Опасные забавы - Портер Маргарет Эванс. Страница 29

На следующее утро обе леди Лавгроув продолжали обсуждать визит герцога Солуэй и его цель. Матильда согласилась с Розали, что предложенная его светлостью работа была актом благотворительности. Однако она не поддержала племянницу, решившую немедленно отказаться.

– Когда ты легла спать, я достала старый «Дебретт» моего отца и принялась изучать родословную герцога, – проговорила Матильда, и спицы замелькали в ее руках. – Род Марчантов древний, очень знатный, он восходит к Тюдорам и Стюардам. Твой герцог в нем восемьдесят второй, у него есть брат Эдгар и две сестры, Имоджен и Офелия. Ты не знаешь, они тоже живут в его замке?

– Его сестры, должно быть, замужем, – ответила Розали, – а лорд Эдгар служит в армии и сражается сейчас в Испании.

– Я также нашла в альбоме гравюру замка Хабердин; по-моему, он похож на огромную груду старых камней. Скажу откровенно, тебе просто необходимо поменять обстановку. Возможно, юный граф – распущенный мальчик, но вряд ли он хуже знакомых тебе актерских детей. В конце концов, это весьма лестное предложение, и ты сможешь извлечь из него немалую пользу.

– Синьор Росси его не одобрит.

– Заранее ничего нельзя знать, – мудро заметила Матильда. – Конечно, ты вправе отказаться от работы, коли она тебе не по душе, и я буду рада, если ты останешься у меня. Когда-нибудь этот дом и земли перейдут к тебе, ты вполне можешь пользоваться ими и при моей жизни. Так что оставайся, хотя не думаю, что ты сама этого хочешь. – Она поглядела, как Розали согнула ногу, с которой уже сняли бинты, и добавила: – Танец всегда был твоим проклятием. Помню, Дэйви рассказывал мне, что ты начала танцевать, еще толком не научившись ходить.

– Он говорил правду, – подтвердила Розали, но тон у нее почему-то был виноватым.

– Разумеется, – продолжала ее тетка, – ты можешь поехать в Нортхемптоншир еще до Нового года. Отнесись к этому как к отпуску, подумай, что ты сможешь повидать мир, а не только сцену. А до этого ни о каких танцах и не думай, даже если синьор Росси пригласит тебя в свою труппу.

– Я не знаю, что мне делать? – вздохнула Розали, думая лишь о том, чего бы ей хотелось и что было теперь недостижимо.

В полдень слуга из «Лебедя» явился к ним с корзиной, в которой лежали связка форелей и большой хариус, и передал привет от его светлости. Матильда приказала Энни зажарить рыбу к вечеру и написала записку герцогу Солуэй, пригласив его обедать.

Розали не знала, что ей следует надеть к вечеру. После вчерашнего предложения Джерваса ею овладела неуверенность, и она ни на что не могла решиться.

Матильда надела платье, которое обычно носила по воскресеньям, и одобрила выбор племянницы, остановившейся наконец на розовом кашемировом наряде с кружевным воротником и манжетами кремового цвета.

– Тебе лучше сейчас пойти в гостиную и зажечь свечи, – посоветовала она. – Уже стемнело, и наш гость не заставит себя ждать. А я достану бокалы из фарфорового шкафчика и протру их. У Энни слишком много дел на кухне.

Все погрузились в приготовления, и вышло так, что честь встретить и проводить герцога в гостиную досталась судомойке. Розали тем временем торопливо взбивала подушки на софе. Ее удивила торжественность облика Джерваса – белый шейный платок был тщательно завязан, а на черном сюртуке сверкали серебряные пуговицы.

– Спасибо за рыбу, – сказала она, и его потерянная улыбка заставила ее пожалеть о столь прозаическом начале беседы.

– Ноябрь малоподходящий месяц для рыбной лобли, но в здешних краях я этого не почувствовал. Мне хочется вновь приехать сюда в мае. Хозяин «Лебедя» говорит, что весной и летом он не раз ловил форель весом в десять фунтов.

Когда Розали подошла и опустила занавеси, он произнес:

– Я счастлив видеть, что вы хотите, как прежде, мисс Лавгроув.

– Теперь я почти не хромаю, – с гордостью пояснила она, – хотя не обрела нужного равновесия для tendus и developes. У меня совсем мало сил.

Матильда вошла в комнату и, услышав последние слова Розали, хмуро поглядела на нее:

– Ты очень быстро выздоровела, Рози, но тебе понадобится еще месяц, если не больше, чтобы ты смогла танцевать.

– Вы могли бы сопровождать меня, когда я вновь отправлюсь рыбачить, – предложил Джервас. – Я хочу попытать счастья на широком изгибе реки в северной части селения, так что прогулка вас не утомит.

– Если сохранится сухая погода, то никакого вреда не будет, – Матильда повернулась к Розали. – Но ты должна одеться потеплее и сесть на одеяло, или даже на два, потому что земля холодная от недавних заморозков.

– Я буду осторожна, – пообещала девушка, обрадовавшись возможности подышать свежим воздухом после стольких дней затворничества.

Но когда серые глаза герцога встретились с ее взором, словно желая удостовериться в ее согласии, воодушевление сразу покинуло Розали. Казалось, предложение должно было ей польстить, но она вспомнила о поцелуе герцога и почувствовала безотчетный страх. А вдруг его приезд, предложенная работа и приглашение на рыбалку – части продуманного плана опытного соблазнителя?

Розали была разочарована затянутым небом, но Джервас сказал ей, что погода его вполне устраивает.

– Ветер дует в нужную сторону, – весело заметил он. – Мой отец всегда говорил: от южного ветра наживка идет рыбе прямо в рот.

В коричневом сюртуке и светлых саржевых брюках он ничем не напоминал изящного франта, посетившего их вечером. Он держал в руке длинную ясеневую удочку с толстым концом, медной шпулькой и рыболовным сачком, а с плеча у него свисала ивовая корзина с кожаными ремнями.

Короткая прогулка к намеченному месту у реки утомила Розали больше, чем она предполагала. Она была благодарна, когда Джервас остановился и дал ей передохнуть. Сидя на краю каменного моста, она говорила, что его выстроили на пожертвования, и ее дед внес солидную сумму.

Герцог с любопытством разглядывал здания, мимо которых они проходили, и спросил Розали о нескольких с остроконечными крышами. Она назвала их Арлингтонским Рядом и пояснила, что их построили несколько столетий назад для хранения шерсти, а позднее переоборудовали под жилища ткачей.