Лестница на небеса - Полякова Светлана. Страница 38
«Чего Ты хочешь?»
Храм уже опустел. Служба кончилась, а Бейз все задавал и задавал один вопрос, и, только когда помимо него осталось двое-трое человек, иногда посматривающих в сторону странного человека, простоявшего на коленях всю службу, Бейз прошептал первые слова молитвы:
— Ты можешь все исправить. Я прошу Тебя не ради него и не ради себя. Ради нее. Я знаю, Ты можешь это исправить… Может быть, мир и в самом деле полон бесами, и бесы вокруг нас разрушают Твой мир, но, Господи, покажи, что Ты сильнее… Я знаю, нельзя держаться за земную жизнь, но — что будет делать она? Одна, в этой пустыне, где и взрослый-то человек не знает, куда идти… Подожди, когда она наберется сил, Господи. Просто немного подожди…
Он говорил, говорил, рассказывая зачем-то, как первый раз появилась Мышка. Такая хрупкая, немного настороженная. Привыкшая к ударам и в то же время — открытая для счастья…
Он понимал, что это глупо — рассказывать Господу то, что наверняка Он знает без него, и в то же время почему-то ему казалось, что, если сейчас Господь посмотрит на все это его, человеческими, глазами, все исправится.
— Вот так, Господи, и, если бы я знал, что мне делать, не посмел бы тревожить Тебя… Если бы Ты все исправил теперь, Господи!
И почему-то пришла уверенность, что его, растерянного и угнетенного Бейза, сейчас внимательно слушают, и словно кто-то от неожиданности сказал тихо: «Но на земле так много зла…» Голос был женским, и Бейз даже дернулся, обернулся. Рядом никого не было. Откуда же донесся этот грустный голос, наполненный странной печалью?
— Много зла…
«Как эхо», — подумал Бейз.
— Молодой человек, уже поздно… Нам пора закрывать двери…
Он поднялся с колен. Пытливо посмотрел на женщину, сказавшую последнюю фразу. Но это был другой голос!
— Простите, это… Вы только что сказали…
— Ну да, — кивнула женщина.
— А что вы сказали?
— Нам пора закрываться, — терпеливо повторила она. — Да и вам надо идти… Поздно уже, стемнело… Сейчас ведь по ночам лучше не ходить… Слишком зла много…
Она пошла дальше, уже не обращая внимания на Бейза. А он смотрел ей вслед еще несколько мгновений — фраза была примерно такая, да, но голос-то был другой…
Еще раз обернувшись, он попытался понять, что же за голос он слышал, но теперь ему показалось, что все лишь померещилось.
Он вышел на улицу. С Волги веяло прохладой. В сквере у храма какая-то компания «употребляла», изредка разрывая спокойную тишину воплями и хохотом. Он почти физически ощутил агрессию, исходящую от них, и машинально ускорил шаг. На земле так много…
Невольно обернувшись, он увидел, что один из этой компании смотрит на него, но на секунду ему показалось, что это нечеловеческий взгляд. В принципе, в сумерках они становятся страшны, усмехнулся он про себя. Низкие лбы. Маленькие глаза… Агрессивно сжатые челюсти… Может, все-таки часть людей на самом деле произошла от обезьян?
Он пошел дальше, прекрасно зная, что стоит ему замедлить шаг, как агрессия выплеснется наружу. Принимать же участие в драке возле храма, именно сейчас, после молитвы… Нет.
— Они несчастны.
Уже около остановки троллейбуса он посмотрел туда, в темноту, сгустившуюся вокруг храма, и снова услышал эти слова. На этот раз их произнесли совсем рядом, с глумливой интонацией, и голос был совсем непонятный, бесполый, отвратительный, как все, нарушающее гармонию…
— На земле ведь зла-то побольше…
«Что со мной происходит?»
Когда подошел троллейбус, он с удовольствием вошел, и тут же ему показалось, что он только что сбежал, так и не рискнув узнать до конца ответ.
Так и не узнав, услышана ли его молитва…
К ночи дождь превратился в ливень.
