Покаяние брата Кадфаэля - Питерс Эллис. Страница 25

«Ночью-то ночью, — подумал Кадфаэль, — только вот какой ночью?» Монах чувствовал, что тот же вопрос не дает покоя и его собеседнику. Мертвое тело не так уж трудно спрятать подальше и объяснить таким образом отсутствие честного капитана на месте предательства. Предательства, в котором он не участвовал. А потом этого капитана объявляют погибшим в результате несчастного случая — и концы в воду.

— Там, в Фарингдоне, его и похоронили, — заключил Фортрид. — Нам даже тело не показали.

— А семья у него была? Жена, дети?

— Нет, никого. Де Сулис послал гонца к Клэрам, чтобы известить их о кончине Джеффри и о том, что незадолго до смерти тот присоединился к сторонникам короля. Заупокойную мессу по нему отслужили, все честь по чести. С домом Клэров де Сулис предпочитал ладить.

— Вроде все ясно, — лукаво заметил Кадфаэль, — но кое-чего я не пойму. Вот, например, коли все там у вас закончилось мирно, как же ты получил это увечье?

Каменщик криво улыбнулся.

— Упал, вот как. Свалился со стены в ров. Мне и прежняя-то служба не больно нравилась, а уж новая и подавно. Я решил удрать, но виду, понятное дело, не подавал — это было бы большой дуростью. Уж как они догадались — ума не приложу. Между мной и воротами вечно кто-то торчал, вот я и надумал спуститься со стены по веревке, а веревку-то взяли да и обрезали…

— И бросили тебя безо всякой помощи?

— А почему бы и нет? Мало ли бывает несчастных случаев? Одним больше, одним меньше — разница невелика. Но мне повезло. Изо рва я выполз и спрятался, а потом меня подобрали добрые люди. Нога, правда, срослась криво, но хоть жив остался, и то слава Богу.

Смерть одного человека и увечье, хладнокровно нанесенное другому, — за все это кто-то должен был заплатить. Подумав об этом, Кадфаэль тут же вспомнил и о своем долге. Хромой каменщик доверился ему и сообщил все, что знал, не требуя ничего взамен. Услышанное показалось монаху еще одним доказательством того, что справедливость в той или иной форме в конце концов непременно устанавливается, пусть это происходит не сразу и не напрямую.

— Фортрид, я хочу сказать тебе кое-что, о чем ты меня не спрашивал. Эта печать, которой воспользовались, чтобы скрепить ею изменническое соглашение, находится сейчас в Ковентри, у тамошнего епископа. А попала она к нему вот как: ее нашли среди вещей одного человека, приехавшего туда на совет и убитого неведомо кем. При нем, естественно, была его собственная печать, но, что странно, и та, которую я срисовал. Печать Джеффри Фицклэра была привезена в Ковентри из Фарингдона в седельной суме Бриана де Сулиса, и там же, в Ковентри, Бриан де Сулис был сражен насмерть ударом кинжала.

В конце галереи появился мастер Бернар, возвращавшийся к своей работе. Фортрид медленно поднялся, чтобы последовать за хозяином. На мгновение лицо его окрасила довольная, почти ликующая улыбка, но она тут же исчезла, уступив место обычному бесстрастному выражению.

— Господь не слеп и не глух, — тихо проговорил каменщик — Он все примечает и ничего не забывает. Хвала Господу во веки веков!

Тяжело прихрамывая, он зашагал прочь.

Брат Кадфаэль молча смотрел ему вслед.

Больше монаху не было резона задерживаться в приорате, ибо теперь он знал, куда следует держать путь. Найдя брата — попечителя странноприимного дома, он распрощался с ним и не мешкая отправился на конюшню седлать коня. До сих пор Кадфаэль даже не задумывался, что будет делать, когда доберется до Гринемстеда. Правда, существует немало способов проникнуть в любой замок, и порой самый простой из них оказывается самым лучшим. Особенно предпочтителен он для человека, отрекшегося от оружия и принявшего обет, обязывавший его не прибегать ни к насилию, ни ко лжи. Придерживаться правды, может быть, и нелегко, но зато это многое упрощает. К тому же даже отступнику не помешает следовать тем обетам, которые он пока еще не нарушил.

