История одной страсти - Поттер Патриция. Страница 10

Джон отдыхал большую часть дня, надеясь, что к нему вернется хотя бы малая толика былой силы. Он понимал, что Сазерленд нуждается в отдыхе и хорошей пище, прежде чем сможет работать на плантации. Но табак нужно пересаживать в сырую погоду, поэтому им нужно быть готовыми к работе, как только начнутся дожди.

Джон рассчитывал, что после отдыха сам сможет сделать часть работы. От будущего урожая табака зависело, переживет ли семья следующую зиму. Закрыв глаза, Джон напомнил себе, что, если с ним что-нибудь случится, теперь тяжелую работу сможет взять на себя шотландец.

Он найдет способ привязать его к ним. Возможно, Ноэль, сам не ведая того, сыграет в этом важную роль. Джон заметил, как потеплели глаза шотландца при взгляде на его сына. Йэн Сазерленд производил впечатление человека благородного — еще одно оружие, которое он использует, чтобы завоевать преданность шотландца. Джон понимал, что это несправедливо, но был готов на все. От того, останется ли Сазерленд на ферме, зависели благополучие и безопасность его семьи. Ему просто требовалось время. Немного времени, чтобы преодолеть сопротивление шотландца.

К несчастью, Джон не был уверен, что располагает этим временем. Его силы таяли с каждым днем, и каждый вздох давался все тяжелее. Сердце его словно сжимал ледяной обруч.

Только чудодейственные настои Фэнси еще помогали, но и они начали терять свою силу.

Сквозь прикрытые ставни в комнату проник луч закатного солнца. Значит, наступило время ужина. Он не был голоден. В последнее время у него вовсе пропал аппетит. И все же он выйдет к столу и приведет шотландца, даже против его воли. За ужином он постарается расположить Сазерленда к себе и своей семье и будет молиться, чтобы их отношения как-то наладились.

Фортуна вернулась домой в сумерках. Ее передник был полон грибов, дикого лука и чеснока, а в руках она несла корзину душистых лесных ягод.

Фэнси помогла перебрать ягоды и грибы, сумев удержаться от упреков за столь долгое отсутствие сестры.

Удержать Фортуну дома было так же невозможно, как приручить бабочку.

Длинные черные волосы Фортуны свободно струились по спине спутанными прядями, платье было запачкано грязью. Но даже в таком виде, в свои пятнадцать лет девушка была ошеломляюще красива. От матери-индианки ей досталась смуглая кожа и высокие скулы. Мужчины всегда оборачивались Фортуне вслед. Но их восхищение меркло, сменяясь презрением, когда они понимали, что Фортуна полукровка. Презрение становилось еще острее, когда они узнавали, что Фортуна нема и общается лишь с помощью жестов. Чтобы оградить себя от случайных встреч, девушка избегала появляться в городе и всегда исчезала при приближении к ферме гостей.

Фортуна доводилась Фэнси сводной сестрой, но Фэнси относилась к ней скорее как к дочери. После смерти отца девочки жили вместе с чероки в Виргинии. Потом какой-то торговец привез их в Балтимор к деловому партнеру отца. По спине Фэнси пробежал привычный холодок, как всегда при мысли о Джошуа Маннинге, и, как всегда, за воспоминанием об этом негодяе последовало чувство глубокой благодарности Джону. Она никогда не забудет, что он сделал для нее и Фортуны.

Фэнси положила лук, принесенный сестрой, в кипящее на огне рагу, и проверила, хорошо ли поднялся хлеб в печи. Ягодный пирог уже был испечен. Ужин был почти готов. Пора звать Джона.

Фэнси открыла дверь их спальни и несколько минут молча наблюдала за мужем. Он стоял у окна, опираясь на подоконник. Его бледное лицо освещали нежные лучи предзакатного солнца.

Фэнси подошла к Джону и взяла его руки в свои.

— Фортуна дома, и ужин уже готов. Помолчав, Джон спросил:

— Ты говорила с шотландцем?

— Да, насколько он мне позволил говорить с ним.

— Он ожесточен и зол на весь мир.

— Я знаю, — кивнула она.

— Он дал тебе повод бояться его?

— Нет. Ты был прав. Я не думаю, что он способен обидеть кого-то из нас. Но я уверена, что он попытается сбежать при первом же удобном случае.

Джон придерживался того же мнения.

