Грани Нижнего Мира - Авраменко Олег Евгеньевич. Страница 68

Под конец письма митрополит немного поостыл и заверил патриарха, что вплоть до получения соответствующих инструкций воздержится от каких-либо публичных заявлений касательно божественной природы княжича Володислава. Благо больше никто на Истре не обратил особого внимания на знамения, что сопутствовали всей этой истории, а если и обратил, то никак не связал их с рождением у князя Верховинского внука. Стигматические знаки на теле младенца, золотое сияние над его головой, конечно, заметили все, кто присутствовал на церемонии крещения, а большинство также слышало и тихую неземную музыку, однако князь Властимир, который был хоть и слабым, но хорошо тренированным колдуном, сразу объяснил эти явления большой магической силой Володислава. Он очень гордился тем, что в их роду появился такой могущественный колдун…

— О Боже! — прошептала Кристина и ещё раз, уже не так поспешно и более внимательно, перечитала оба письма.

Потом аккуратно сложила все листы, сунула их в конверт и вопросительно посмотрела на Сандру:

— Послушай, это серьёзно?

— Абсолютно серьёзно, — ответила та, продолжая лежать навзничь с закрытыми глазами.

— О Боже! — повторила Кристина. — А что было дальше?

Сандра распахнула глаза и повернула к ней голову.

— Как ты сама понимаешь, второе письмо, в отличие от первого, настроило патриарха Никодима на серьёзный лад. Он понял, что на Истре действительно произошло нечто знаменательное, и немедленно отправил туда комиссию. Разумеется, эта немедленность была весьма условной: от Истры до Главной Магистрали почти пять месяцев пути по трактам, а потом гонцу пришлось ещё девять недель добираться по железной дороге до Бетики — в то время поезда ходили гораздо медленнее, так что письмо от митрополита пришло с более чем полугодичной задержкой. Комиссию вёл опытный колдун, поэтому на путь до Истры они потратили втрое меньше времени, чем гонец, и прибыли на место в конце сентября. Однако там обнаружили, что опоздали как минимум на семь месяцев. Им осталось только собрать немногочисленные свидетельства трагедии и убраться восвояси.

— А что случилось?

Сандра рассказала Кристине о Прорыве, унёсшем жизни всех членов семьи князя Верховинского, за исключением Марьяны и Огнеслава.

— Изучив все обстоятельства дела, — продолжала она, — члены комиссии пришли к выводу, что княжич Володислав, в чьей гибели они не сомневались, действительно был несостоявшимся мессией или, в крайнем случае, пророком, которому Вышний Мир не смог обеспечить надёжную защиту. А вот патриарх Никодим, ознакомившись с отчётом, отказался поверить в смерть Володислава — он был уверен, что мальчик просто похищен, и, в общем, догадывался о личности похитителя.

— Неужели Мэтр?

— Да, он самый. — Сандра легла набок лицом к Кристине и подперла голову рукой. — Тут вот какое дело. Оказывается, основатель несторианской ветви христианства, константинопольский патриарх Несторий, оставил для своих последователей тайное пророчество, в котором предсказывал, что на исходе второго тысячелетия в мир земной придёт новый Сын Божий, но некие силы, не обязательно враждебные человечеству — Несторий это особо подчёркивал, — решат использовать его в своих целях и постараются воспрепятствовать исполнению его высшего предназначения. То обстоятельство, что расследованием событий на Истре от Инквизиции занимался мой крёстный Ривал де Каэрден, известный своей близостью к Мэтру, насторожило патриарха Никодима, а окончательно он убедился в том, что дело тут нечисто, когда сумел заполучить копию доклада дяди Ривала. Там не упоминалось очень важное свидетельство одного из немногих уцелевших слуг — старого конюха, его имя я позабыла. Он клятвенно утверждал, что в самом начале видел, как замок покидал какой-то человек, завёрнутый в широкий чёрный плащ, с небольшим свёртком в руках, напоминавшим спеленатого младенца. Ему, впрочем, никто не поверил — после Прорыва он тронулся умом, да и в замке было найдено обезображенное тельце двухмесячного ребёнка. Но дядя Ривал был обязан включить показания сумасшедшего конюха в свой отчёт — если только не хотел что-то скрыть. Короче, святейший Никодим утвердился во мнении, что княжич Володислав жив-здоров, но его где-то прячут, чтобы не сбылось предназначение. В меру скромных сил своей Церкви он организовал поиски, которые ни к чему не привели. А через семь лет, когда Никодим умер, Священный Синод исполнил его последнюю волю и избрал новым патриархом владыку Илария, который, ознакомившись с пророчеством Нестория и секретным завещанием своего предшественника, продолжил искать Володислава — однако тщетно…

