Дарий - Поротников Виктор Петрович. Страница 2

– А что, были и следы удушения? – ахнул Гистасп.

– Да, – кивнул Дарий, – и очень заметные. Бальзамировщики сказали мне, что, скорее всего, петлю на шею царю набросили, дабы он не смог позвать на помощь. Ведь убийство было совершено под носом у царской стражи.

– Значит, сын мой, Камбиза убили его приближенные? Так?

– Да, отец. Я уверен в этом.

– Кто же именно, по-твоему, мог отважиться на такое?

– Не могу сказать точно, отец. Однако убежден, что тут не обошлось без Прексаспа. Лишь Прексасп имел доступ к царю в любое время дня и ночи.

– Так-так, – прошептал Гистасп, нахмурившись.

– Ныне Прексасп у Бардии самый доверенный человек, – продолжил Дарий. – И это наводит на размышления, отец.

– Вот что, сын мой! – Гистасп решительно взял Дария за руку. – Поклянись мне, что ты не станешь делиться сказанным мне ни с одним человеком, даже со Статирой. И уж тем более с дедом.

Статира была женой Дария.

Дарий поклялся Митрой и всеми богами-язата [11] хранить молчание. Он понимал, что знает опасную тайну. Тех египтян-бальзамировщиков, едва они управились с телом Камбиза и уложили мумию царя в тяжелый саркофаг, тотчас же убили. Были убиты и несколько царских евнухов, которые либо что-то видели, либо о чем-то догадывались. Кто стоял за всеми этими смертями? То была другая тайна, не менее опасная.

– В Экбатаны ты, пожалуй, не поедешь, сын мой, – решил Гистасп со вздохом сожаления. – До поры до времени тебе лучше оставаться подальше от царского трона. Почему ты раньше не рассказал мне обо всем?

– В Сирии мы же не виделись с тобой, ведь ты двигался с головным отрядом войска, – пояснил Дарий. – А в Вавилоне наша встреча была слишком краткой, в Сузах при тебе постоянно находились посторонние люди, я же не мог откровенничать при них.

Гистасп понимающе кивнул и глубоко задумался.

Статира с нетерпением ожидала Дария на женской половине большого дома. Три года не виделась она с любимым мужем из-за затянувшегося египетского похода, который в конце концов закончился смертью царя Камбиза и гибелью большей части персидского войска. Среди женщин прочно укоренилась ненависть к Камбизу, погубившему так много персов в угоду своему честолюбию. Были и другие причины. Поход надолго оторвал мужей от жен, многие из персов обзавелись в Египте молодыми наложницами, к которым привязались настолько, что, вернувшись домой, взяли с собой и египтянок. Дети, рожденные этими женщинами, зачастую вовсе не говорившими по-персидски, были причислены к законорожденным детям и дожидались своих отцов в Персиде и Мидии. Соседство с ливиянками и египтянками было вовсе не в радость женам персидских и индийских воинов: ведь женщины с берегов Нила не уступали им в красоте, а ростом и статью даже превосходили персиянок.

Жены Гистаспа, и без того жившие не очень дружно меж собою, при виде стройной египтянки, потеснившей их в эндеруне [12], совсем потеряли покой. Но что им было делать, коли Гистасп явно благоволил к своей наложнице с глазами пантеры?

Привез наложницу-египтянку и Дарий.

Статира редко видела ее, поскольку муж делал все, чтобы женщины не сумели завязать близкого знакомства. Дарий и не скрывал, что Статира является главной женой, к тому же родившей ему двух сыновей. Однако не забывал он и про египтянку. По мнению ревнивой Статиры, ее супруг что-то уж слишком часто задерживается по вечерам у своей наложницы.

Вот и нынче Статира не находила себе места, мучаясь от ревности. Украсив цветами и драпировкой просторную опочивальню, она застелала ложе свежими простынями, набросала в курильницу благовонных зерен ладана, чтобы мягкий полумрак спальни пропитался ароматным дымком. А Дария меж тем все не было.

«Наверно, опять пошел к своей египтянке!» – думала Статира, нервно ломая пальцы.

