Алмазный король - Поттер Патриция. Страница 76

— Понимаю, вам понадобится время, чтобы прийти в себя, — кивнул Дэвид, — и сделаю все, чтобы вас никто не тревожил. Думаю, лейтенант согласится подождать со своей беседой, я с ним об этом поговорю. Вы не откажетесь поужинать со мной сегодня? — спросил он с почтительным поклоном.

— Конечно, нет, — пробормотала Дженна, поднимаясь. Она была готова пообещать что угодно, лишь бы он поскорее ушел. — Спасибо за приглашение, вы очень любезны.

— Не стоит благодарности, миледи, — ответил Дэвид и, помедлив, заметил: — По правде говоря, я не ожидал, что моя невеста окажется такой прелестной девушкой.

Дженна не верила своим ушам: она — «прелестная девушка»? Она, «синий чулок», дурнушка, на которую никогда не обращал внимания ни один мужчина? Нет, определенно мистер Мюр-рей лицемерит, наверное, ему не терпится получить приданое и воспитательницу для осиротевших детей.

Как бы то ни было, впервые в жизни у нее появился выбор… Или это тоже только иллюзия? Разве совесть позволит ей обмануть Дэвида?

— Значит, договорились: я постараюсь оградить вас от расспросов ретивого лейтенанта, распоряжусь перенести сюда свой багаж и в шесть зайду за вами, — сказал Мюррей.

— Еще раз спасибо.

— Если вам что-то нужно… — Он замолчал, пытливо поглядев ей в глаза, и тихо закрыл за собой дверь.

23

Мокрому от пота лицу стало горячо, и Алекс понял, что взошло солнце. Он открыл глаза, хотел оглядеться, но различил только какие-то неясные тени. Он попытался пошевелиться, но тело не слушалось — с головы до ног его сотрясала дрожь от пронизывающего холода, шедшего откуда-то изнутри. Что случилось? Алекс ничего не понимал. Но ему еще никогда не было так плохо. Даже после Каллодена, он, израненный, ослабевший от потери крови и жара, чувствовал себя лучше…

До него донеслось бормотание священника, но он не понял ни слова. Он сделал попытку сесть и, не сумев, свернулся калачиком, надеясь хоть немного согреться.

Он почувствовал прикосновение грубой ткани — его накрыли одеялом, потом еще одним.

— Малярия, — произнес по-испански падре.

Слово прозвучало глухо, как сквозь какую-то плотную завесу, но сразу отпечаталось в мозгу — Алекс вспомнил, что уже слышал его: малярия — это болезнь, от которой умирали люди. Нет, только не малярия! Он не может сейчас умереть, ведь его ждут… Он задергался, стараясь встать на ноги, и прохрипел, лязгом зубов заглушая собственный голос:

— Надо… идти…

Падре заговорил о чем-то с проводником, и Алекс прислушался — мысль, что надо идти вперед, не давала ему покоя, он хотел, чтобы его товарищи поняли, как это важно. Но едва он открыл рот, как его снова затрясло и все мысли разом вылетели у него из головы.

Решив вернуться в пивную, где обосновался Берк, Микки дождался сумерек и двинулся по улице, время от времени опасливо замирая в тени и прислушиваясь: проклятые англичане превратили гостиницу, где остановилась мисс Дженна, в свой штаб и разбрелись по всему острову, стучась в каждую дверь — расспрашивали о пиратах. Хорошо одетый штатский, который пришел в. гостиницу вместе с солдатами, похоже, тоже не собирался оттуда уходить.

Впереди послышалась английская речь, и Микки, быстро надвинув на лоб шапку, чтобы спрятать свою рыжую шевелюру, привалился к стене — прикинулся пьяным. К счастью, все обошлось благополучно, англичане прошли мимо, не обратив на него внимания. Но сработает ли уловка в следующий раз? При мысли об опасности кок невольно сжал рукоятку кинжала, однако он отдавал себе отчет, что пускать в ход оружие бесполезно. Напротив — если он убьет кого-то из солдат, остальные только усилят поиски.

К безграничному разочарованию ирландца, Берка на месте не оказалось. Микки хотел узнать его адрес, но никто из троих завсегдатаев, сидевших в пивной, похоже, не понимал по-английски. В отчаянии кок попытался использовать свой скудный запас испанских слов — посетители отвечали только недоумевающими взглядами.

