Русский угол Оклахомы - Питерс Джефф. Страница 14

— Обычное лечение, — уклончиво ответил Винн. — Перевязка, покой. Ничего особенного.

— Ничего особенного? Ты же всегда нахваливал девичью мочу, как средство от ран, — напомнил Крис.

— Нет, у Лукаса свои методы. Хотя в нашем распоряжении и было несколько девиц, — Винн вздохнул. — Но здесь не верят в шайенскую медицину. У него всякие травки, корешки и прочее. Ну, если уж ты так хочешь знать, сначала он тебя обработал настойкой, которая называется «мертвая вода». И ты после этого был как мертвец. Белый, неподвижный, холодный. Ночью индейцы собирались над тобой и молились. Меня туда не звали, но я видел, как они наутро выползают из той комнатки, где ты лежал. Молились они за тебя просто до изнеможения. Потом…

— Потом он напоил меня живой водой, — продолжил Крис. — И я стал совсем как живой.

— Точно! Откуда ты знаешь?

— Откуда? Из детских сказок, откуда же еще.

Добравшись до шахтерского поселка, они остановились на площади, и Энни зашла в лавку, чтобы купить подарки. Крис, Винн и Джуд стояли в тени под навесом. Прямо перед ними на другом краю площади виднелась яркая вывеска: «Офис шерифа». Рядом безжизненно повис бело-зеленый флаг Горнорудной Компании Берга.

— Кто платит шерифу — компания? — спросил Крис и сам себе ответил: — Компания, кто же еще. Кажется, я знаю, с какого бока к ним можно будет зайти.

— Послушай, Крис, — сказал Винн. — Зачем откладывать? Ты давно хотел навестить местного шерифа. Будет очень хорошо, если он поговорит с тем парнем, который лежит в сарае у Лукаса.

— Шериф Маккарти не поедет на другой берег, — сказал Джуд.

— А если его попросит лучший друг? — возразил Винн. — Насколько я понимаю, раненый парень наверняка состоит в какой-то шайке. Я слышал, как его покойные друзья называли какого-то Хаммера. Возможно, это их старший. Пока раненый еще может связно произнести хотя бы несколько имен, он должен сказать их в присутствии шерифа.

— Дельная мысль, — кивнул Крис. — Не будем терять время. Надеюсь, ты без меня справишься с этой девчонкой.

— Здесь не говорят «справишься». Здесь говорят «поладишь», — сказал Винн.

— Поосторожнее с ней, — попросил Крис. — Но забывай, нас еще ждут дела в Нью-Йорке.

Глава 4. ПОД ЗАКОНОМ И ВНЕ ЗАКОНА

Лысый Мак был самым сильным и высоким в шайке Энди Крофорда. При ограблениях ему всегда поручалось уносить всю добычу, какой бы она ни была. В последнем деле ему пришлось в одной руке нести легкий мешок с барахлом, отнятым у пассажиров дилижанса, а другой рукой он бережно придерживал на своем плече умирающего Энди. Главарь шайки испустил дух через час. Две пули, выпущенные из карманного пистолета перепуганным пассажиром, положили конец славной карьере. Опечаленные товарищи погребли Крофорда на старом солдатском кладбище, на окраине вымершего городка, и воткнули в его могилу крест с чужим именем. А потом посовещались и разбрелись в разные стороны. Каждый решил заняться своим делом.

Толстяк Андерсен, к примеру, подался в матросы на Миссисипи. Крис отправился в Мемфис изучать банковское дело и игорный бизнес. А Лысый Мак соблазнился разговорами о золоте, найденном в Нью-Мексико.

На прииске, куда он добрался, его поначалу поражали местные нравы. Здесь не было воровства. Можно было спокойно оставить в своей незапертой хижине таз с намытым золотом и уйти работать на участок. Бывало, что пропадали инструменты или исчезала упаковка галет, но воровства не было. Не было ни драк, ни ссор: на это не оставалось времени. Каждый час работы приносил старателю прибыль — когда десять центов, когда десять долларов. И люди проводили чуть не круглые сутки на своих участках.