— Погоди, Сандра, — остановила её Кристина. — Я, конечно, поняла, что княжич Володислав — это твой Владислав. Но если он Сын Божий… о, Господи, это просто в голове не укладывается!… если он новый Спаситель, то как можно помешать его предназначению? Ведь он уже пришёл в наш мир.

— Не знаю, Кристи. Я пыталась согласовать это с тем, чему меня в детстве учили верить, но ничего не получилось. Иногда я жалею, что не стала, как дядя Ривал или мой брат Маркеджани, сторонницей гностицизма — это очень гибкая доктрина, которая способна включить в себя всё, что не противоречит дуализму Добра и Зла. А для несториан никакого парадокса здесь нет — ведь по их учению, Иисус Христос, будучи рожден человеком, лишь впоследствии воспринял божественную природу. В их представлении, Сын Божий и Спаситель — отнюдь не одно и то же.

— То есть, они считают, что Мэтр каким-то образом помешал Владиславу овладеть божественной сущностью своего небесного Отца?

— Вот именно.

Сандра поднялась и стала одеваться. Кристина продолжала лежать, только перевернулась на спину и, заложив за голову руки, устремила взгляд в небо. Теперь она понимала, чтo заставило Сандру бежать из-под опеки Инквизиции. На самом деле она скрывалась от Владислава. Точно так же поступила и Инга, когда узнала о его происхождении. Она просто испугалась — испугалась того, что её муж действительно Сын Божий…

— Сногсшибательная история, — задумчиво произнесла Кристина. — Если это правда, то что же будет с Владиславом? Он всё-таки станет мессией?

Сандра надела платье и завязала на талии поясок. Затем достала из сумки блузку с короткой юбкой, бельё и босоножки и положила их рядом с Кристиной.

— Несториане считают, что нет, — ответила она, присев на одеяло. — Они убеждены, что Мэтр добился своего, и теперь Владислав стал его орудием в достижении какой-то неведомой нам цели. В своём пророчестве Несторий предвидел такое развитие событий. И он предсказал, что в этом случае Сын Божий породит Сына Человеческого, который унаследует божественное начало своего отца и станет истинным Спасителем. — Сандра неожиданно всхлипнула и вся сникла. — Ты только представь себе: мой сын, мой малыш…

Кристина поднялась, села рядом с подругой и обняла её за плечи. Она хотела сказать ей что-то утешительное, но не могла подобрать нужных слов, поэтому просто обнимала её и гладила чуть влажные волосы.

Наконец Сандра отстранилась и решительно расправила плечи.

— Всё в порядке, Кристи. Это минутная слабость. У меня было достаточно времени, чтобы смириться с этим, и я уже смирилась… почти. Каждый день я молю Бога — того Бога, в которого продолжаю верить, — чтобы мой Марио оказался обыкновенным мальчиком. Но если он всё же станет тем, кого уже сейчас видят в нём несториане, я всё равно буду любить его — не как мессию, не как Спасителя, а как своего сына.

Она обхватила ноги руками и, уткнувшись подбородком в колени, засмотрелась на водопад. Кристина не спеша оделась и тщательно расчесала свои волосы, размышляя о том, каково это — быть матерью Спасителя. Трудно, наверное. И страшно. Но вместе с тем очень почётно. Если пророчество Нестория правдиво, то Сандре выпала величайшая миссия, которая доселе выпадала только одной земной женщине, жившей две тысячи лет назад…

Сандра резко повернулась к ней.

— Пожалуйста, не смотри на меня так! — с мукой в голосе произнесла она. — Хоть ты не смотри. Все остальные так на меня смотрят, они видят во мне Богоматерь… А я хочу быть просто человеком!