Внезапно снаружи донеслись громкие голоса — говорили по-английски. Ирландец испуганно замер. Тогда один из посетителей, смуглый бородач с иссиня-черными волосами, поднялся из-за стола и, поманив Микки за собой, направился к задней двери.

— Где Берк? — спросил Микки.

— Иди за мной, — буркнул бородач, сверля его горящими, как угли, глазами.

Дженна с грустью оглядела свой скудный гардероб — матросский костюм и два платья: простое дневное, которое она носила на португальском судне, и вечернее, которое полагалось надевать после обеда. Остальная одежда осталась на «Исабель».

Мельком взглянув на правую руку, она вздохнула с облегчением — нет, багрово-красная «метка», ставшая проклятием всей жизни, не исчезла, но ее власть над жизнью Дженны кончилась. Молодая женщина решила, что она никогда больше не будет стыдиться себя и прятать руку от чужих глаз. Разумеется, если не придется скрываться…

От этой мысли у нее по спине пополз холодок — такая перспектива была очень реальной.

Дженна с тоской посмотрела на отложенный в сторону матросский костюм — какой свободной она чувствовала себя в нем совсем недавно… А теперь она попала в ловушку. Или наоборот — освободилась от прежних пут?

Ведь у нее появился выбор… Интересно, какой ее увидел Дэвид Мюррей?

Она взглянула в зеркало над столом, но, странное дело, в первый момент не узнала себя: на нее смотрела не привычная бледная затворница с унылым пучком волос и безнадежностью в глазах, а молодая загорелая женщина с гордой посадкой головы и рассыпавшимися по плечам золотистыми волосами. Прежними остались лишь крупный рот и немного вздернутый носик, но их несовершенство уже не бросалось в глаза, как раньше. И главное, теперь каждая черточка ее лица дышала жизнью…

Неужели причина этой благотворной перемены — любовь?

Дженна смутилась и поспешно отошла от зеркала, осудив себя за глупое желание потешить свое самолюбие. И все же она ощутила огромное удовлетворение, вполне извинительное для женщины, которая долгие годы считала себя дурнушкой…

Между тем англичане, похоже, развили бурную деятельность: от берега к фрегату и обратно то и дело сновали шлюпки, а когда Дженна оглядела окрестные улицы, то у нее просто зарябило в глазах от красных мундиров. Похоже, лейтенант основательно взялся за поиски и, возможно, скоро выяснит, что с пиратского корабля на берег сошел прихрамывающий шотландец, а сам корабль сменил название и скрывается под португальским флагом.

Сколько времени ей удастся увиливать от расспросов лейтенанта? И когда наконец выяснится, где Алекс?

Она перевела взгляд на морскую гладь, и ей вспомнилось, как капитан стоял за штурвалом, играючи управляя многотонной махиной корабля. Послушное движение судна, покачивание палубы под ногами и свежий морской ветер, обдувавший разгоряченную кожу, доставляли капитану несказанную радость, которая передавалась и ей, Дженне. В такие минуты она чувствовала себя сильной, как никогда.

Неужели она больше никогда не будет стоять рядом с ним на палубе?

По ее щеке скользнула слезинка.

Где Алекс? Не суровый капитан Мэлфор, не безжалостный пират, а именно Алекс, который заставил ее поверить, что она не обреченная на прозябание в одиночестве посредственность, а женщина, достойная счастья?

Что будет, если она, послушавшись разума, уедет с Дэвидом Мюрреем, станет матерью его детям и у них родятся еще дети? Алекс ее не любит, но она отдала ему свое сердце. Сможет ли Дэвид довольствоваться меньшим? Да и нужно ли ему ее сердце?

А есть ли сердце у самого Алекса, или он в самом деле бессердечный истукан, каким хочет казаться?

Конечно, у него есть сердце — сомневаться в этом может только тот, кто не видел, как капитан смотрит на Робина и Мэг. Как жаль, что она не допущена в этот узкий круг его друзей — еще бы, ведь она из клана Кемпбеллов и будет носить это клеймо до конца своих дней, как бы ни старалась от него избавиться. Правда, Алекс все-таки подарил ей ночь любви и относился с должным уважением, но…