Такси для ангела - Платова Виктория. Страница 37

И тогда я решилась.

Распахнув дверь, я прямо с порога торжественно объявила:

— Я видела свет!

Фара стоял посреди комнаты, перед раскрытым кофром. Кровать и стол были сдвинуты на середину, шкаф выпотрошен, а стулья перевернуты.

— Я видела свет!

— А по воде вы не ходили? — хмуро спросил Фара.

— В конце коридора…

— И что?

— Нет, ничего… Вы дозвонились?

— Дело в том, что телефон пропал.

— Что значит — “пропал”?

— То и значит. Днем ведь только по нему говорил! А потом сунул в кофр, идиот, чтобы Чиж не клянчил… Он своей мамаше через каждый час звонит!.. И вот, пожалуйста. Сто баксов плюс роуминг… Что за бардак!

Нет, это был не бардак, отнюдь. Пропажа Фариного мобильника удачно вписывалась в схему, думать о которой не хотелось вовсе.

— А больше ничего не пропало? — с тайной надеждой спросила я. О, если бы вместе с мобильником исчезло еще хоть что-нибудь! Пусть самое невинное: расческа, пенка для бритья, худосочное портмоне, оторванная от рубашки пуговица… Тогда все можно было бы квалифицировать как ничего не значащую проходную кражу, шалость подвыпивших бурятских горничных…

— Нет. Больше ничего. Даже фонарик не тронули. Японский, — поспешил разочаровать меня Фара. — Что еще за свет вы видели?

— Не знаю. Идемте, посмотрим вместе. По лощеной физиономии Фараххутддина пробежала тень: с большим удовольствием он отправился бы в Мекку, к древнему святилищу Каабы, чем со мной, в жалкий конец коридора.

— Вы же не оставите женщину одну, Фара?

Оставит, еще как оставит!

— Услуга за услугу. — Я тут же применила запрещенный прием. — Я ведь согласилась пойти с вами. И потом, у Аглаи тоже есть телефон…

Это была чистая правда. Крошечный мобильник был торжественно вручен Аглае одной из крупных фирм — как участнице ток-шоу “Поговорим, сестра?..”. Подобными телевизионными подарками была завалена целая кладовка; Аглая называла их “внебрачные дети славы”. Поголовье “внебрачных детей” росло в геометрической прогрессии и включало в себя:

— пылесосы (четыре штуки);

— видеомагнитофоны (две штуки);

— телевизоры (две штуки);

— фены (восемь штук);

— кухонные комбайны (три штуки);

— уменьшенную копию картины “Утро стрелецкой казни” (одна штука);

— уменьшенную копию скульптуры “Гибель Адониса” (одна штука);

— уменьшенную копию диорамы “Гибель Варяга” (одна штука);

— пояса из собачьей шерсти (пять штук);

— велотренажер “Мурманчанин-2” (одна штука);

— дозиметр “Мурманчанка-3” (одна штука). Ну а о таких мелочах, как парфюмерные корзины и шоколадные наборы, и говорить не приходилось: их Аглая скармливала консьержке, племяннице консьержки, племяннице племянницы консьержки и дворничихе Люсе.

"Внебрачные дети славы” развратили и без того непритязательную в быту Аглаю до безобразия. Когда я заикнулась о том, что вытяжку на кухне пора заменить, она только руками замахала: “Подождите, девочка, у меня в январе запись этого кретинского шоу “У камелька”, спонсор — завод вентиляторных изделий, там мы этой хреновиной и разживемся”.

Но мобильник, мобильник — это совсем другое дело! С ним Аглая почти не расставалась. Как славно было посылать главного редактора, сидя в зачуханном такси! Как славно было посылать директора издательства, поднимаясь в лифте! Как славно было посылать “крышу” директора издательства, поднимаясь по трапу самолета!

Именно так Аглая и поступила, перед тем как мы заняли свои места в салоне бизнес-класса. Но главным было совсем не это — главным было то, что она взяла аппарат с собой! Я вспомнила о нем только сейчас, когда оцепенение, вызванное ее смертью, прошло. И когда возник свет в коридоре. Такой же приглушенный, как и мысль, неожиданно возникшая в липкой тьме черепа:

Аглая нас разыграла! Взяла в сообщники тугодумов-бурятов — и разыграла! Взяла в сообщники весельчака-оператора — и разыграла! В стиле мистических страшилок Минны Майерлинг, иронических опусов Теодоры Тропининой и милицейских побасенок Софьи Сафьяновой. А потом осенила все это крестным знамением “запертой комнаты”: подозреваемые выбывают по одному, как в детской считалке. Пока мы с Фарой околачивались на крыльце, Аглая самым чудесным образом сбросила с себя простыню, на ходу обложила хохмами оторопевших гостей, поднялась по лестнице и скрылась в своей комнате. И уже оттуда стала подавать сигналы нам, несчастным трусишкам.

— ..Он никуда не денется, — шепнула я Фаре.

— Кто?

— Тот, кто стоит за светом. Ему просто некуда деться.

Там тупик. Там мы его и накроем.

Сказанное мной заставило Фару поджать хвост.

— Обалдели?! Куда вы меня тащите?

— А вы боитесь?

— Нет.

— Признайтесь, что боитесь!

— Да нет же! Просто…

Просто ты не знаешь того, что знаю я: в тупике, у задернутой шторами стены, нас ждет Аглая! И мы будем последними, кто узнает о розыгрыше!

Фара осветил фонариком темный коридор, повертел головой и зацепился за небольшую бронзовую статую Будды — сначала глазами, а потом и руками. Будда был молод, мосласт и долговяз, так что в этом своем воплощении вполне мог сойти за дубинку. Или за импровизированную бейсбольную биту, которой так сладко кроить черепа.

— Это лишнее, — подмигнула я Фаре.

— Лишнее тоже не помешает, — Фара подмигнул мне. — Ну что, пошли?

Мы на цыпочках дошли до конца коридора и свернули за угол. Фараххутддин, перехватив несчастного бронзового Бодхисатву за шею, направил луч света на шторы, потом переместил его на стены и пол.

Никого.

— Ну? — В голосе Фары сквозило нетерпение. — Возвращаемся?

— А телефон? — поманила я режиссера сладкой морковкой.

— Он здесь?

— Он должен быть в комнате. Это ее комната.

— Ну так входите, если ее.

Секунду поколебавшись, я нащупала ручку и с силой нажала на нее. Если моя теория верна (только бы она была верна!), дверь должна быть открыта!

…Моя теория оказалась верной лишь отчасти: дверь действительно была не заперта. Я юркнула внутрь и принялась шарить рукой по стене — в поисках выключателя. Он нашелся сразу же, но мне понадобилось еще некоторое время, чтобы укротить лязгающий сердечный клапан.

Все. Можно включать!

Комната была пуста. Абсолютно, безвозвратно, вопиюще пуста. Ноутбук на столе, чемодан на кровати, сумка с продернутой через ручку шалью на кресле — полная пустота. Точно такая же пустота поселилась у меня внутри. И неизвестно, сколько она еще просуществует там, истязая и без того слабое сердце.

Никакого чуда не произошло.

Никакого чуда не произошло, но надежда осталась — если не на воскрешение Аглаи, то хотя бы на ее мобильник.

Исподтишка оглядываясь на дверь (как будто Аглая могла войти и застукать меня на месте преступления!), я открыла сумку и принялась в ней копаться. Телефон нашелся сразу же, теперь остается уповать на то, чтобы Аглая его не отключила.

Она никогда не отключала его, никогда!

Но чуда не произошло и во второй раз: мобильник, черт бы его побрал, оказался отключенным!

Совершенно машинально я нажала на кнопку: крошечный дисплей вспыхнул зеленым, и на нем высветились буквы: “ВВЕДИТЕ PIN-КОД”.

Pin-код, пароль доступа, ключ к свободе и безопасности, ключ к разгадке, дверь, за которой кошмар сегодняшнего вечера должен был закончиться. Но эта дверь, как в любой из Аглаиных книжек, была заблокирована.

Вот и все.

Эпопею со связью с внешним миром можно считать законченной.

— Ну, что? — В дверях показалась лисья физиономия Фараххутддина.

— Ничего хорошего. Я не знаю кода.

— Так какого же черта?! Ладно, пойдемте обрадуем остальных.

Он не договорил и снова скрылся за дверью. Пойдемте, конечно, пойдемте!..

Перед тем как выйти из комнаты, я подошла к столу и коснулась пальцами ноутбука: если верить сволочной психологии Фары — то, что находится в компьютере, может принести большие дивиденды.

Последний роман Аглаи Канунниковой. Предсмертный роман Аглаи Канунниковой. Посмертный роман Аглаи Канунниковой. Творческое завещание Аглаи Канунниковой.