Измучившись долгим ожиданием, она наконец вызвала к себе служанку и повелела ей разыскать Дария.

– Если ты застанешь моего супруга у этой египетской потаскухи, то напомни ему, что его жена – из славного рода Патейхореев, который в свое время породил не меньше царей, чем Ахемениды, – молвила Статира тоном жестким и непреклонным. – И еще скажи, что твоя госпожа не намерена довольствоваться объедками ни за столом, ни на супружеском ложе. Если Дарию нравится раздвигать ноги у какой-то египтянки, пусть он занимается этим перед рассветом, а не на закате дня, забывая про свои обязанности супруга. Так и скажи, Варина.

Рабыня, которая была чуть старше двадцатилетней Статиры, попробовала было возражать, опасаясь гнева Дария после столь резких слов.

– Твой супруг, милая госпожа, может рассердиться на тебя и не пожаловать к тебе вовсе, – пробормотала она. – Ведь мужчинам больше по сердцу превосходство над женами, а не равенство с ними. Я осмелюсь дать тебе совет, госпожа. Завлекая супруга лаской и угодливостью, его легче привязать к себе, нежели попреками.

– Оставь свои советы при себе, ничтожная, – надменно промолвила Статира. – Я никогда не опущусь до унижений перед мужем, с которым я равна знатностью. Делай, что тебе велено!

Рабыня низко поклонилась и выскользнула из опочивальни.

Воспитанная с ранних лет в духе превосходства над окружающими ее людьми, не только над рабами и низкорожденными, но и теми, кто носит тиары, Статира была убеждена, что достойна самой высокой доли. Это ей внушали мать, отец и прочие родственники, поскольку род Патейхореев хоть и утратил царскую власть после возвышения династии Ахеменидов, зато выторговал себе право поставлять невест либо царям-ахеменидам, либо царским родственникам, могущество которых подкреплялось их постоянной близостью к царствующей особе.

Так Статира стала женой Дария, сына Гистаспа, едва ей исполнилось двенадцать лет.

Гобрий, отец Статиры, был в тесной дружбе с Гистаспом. Эта дружба со временем переросла в родство, когда Гистасп выдал замуж за Гобрия свою старшую дочь. Случилось это еще в царствование великого царя Кира, покорившего всю Азию от Срединного [13] до Гирканского [14] моря.

Статира страстно любила Дария, благодаря ему и его любви она стала матерью и познала наслаждение на супружеском ложе. Она всегда была уверена, что у нее имеется неоспоримое преимущество перед любой женщиной, поскольку Дарий и она в каком-то смысле составляют одно целое. Пока не появилась эта египтянка!..

«Вполне возможно, что Дарий старается подражать отцу, ведь он так его уважает, почти боготворит, – размышляла Статира, оставшись одна. – Видя, что отец выбрал себе наложницу из царственных египтянок, Дарий не захотел отставать от него. Тем более что тогда других женщин, кроме египтянок, попросту не было рядом. Мой похотливый свекор, покидая Египет, потащил свою наложницу за собой. И сын его сделал то же самое, ведь Дарий во всем подражает своему отцу».

По мнению Статиры, слабоволие и желание подражать другим были основными недостатками Дариева характера.

Она мысленно перебирала всевозможные способы, как бы избавиться от ненавистной египтянки, но тут пред нею предстала служанка.

– Что-то ты слишком быстро вернулась, Варина, – промолвила Статира, очнувшись от раздумий. – Где мой супруг? Ты разыскала его?

– Разыскала, госпожа, – ответила служанка, лицо ее светилось от радости.– Ну и где же он? – холодно спросила Статира.

– Твой супруг, милая госпожа, пребывает на верхушке угловой башни.

– Вот как? – Статира была удивлена и слегка обескуражена. – Что он там делает?

– Любуется звездами, – прозвучал ответ.

– Я иду к нему, – решительно произнесла Статира. – Дай мне покрывало.

– Сопровождать ли мне тебя, госпожа? – робко спросила Варина.

– Не надо!