— Я спрашивал себя, почему он не украл у меня лошадь по дороге из Честертона. Но, конечно, он умен и понимает, что далеко не уйдет в чужой стране. Сазерленд из тех, кто умеет ждать. Вопрос в том, как долго.

— Сколько ты заплатил за него?

— Сорок фунтов. На пять меньше, чем я выручил за Смельчака. Шотландец считался источником неприятностей. Думаю, поэтому он обошелся мне так дешево. Баерс не хотел платить больше тридцати, зная, что Сазерленд не выдержит на его плантациях четырнадцать лет.

Джон снова посмотрел в окно, за которым блистал щедрыми красками закат.

— Фэнси, закладная Сазерленда и бумаги на ферму хранятся у Дугласа Тернера в Честертоне. У него и мое завещание. Но ты знаешь, что Роберт попытается захватить ферму. Я доверяю Дугласу, как самому себе, но хорошо знаю своего брата. Он пойдет на все ради поставленной цели. Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы ты сразу же забрала бумаги и спрятала их в надежном месте.

Фэнси никогда не видела мужа таким настойчивым. Он не хотел слышать ложных заверений, что все будет в порядке и с ним ничего не случится. Фэнси слишком уважала мужа, чтобы опуститься до них. Поэтому она просто кивнула в ответ на его слова.

— А теперь можно и поужинать, — с притворным оживлением воскликнул Джон. — Сейчас приведу шотландца, и можно садиться за стол.

— Он сказал, что предпочитает есть один и… — предостерегающе начала Фэнси, но Джон не дал ей закончить.

— Уверен, что он этого хочет, но я желаю, чтобы он ел вместе с нами. Если он узнает нас лучше, возможно… — Джон запнулся, пожав плечами.

— Он воспротивится принуждению, — мягко возразила она.

— И все же сейчас он принадлежит мне, — с непривычной жесткостью отрезал Джон. — И пусть делает то, что я скажу.

Фэнси оставила попытки переубедить мужа. Выйдя на крыльцо, она позвала Ноэля и Эми. Дети с шумом ворвались в гостиную, наперебой рассказывая, как Счастливчик принял шотландца.

— Он останется у нас? — спросил Ноэль.

— Да, — ответила Фэнси, надеясь, что говорит правду.

— Счастливчику он понравился. — Это была самая большая похвала, какой можно было ждать от Ноэля.

При этих словах Фортуна с любопытством посмотрела на сестру.

— Джон привез человека, который будет нам помогать, — осторожно сообщила новость Фэнси.

Фортуна вопросительно склонила голову, ожидая подробностей.

— Он шотландец, — неохотно добавила Фэнси. — Он наш… слуга. — Она с трудом подыскивала нужное слово.

— Он почти не говорит, — пришел на помощь Ноэль, спеша поделиться своими наблюдениями. — Он высокий. Выше папы. И умеет читать и писать. Так сказал папа. Он и нас научит.

Взгляд Фортуны устремился к рядам книг на каминной полке. Фэнси собирала их долго, покупая от случая к случаю, тратя скудные семейные сбережения на эти бесполезные листки в кожаных переплетах. Джон часто повторял, что эти деньги можно было бы потратить с большей пользой. Но Фэнси не могла избавиться от своей страсти к книгам.

Фортуне, казалось, была безразлична собственная неграмотность, но Фэнси догадывалась, что в глубине души девушка разделяла ее желание понимать слова, напечатанные на книжных страницах.

Фэнси размышляла, нужно ли предупредить Фортуну, что шотландец оказался на ферме не по своей воле и не слишком доволен своей участью. Однако она опасалась, что в этом случае Фортуна, чувствуя неладное, испугается и исчезнет до позднего вечера.

— Сходи умойся перед едой, — ласково сказала она сестре.

Фортуна улыбнулась и пошла к колодцу, выкопанному во дворе. Фэнси была готова поклясться, что, уклонившись от объяснений, лишь разожгла любопытство девушки.

Она молилась, чтобы шотландец не сказал и не сделал ничего такого, что могло бы напугать Фортуну, и надеялась, что он не посчитает сестру глупой или безумной лишь потому, что она нема.

Фэнси и сама не знала, почему ей было небезразлично мнение шотландца о ней и ее семье. Однако она действительно хотела произвести хорошее впечатление на человека, от которого, в сущности, зависело их будущее.