером?

– Посетитель? – угрюмо спросил охранник.

– Новичок.

– А-а, – протянул охранник, открывая турникет. – Не обломанный, значит, еще…

Я косо зыркнул на него, но промолчал, покуда мы не вошли в длинный коридор.

– Простите, мисс, – сказал я, сотворив на лице ангельскую мину. – Я даже не знаю вашего имени. А ведь я впервые в Лэнгли, здесь так много интересного и совершенно мне незнакомого, что я в полной растерянности. У меня столько вопросов, но, не зная, как к вам обратиться, я не решаюсь их задать.

– Я не уполномочена отвечать на вопросы, – отрезала девушка.

– Спасибо, что не ударили, – усмехнулся я, все же решив не сдаваться. – Неужели и ваше имя засекречено?

– Почему же. Мой личный номер 55955.

– Ага, – обрадовался я, – вот и познакомились. Отныне и навеки я буду называть вас «пятерочкой».

Она фыркнула и, даже не взглянув на меня, добавила: