Эшафот забвения - Платова Виктория. Страница 64

"…ЭТО НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИТ, НО ПРИДЕТСЯ МЕНЯТЬ ПРАВИЛА ИГРЫ”, – вдруг тупо подумала я словами, нацарапанными на пачке из-под “Житан Блондз”. Похоже, что эту записку действительно писал убийца. Кто же все-таки убил Александрову? И Бергман. Был ли это один человек? Если да – зачем он сделал это?

– Ты что-то поскучнела, – заметил Лапицкий.

– Когда-то я сказала тебе, что никогда не буду играть по правилам.

– Нет, ты не помнишь. Это сказала не ты. Это сказала Анюта, Анна Александрова, быть которой ты не захотела.

Анна Александрова. Татьяна Петровна Александрова, 1925 года рождения… “ЗАЧЕМ ВЫ СКРЫЛИ ТО, ЧТО ПРОИЗОШЛО…"

– Ты до сих пор не можешь простить мне этого. – Я принялась зашнуровывать ботинки.

– Ты, я смотрю, тоже не можешь простить себе этого. – Лапицкий внимательно посмотрел на меня. – Хочешь избавиться от себя прежней?

– Уже избавилась.

– Я вижу. Совсем себя запустила. Интересно, сколько тебе понадобилось времени, чтобы так… Чтобы так выглядеть?

– Нисколько не понадобилось. Все произошло само собой.

– Тогда один совет.

– Я помню твои советы…

– Этого я тебе не давал. Если ты окончательно решила убить свое лицо, не занимайся ни с кем любовью – это снова делает его красивым. Поверь, со стороны виднее. Я наблюдал замечательную картину. Мне стоило только посмотреть, чтобы окончательно убедиться, что это ты… И вообще – следи за своим лицом. Иногда оно тебя выдает.

– Я учту.

– Думаю, этот кобелек тебя раскусил и теперь не отстанет. Надеюсь, с твоей стороны все обстоит не так серьезно?

– Что я должна сказать?

– Можешь ничего не говорить. Оголтелый секс, и ничего больше. Я не прав?

– Не знаю. Странно, что мы разговариваем с тобой как приятели. С тобой, которого я ждала все это время. Вместе с пулей в затылок.

– Ну, зачем же драматизировать ситуацию? Хочу пригласить тебя на кофе.

– Боюсь, Митяю это не понравится.

– Значит, кобелька зовут Митяй.

– Не смей так его называть.

– Будешь штрафовать меня так же, как когда-то штрафовала за “суку”? – Это был запрещенный прием, это была часть нашего недолгого общего прошлого. Прошлого, в котором мы безбожно врали друг другу, безбожно ненавидели друг друга, безбожно не могли друг без друга существовать. Костя Лапицкий не сделал из меня совершенное орудие для убийства, но привязал к себе гораздо крепче, чем я могла представить.

Я даже не подозревала об этом до сегодняшнего дня. До сегодняшнего дня, в котором он должен был наконец-то избавиться от меня. Вот только он и не думал от меня избавляться.

Приятный сюрприз, хотя и немного сентиментальный.

– Хорошо. Если.., если тебе не нужно сводить со мной счеты. Тогда для чего ты здесь?

– А ты не догадываешься? У вас здесь актрис убивают.

А где же еще быть скромному ангелу возмездия, как не в горячих точках?

– Я не думала, что убийство старой актрисы – это компетенция особого подразделения спецслужб.

– А кто тебе сказал, что этим занимаются спецслужбы? Это компетенция уголовного розыска.

Рядовое расследование!.. Я достала из кармана пальто сигареты и закурила.

– “Житан Блондз”, – задумчиво сказал Лапицкий, – любимые сигареты Анны Александровой. Трудно отказаться от прошлого, правда?

Он все еще хотел убедить, что я осталась прежней, – и меня, и себя.

– С прошлым покончено. – Я перевела тему, вспомнив, что говорил дядя Федор о каком-то крупном спеце. – Не тебя ли там так трепетно ждала вся следственная бригада?

– Нет, – просто сказал Лапицкий, – я там был с самого начала. Рядовой сотрудник.

Рядовой сотрудник, это что-то новенькое. Неужели история со мной все-таки вылезла Косте Лапицкому боком?

– Вот как? Тебя понизили в должности? Перевели на низкооплачиваемую работу как не справившегося?

– Только не обольщайся на свой счет, – он, как всегда, читал мои мысли, – кроме тебя, была еще масса обстоятельств.

– Прими соболезнования.

– Ты ничуть не изменилась. Вообще-то когда я увидел тебя у павильона, я сразу понял, что ты работаешь в этой безумной группе. Если происходит что-то экстраординарное, что-то из рук вон, – нужно обязательно искать тебя поблизости. Преступления – твоя визитная карточка. Ты обязательно в них светишься, как Хичкок в своих фильмах Хоть на заднем плане, но непременно выскочишь.

Это была еще одна провокация, еще одно напоминание об “Анне Александровой”; по легенде, которую мне сразу же после амнезии всучил Костя, Хичкок был ее любимым режиссером. Я решила пропустить это мимо ушей.

– Кем ты здесь работаешь?

– Ассистентом режиссера, – врать или отпираться было бессмысленно – Ты профессионально занимаешься кино? Не знал. А впрочем, я ведь ничего не знаю о твоей прошлой жизни.

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросила я. Мне не хотелось обсуждать с капитаном мою прошлую жизнь.

– Пока ничего. Тухлое дело и, главное, совершенно бессмысленное. А ты? Ты ведь столько времени провела здесь… Ты всех знаешь. Ты все знаешь.

– Я знаю даже больше, чем ты можешь себе представить. Но ты не можешь представить себе, насколько тухлое это дело.

Я со стыдом вспомнила все свои психологические построения.

– Может быть, я все-таки угощу тебя кофе.

– Нет, – твердо сказала я, – как-нибудь потом.

– Когда ты бросишь своего кобелька? Извини, я даже готов заплатить штраф, но он действительно кобелек. У тебя не очень-то хороший вкус.

– Я не брошу его. – Непонятно почему я сказала именно то, чего больше всего не хотел услышать Лапицкий Я это видела.

– Легкая атлетика еще успеет тебе надоесть, – поморщившись, сказал он.

– Когда она мне надоест, я тебе перезвоню.

– Не забыла мой телефон?

– Как ни странно – нет.

– Отчего же не звонила так долго? Я бы мог помочь тебе деньгами. Не чужие ведь люди, стольких на тот свет отправили… Прикупила бы что-нибудь приличное из одежки. Жан-Поль Готье, Ив Сен-Лоран, Армани… Опять же, краску для волос…

– Думаю, на твою нынешнюю зарплату рядового сотрудника уголовного розыска не купишь приличную краску для волос. Не говоря уже об Армани.

– Как знаешь. Думаю, мы еще встретимся в ходе следствия. На сегодняшний день тебе повезло – тебя не было на месте преступления. Но, как ты понимаешь, вскрывать будут все и трясти будут всех. Убийство на “Мосфильме” – это из ряда вон, сама понимаешь.

– Да, я понимаю. До встречи. Костя.

– Передавай привет кобельку, – грустно сказал Лапицкий.

– И не подумаю…

Я легко поднялась с песка и спустилась вниз. Каждый шаг давался мне с трудом, я едва сдерживала себя, чтобы не побежать, а до спасительной двери павильона еще так далеко… Да и будет ли она спасительной, эта дверь? Неужели ты все еще ждешь выстрела в голову, Ева?

Жду, жду, жду, я жду выстрела в голову, я жду от Кости всего, чего угодно. Я знаю эти приемчики, я сама их использовала. В нашем благодушном и таком милом разговоре не было ни одной фальшивой ноты, и это настораживало меня больше всего. В любых отношениях должна быть хотя бы крупица фальши, хотя бы легкий намек на игру, иначе они не будут искренними до конца.

До конца. До того, как он всадит мне пулю, капитан Костя Лапицкий. Я не верила в нашу случайную встречу, я не верила в нее даже тогда, когда взялась за ручку двери.

Я ждала выстрела.

Но он так и не выстрелил.

…Митяя нигде не было.

Я вернулась к павильону, где произошло убийство. Милицейский кордон был снят, а сам павильон опечатан. Видимо, первоначальные следственные действия были проведены, и теперь арена боев сместилась в сторону съемочной группы. Не было и телевизионщиков: отсняв все, что нужно, они отправились монтировать сюжеты, чтобы мрачноватое убийство в стиле Агаты Кристи стало гвоздем вечерних криминальных новостей.

Слишком много времени прошло. С Митяем я действительно теряю ему счет, милый мальчик. Но почему он не подождал меня?.. Сунув руку в карман, я достала ключи от его квартиры: симпатичный галльский петух тихонько звякнул гребешком, чертовы французы, они умеют подать все, что угодно. Даже убийство двух старых актрис в их интерпретации выглядело бы элегантно. Хотя они и были совершены элегантно, во всяком случае, первое: все чистенько, никакой крови, только легкое удивление в застывших, уже ничего не видящих глазах… Ключ от верхнего замка, ключ от нижнего замка, ключ от почтового ящика, еще два ключа, неужели от сердца Митяя и от сейфа в одном из швейцарских банков? Не успев озадачиться, я тут же сообразила, что это ключи от митяевской “девятки”. Его хваленый педантизм и здесь взял свое: ключей должен быть полный комплект…