Ладный гнедой, позаимствованный монахом у Хью, застоялся в конюшне и вышел из стойла пританцовывая. Путь из Дирхэрста лежал на юг. Кадфаэль прикинул, что проехать ему придется миль пятнадцать, и решил, что Глостер лучше обогнуть стороной, оставив по правую руку. Небо затягивали тяжелые тучи, и мешкать в дороге не стоило. Вскоре плоскую, покрытую лугами равнину сменили холмы — Кадфаэль достиг гористой местности, жители которой занимались по большей части овцеводством. В здешних деревеньках торговцы шерстью скупали лучшее, самое тонкое руно. Впрочем, овцеводство и торговля несколько пострадали от боевых действий, хотя соперники в основном избегали крупных сражений и донимали друг друга набегами. Каждый стремился упрочить свое положение за счет противника — вот и Фарингдон, задуманный как опорный пункт сил императрицы, оказался теперь в составе линии крепостей короля Стефана, существенно облегчив связь между Оксфордом и Мэзбери. Как понимал Кадфаэль, несмотря на взаимное озлобление, военные действия в последнее время велись довольно вяло. Роберт Горбун был прав — ни та ни другая сторона не в силах взять верх, а стало быть, вконец истощившись, враги все равно вынуждены будут прийти к соглашению. «А могло ли, — размышлял монах, — понимание сложившейся обстановки побудить человека перейти на сторону противника? Например, я сражаюсь за императрицу вот уже девять лет и вижу, что за все это время мы ни на шаг не приблизились к победе, которая одна способна вернуть стране спокойствие и порядок. Не попробовать ли мне самому поддержать противоположную сторону да и близких людей призвать к тому же? Возможно, тогда чаша весов склонится на сторону короля и долгожданный мир наконец наступит? В этой войне все равно нет ни правых, ни виноватых, и для блага страны совершенно безразлично, кто именно одержит в ней победу — лишь бы поскорее наступил мир… Да, пожалуй, такой ход мысли возможен, хотя, конечно же, рыцарю, воспитанному в понятиях вассальной верности, весьма нелегко прийти к подобному умозаключению.

Ну а потом, когда выяснится, что переход к другому претенденту ничего не изменил? Что должен чувствовать человек, понявший: измена, совершенная им, пусть даже из лучших побуждений, оказалась напрасной? Скорее всего, отвращение, разочарование, а возможно, и желание найти лучшее применение своим силам».

Прямая, как стрела, дорога, по которой ехал Кадфаэль, шла вровень со взгорьем. Благодаря торговле шерстью местные крестьяне жили в достатке, но селились они по большей части в стороне от дорог, и деревни были разбросаны на большом расстоянии одна от другой. Чтобы расспросить, как добраться до замка, Кадфаэлю пришлось свернуть и поискать какую-нибудь ферму.

Услышав, куда монах держит путь, арендатор окинул его настороженным взглядом.

— Ты, брат, видать, не здешний. Тебе небось и невдомек, что замок сменил хозяина. Ежели у тебя дело к Масарам, то их там и духу не осталось. На Роберта Масара напали из засады. Он угодил в плен и в конце концов был вынужден уступить замок сыну Глостера, тому, что недавно переметнулся на сторону короля Стефана.

— Я слышал об этом, — отвечал Кадфаэль, — но у меня важное поручение, которое я всяко должен исполнить. А что, похоже, в округе не слишком рады новому лорду?

Крестьянин пожал плечами:

— Ни церковь, ни деревню он особо не тревожит, при том условии, что ни священник, ни сельский староста ему не перечат и носа в его дела не суют. Однако Масары правили здесь с тех пор, как Вильгельм Завоеватель пожаловал манор прапрадеду нынешнего — то есть теперь уже бывшего владельца… Да, люди от этой перемены ничего хорошего не ждут. Так что коли у тебя там есть нужда, брат, то ступай, но помни — Филипп Фицроберт держится настороженно и чужаков не жалует. — Ну уж меня-то ему опасаться нечего, — усмехнулся Кадфаэль, — едва ли я полезу штурмовать замок. А ежели мне стоит поостеречься его — что ж, спасибо за предупреждение. Так как мне туда добраться?

Арендатор пожал плечами, решив, что упрямый монах разумных советов все едино слушать не станет.

— Возвращайся на дорогу, езжай прямо милю или чуток побольше, пока справа не увидишь тропу. Она выведет тебя к Уинстону. Переберись через речку — брод там имеется… На другом берегу увидишь крутой склон, весь поросший лесом. Поезжай вверх, а как выберешься на открытое пространство, сразу увидишь замок — он высоко стоит. Правда, деревня еще выше, но она прячется в расселине. Будь осторожен, глядишь, все и обойдется благополучно.