Купель дьявола - Платова Виктория. Страница 29

До Зеленогорска мы так и не доехали. За Сестрорецком Жаик свернул на нижнюю, недавно отремонтированную трассу, и джип понесся по берегу залива.

— Вы бы так не гнали, любезный, — пролепетала я, вжимаясь в сиденье. — Еще переедете случайно мирных обывателей. Или на зайцев наступите.

Улыбка вспорола лицо казаха изнутри, но так и не вырвалась наружу. Демократичные маленькие кафе и придорожные рестораны кончились. И сразу же за ними пошла полоса особняков. Развязка моей скоропалительной любовной истории стремительно приближалась. Джип Жаика свернул на малоприметную асфальтированную дорожку.

— Приехали, — процедил казах.

— Я вижу.

Кирпичный, в полтора человеческих роста, забор, ощетинившийся видеокамерами, произвел на меня дурное впечатление. Совсем немаленькая усадьба Гольтманов по сравнению с этим шедевром архитектурной мысли выглядела избушкой лесника.

— Н-да. Не дом, а окружная тюрьма штата Массачусетс, — сказала я.

— Вы там были? — казах был абсолютно лишен чувства юмора.

— Нет, но… — аргументов в поддержку окружной тюрьмы не нашлось, и я сочла за лучшее заткнуться.

Тяжелые ворота без всякого шума отъехали в сторону, и мы сразу же оказались у домика охраны. Из-за низкого стекла выглянула хмурая челюсть охранника.

— Документы предъявлять? — снова не удержалась я.

— Оставьте при себе. Пока.

Джип проехал по дорожке мимо высоких сосен, корта (о, роскошь!) и бассейна (о, великолепие!) и остановился против трехэтажного особняка. Будет что рассказать Снегирю и Жеке. Тем более что Жека находится совсем радом, в каком-нибудь десятке километров…

Рядом и недосягаемо далеко, если учесть наши отношения, стремительно испортившиеся из-за картины.

Парадные двери особняка приоткрылись, и на веранду выскочил молодой человек, в котором я без труда узнала аукционного бизнесменчика, все время повышавшего ставки. Я даже вздрогнула от неожиданности: даже появление здесь Блаженнейшего Католикоса, Патриарха Всея Грузии Илии Второго, произвело был на меня меньшее впечатление. Бизнесменчик мелким бесом подскочил к джипу, сунул руку Жаику и почтительно приоткрыл мою дверцу.

— Добрый вечер, — так же почтительно поздоровался он.

Никакого налета высокомерия. Я приободрилась: хоть кто-то со мной считается на территории этой запретной зоны. Подхватив ошалевшего от дороги и перемены мест Пупика, я вышла из машины и последовала за бизнесменчиком.

Леха ждал меня в гостиной, больше похожей на крытый стадион. Самый обыкновенный евростандарт, ничего выдающегося, заметила я про себя и успокоилась. Пупик принялся выдираться всеми четырьмя лапами, и мне пришлось выпустить его.

После этого я воззрилась на улыбавшегося Титова. Он стремительно подошел ко мне и стремительно поцеловал.

— Ты приехала. Я счастлив, — счастье тоже выглядело торопливым, если не сказать — скоропалительным.

— Я приехала. Но не могу сказать, что счастлива. Твой казах…

— Я скажу ему, чтобы был повежливее.

— Не нужно. Зачем ты привез меня сюда?

— Хочу, чтобы ты была рядом, — это прозвучало с теми же интонациями, что и его программное “Я хочу заполучить эту картину”.

— Мы совсем не знаем друг друга.

— Мне достаточно того, что есть. Я скучал…

Появившийся бизнесменчик прервал пламенные признания Лехи. Он принес мой видавший виды чемодан и поставил его возле кресла. Теперь, очевидно, он выполнял функции гостиничного боя.

— Это все твои вещи? — удивился Леха, и я вдруг почувствовала легкую, бьющую в голову, как хорошее вино, ярость.

— На уик-энд хватит. Где моя комната?

— Твоя комната?

— Ну да… У тебя же есть комнаты для гостей.

— Я думал… Ну, хорошо. Я провожу тебя.

Мы поднялись на третий этаж. Пройдя анфиладу комнат, набитых книгами, оружием и бытовой техникой последнего поколения, Титов остановился возле одной из дверей и распахнул ее.

— Прошу!