Кинг стоял, не обращая внимания на то, что совсем промок. Он стоял, пытаясь представить себе, что она делает там, за единственным освещенным окном. Он рисовал в воображении каждое ее движение, поворот головы, полуулыбку, иногда появляющуюся на губах, комнату, в которой никогда не был… Господи, они так долго жили в мире для двоих… Только для двоих. Теперь каждый вынужден научиться самостоятельности…
«В конце концов, мы ведь были счастливы, — подумал он. — Пусть немного. У других и этого не было…»
Мимо пробежала парочка — они прятались от дождя под его пиджаком, и Кинг им позавидовал. Ему тоже хотелось бы так быть с Мышкой. И они не стали бы убегать от дождя — если помнить, что никто не может знать, какой из дождей окажется последним. Человек вообще этого не знает. Какое утро последнее. Какой вечер. Какая молитва…
Свет в ее окне погас.
Кинг охотно продлил бы эту ночь на целую вечность, но он знал — ему пора…
— Спокойной ночи, любимая, — прошептал он.
И пошел прочь, по мокрой заплаканной дороге, не замечая, что дождь становится еще сильнее и поднявшийся ветер швыряет дождь ему в лицо, отчего оно стало мокрым, как от Долгих слез.
Он уходил в свой дом, уже давно превратившийся в тюрьму. Дом, где окна выходят на железную дорогу и постоянно слышится траурный вой поезда…
Она подошла к окну. Сквозь стекло, сплошь покрытое каплями дождя, невозможно было ничего рассмотреть. На минуту ей показалось, что кто-то стоит под ее окном. Но это же глупо, тут же отругала она себя. Этого быть не может… Кому придет в голову стоять под проливным дождем?
И все-таки она выключила свет, чтобы лучше видеть то, что за окном, и прижалась лбом к оконному стеклу.
Потом отпрянула, не веря самой себе.
Она теперь ясно увидела удаляющуюся тень. Человек, идущий по улице, был так похож на Кинга, что она была уверена — это он, но лишь несколько мгновений. Потом это прошло.
— Этого не может быть, — прошептала она. — Он не придет сюда. Никогда… Наверное, все так и бывает.
А вдруг это он?
Она вскочила, накинула на плечи куртку и выбежала на улицу.
— Кинг! — крикнула она в темноту.
Ей ответил только дождь.
Улица была пустой. Она прошептала едва слышно:
— Только показалось. Как жаль…
И медленно пошла назад, понурив голову. Она не обращала внимания на то, что совсем промокла. Если бы это был он, она смогла бы с ним поговорить. Но…
— Значит, он меня больше не любит, — прошептала она, поднимая голову.
Там, в черной пропасти, иногда появлялась лестница на небеса. Если бы она появилась сейчас!
Она ушла бы по ней прочь, нисколько не раздумывая… Зачем ей, Мышке, этот мир без его любви?
Глава 5
«Я ТЕБЯ ТЕРЯЮ»
Кинг даже не мог определить, спал он этой ночью или просто думал… Странное состояние, когда явь перестала быть отличима от сна.
«Это просто потому, что в данный момент ты находишься в пограничной ситуации», — сказал он себе.
Поднявшись, он сварил себе кофе, привычно включил музыку-Телефон зазвонил, и он даже сначала не сделал шага по направлению к нему. Просто сидел, продолжая мелкими глотками потягивать кофе, и тупо смотрел на дребезжащую «тень». Все вокруг было теперь тенями. Только Мышка сохранила явные очертания. Иногда ему казалось, что, если вцепиться в ее руку, может случиться чудо и ты сам перестанешь расплываться в пространстве. Обретешь форму. Но разве не был возможен и второй вариант? Что и она начнет растворяться, превращаясь в смутный абрис?
Телефон упорствовал. Кинг поднял трубку. Он хотел тут же положить ее назад, но не сделал этого.
— Кинг, ты меня слышишь?
Голос Бейза вторгся в его пространство, и Кинг подумал — он же будет продолжать звонить…
— Да, я тебя слышу, — сказал он в трубку.
— Сегодня спектакль… Кинг, я тебя прошу…
— Нет, — отрезал он.
— Кинг, не будь ты мерзавцем!
— Я и не хочу им быть. Я хочу им казаться…
— Учти, грань между «казаться» и «быть» настолько зыбка, что…
— Бейз, я большой мальчик. Не надо, право, читать мне нотации…
— Я просто попросил тебя прийти на ее спектакль… Неужели тебе это трудно?