Когда же вдруг обнаружилось, что какой-то новичок украл у соседа деньги, сорок два доллара, было немедленно созвано общее собрание, на которое, впрочем, пришли не все. Лысого Мака избрали судьей, потому что он был самым высоким и сильным. И он, выслушав обе стороны, постановил всыпать воришке сорок два удара плетью по голой спине. Приговор был единогласно одобрен собранием и тут же приведен в исполнение. Юридический процесс занял не больше часа, и удовлетворенные старатели разбрелись по участкам.

В следующий раз Лысого Мака отвлекли от работы по более серьезному делу. На соседнем прииске возник спор из-за воды. Чтобы намывать больше золота, старатели давно уже отказались от кастрюлек и лотков, и давно уже не работали в одиночку. Шесть-восемь человек объединялись и строили промывочный желоб, к которому нужно было подвести воду через систему рвов и канав. Но где взять столько воды в засушливом Нью-Мексико? Естественно, тот, чей участок располагался у самого источника, был в более выгодном положении. Те же, кто оказался ниже по течению, страдали от нехватки воды. Но разве вода не была общим достоянием, так же как воздух?

Чтобы их рассудить, и был вызван самый высокий, самый сильный и самый справедливый старатель с соседнего прииска. Лысому Маку пообещали даже заплатить десять долларов за время, потраченное на процесс, независимо от его решения. Он посоветовался со своими компаньонами и отправился к соседям. Приговор был простым и понятным. Воздух — это всего лишь воздух, а вода — это инструмент. Человек, первым дошедший до источника и застолбивший его, имел право на всю воду. Только потому, что он первый.

При голосовании выяснилось, что право первого поддерживают даже те, кто пострадал от этого. Ведь рано или поздно все они покинут этот прииск и отправятся дальше. И там-то каждый постарается стать первым и вовсю использовать свое «право приоритета». Нашелся только один несговорчивый смутьян, который вскинулся и с пеной у рта начал вопить, что Лысого Мака подкупили, что он продал свой вердикт за десять долларов. Его пытались образумить, но он выхватил револьвер. Лысый Мак, не сходя с судейской телеги, уложил его одним выстрелом. И собрание вновь признало его решение справедливым.

Когда прииски перестали приносить достаточно золота, старатели подались на новые земли, в Оклахому, чтобы использовать свои навыки и инструменты для добычи угля. Лысый Мак ушел из Нью-Мексико вместе со всеми, но ему не пришлось махать кайлом или катать тяжелую тачку. Шахтеры единодушно избрали его шерифом.

Он набрал себе верных помощников и принялся ретиво исполнять свои новые обязанности, сполна отрабатывая жалованье, которое выплачивала ему горнорудная компания. Как только случилось первое нападение на дилижанс, шериф Маккарти успел схватить грабителей раньше, чем те смогли пересчитать добычу. Он вспомнил свое недавнее прошлое и легко угадал, куда отправятся злоумышленники. С помощью надежного проводника-метиса он отыскал их логово. Шестеро его помощников окружили неприметную охотничью хижину и по команде шерифа открыли ураганный огонь из карабинов. Злодеев зарыли там же, хижину сожгли, а награбленное вернули счастливым горожанам. Все были довольны исходом дела. Все, кроме судьи Бенсона.

«Шериф должен ловить преступников, а не убивать их», — сказал судья Бенсон, когда ему рассказали об этом случае посетители его салуна. С того самого вечера и пошла незаметная война между судьей Бенсоном и шерифом Маккарти.

С точки зрения закона судья Бенсон был подлинным самозванцем. Все знали, что старый Бенсон способен справедливо разобраться даже в самом запутанном споре. Но никто уже не помнил, с каких пор хозяина салуна «Бенсон из Ричмонда» стали называть судьей. И никто не знал, в каком году появился его салун на перекрестке двух степных дорог.

Не одна сотня фургонов проскрипела мимо этого высокого крыльца, и не каждый из гостей был способен расплатиться звонкой монетой. Кто-то выпивал в долг, чтобы рассчитаться на обратном пути из Калифорнии, — но из Калифорнии редко возвращаются… А кто-то оставлял в салуне вещи, ставшие вдруг обременительными. Наверно, именно таким образом появилась в салуне книжная полка, на которой с годами собрались манускрипты, необходимые для судопроизводства: Первый, Третий и Четвертый тома «Американского законодательства», «Справочник переселенца в Орегон и Калифорнию», «Автобиография» Франклина, а также несколько разномастных томиков Библии.