За дверью оказалась спальня. Широкое, во всю стену, окно выходило на близкий залив. Я подошла к окну, постучала по стеклу и проницательно спросила:

— Пуленепробиваемое?

— Да. Как ты догадалась?

Бедный ты, бедный…

— Торжественный ужин через час, — радостно сообщил мне Леха.

— По какому поводу пирушка?

Он подошел ко мне, обнял за плечи, повернул к себе и принялся неторопливо расстегивать пуговицы на костюме.

— Во-первых, ты приехала. А во-вторых… Ладно, я потом тебе скажу, что будет во-вторых…

…В час мы явно не укладывались.

Мне нравилось Лехино тело: оно было таким же торопливо натренированным, как и вся его стремительная жизнь. В этом-то и заключалось главное отличие Лехи от Быкадорова. Быкадоров был созерцателем, даже в любви. Он мог часами изучать мои руки и волосы, бродить пальцами по коже, сбиваться с главной дороги и снова возвращаться на нее.

Титов был совсем другим: он моментально оценивал ситуацию и моментально выбирал стратегию. Он схватывал все на лету. На то, чтобы изучить меня, у Быкадорова ушло несколько месяцев. Лехе же хватило одной — первой — ночи.

В разгар наших утех дверь в спальню приоткрылась, и на пороге появился бизнесменчик.

— Черт! — унизительно взвизгнула я и попыталась прикрыться простыней.

— Что такое? — недовольно спросил Леха, прочно застрявший в моем теле. Он даже не подумал отодвинуться.

— Время. Агнесса Львовна уже приехала.

— Ладно. Через двадцать пять минут спускаемся. Бизнесменчик исчез, а я тотчас же накинулась на Леху.

— Твои люди могли хотя бы стучать! Свинство натуральное…

— Прости-прости, — торопливо зашептал Леха, целуя меня. — Я как-то не подумал. Я скажу… Я распоряжусь.

Но злость моя куда-то улетучилась, стоило Лехе уткнуться в меня теплыми нетерпеливыми губами: чего еще ты ожидала от владельца небольшой империи? Ему и в голову не придет таиться от собаки, или кошки, или улитки на склоне. Или от клопа-солдатика. А вся его челядь — клопы-солдатики и есть…

Через двадцать пять минут мы уже спускались по лестнице: Леха, обладавший фантастическим чутьем на время, ускорил темп и уложился ровно в двадцать три минуты. Еще две минуты ушли на тряпки. Косметику этот цейтнот явно не предполагал.

…За накрытым столом уже скучала Агнесса Львовна. Коротая время, она курила мятую “беломорину” — очевидно, в память о проведенных на свободолюбивых кухнях молодости и зрелости. Я не удержалась от улыбки: у матери миллионера были довольно странные вкусы.

— Добрый вечер, — поздоровалась я, неловко спрятав руки за спину.

Агнесса не удостоила меня и взглядом.

— Ты все-таки привез ее, — обратилась она к сыну.

— Мама!..

Должно быть, таким же образом они устраивали склоки из-за подобранного щенка в далеком детстве Титова.

Леха устроился напротив матери, на противоположном конце стола, и принялся пожирать меня глазами. Я присела недалеко от Агнессы. Бизнесменчик откупорил бутылку с вином.

— Мне водки, Дементий. Как обычно, — ледяным тоном произнесла Агнесса.

Карманный Дементий кивнул и плеснул водку в стопку Агнессы Львовны так же изящно, как намедни повышал ставки на аукционе. Водка в тяжелом хрустале сверкала так соблазнительно, что я решила присоединиться к Агнессе.

— Я бы тоже не отказалась, — невинным голосом сказала я. Агнесса поджала губы, а Леха широко улыбнулся мне.

Он поднял свой бокал и торжественно произнес:

— Сегодня знаменательный день. Я наконец-то заполучил ее.

Лехина голая пятка коснулась моей ноги (под столом он уже успел сбросить туфли), и последнюю фразу я неосмотрительно отнесла к себе самой.

— Ты идиот, — парировала Агнесса. — Такие деньги…

— Тебя ждет большой сюрприз, мама. Думаю, ты начнешь относиться к Кате гораздо лучше, когда… Давайте сначала выпьем.

Агнесса махнула водку, как какой-нибудь прапорщик внутренних войск. Я последовала ее примеру.

Затем мы несколько минут молча работали вилками и челюстями.