Дети Лезвия - Пояркова Жанна. Страница 15

Спокойствие и величие ритуалов Детей Лезвия, их уединенность и отрешенность слева от Траэрна, безумие и разнузданность Чарующих и странные развлечения Лордов Лжи — справа от черного потока. Но сильнее всего поражал Дворец Обратной Стороны, который мы называли Игла, — светящийся тонкий шпиль на его крыше впивался в туман, словно острая кость. Кремовый камень, из которого сделан дворец, весь усеян словами людских писаний, незаметно искаженными и переплетенными так хитро, что они порождают изысканную ложь, оспорить которую с трудом сможет самый искушенный знаток святых текстов. Его мозаики и фрески покрыты алмазной пылью, он роскошен, непомерен и ярко выделяется среди темноты Ущелья. Мне больше по душе ровные линии без излишеств, но не могу отрицать, что Игла — одно из самых впечатляющих зданий.

— Задница Дэра!.. — воскликнул Рик. — Я не знал, что вас так много здесь…

Он был ошеломлен, блуждая взглядом по открывшемуся зрелищу. Мост через Реку Черной Крови изгибался позвоночником дракона, подмигивая человеку потаенным мерцанием агатов, а перед ним алел Ки-рра-Дис, шумя заколдованной листвой.

— Пойдем, — позвала я, собираясь спускаться по тропинке вниз, так как Точки внутри долины не переносили людей, даже если те находились с даройо.

Вдруг Пепел предупреждающе закричал, и я снесла голову чужому боевому соколу, пикирующему из влажной темноты на изумленного человека.

— Проклятье! — еще раз выругался он, отойдя к скале. — Я бы не отказался от кольчуги и меча.

Мертвая птица некрасиво раскинула крылья, трепыхнувшись у ног, и я сбросила ее с обрыва, проследив, как трупик падает вниз, крутясь в потоках теплого воздуха, поднимающегося снизу. Ветер принес с собой новые звуки, и я поняла, что нам нужно поторопиться.

— Началась Охота, — заявил Тарен, появившись ниоткуда и снова исчезнув.

— Ты умеешь пользоваться оружием? — спросила я, повернувшись к бродяге.

Он вспылил, но сдержал гнев, потемнев лицом.

— Когда-то я был неплохим мечником, — наконец проговорил Рик, справившись с собой. — В любом случае, я хотел бы иметь возможность защищать себя сам.

— Позже, — кивнула я, торопя его, но поняла, что не успею. — Ложись!

Боевые соколы налетают стремительно, тяжелой волной, которая лишает возможности маневрировать и быстро двигаться. Они норовят вцепиться стальными когтями, мешают сохранить равновесие и к тому же лишены страха и инстинкта самосохранения, как обычные животные. Я успела остановить самого быстрого сокола, вцепившегося в спину человека, отбросив его острым концом серпа. Братья возникли рядом и стали помогать мне, сплетая смертоносную сеть лезвий. Движения Эйлоса и Тарена повторяли и дополняли друг друга, братья словно танцевали, рисуя сложный рисунок своим оружием, а я делала картину идеальной, добивая тех птиц, что избегали их ловушек. Все происходило очень быстро, в одно мгновение. Я уже давно не достигала такой скорости в битве, все мышцы пели, отдыхая от бездарно проведенного в городе времени. Скоро все было кончено. Рик поднял голову — человек и три даройо в центре звезды из мертвых тушек боевых соколов. Я ощутила гордость.

— Он идет, — сказал Эйлос.

Я схватила Рика за плечо, помогая встать, и подтолкнула к двери, врезанной в скалу. Длинная лестница вела прямо на дно долины, но человек наверняка ее просто не заметил. Тарен вытер лезвия и отступил вместе с нами.

— Кто он? — спросил Рик, глядя на кровь, испачкавшую руки, но я не ответила, сосредоточившись на том, чтобы как можно скорее открыть запор.

Им не так давно пользовались — вероятно, для того, чтобы провести козлобородого менестреля Элайо или утеху для еще какой-нибудь Чарующей, а запечатали плохо, и это меня беспокоило. Братья встали рядом, прикрывая телами меня и Рика, который наблюдал за тем, как мои пальцы бегают по скале. Ветер дышал в лицо теплым воздухом — ни на что не похожие ароматы Ущелья и призвуки, колыхавшиеся внутри тумана и поджидающие того, кто пришел без приглашения. Тейз-Привратник скоро будет здесь. Я явственно слышала его шаги внизу, но сильнее чувствовала устремленность охотника, похожую на звук летящей стрелы. Он точно знал, где мы, и шел, не мешкая ни секунды. У каждого из нас свой способ продвигаться по Пути. У Тейза — ловить исследователей Ущелья, этих наивных смельчаков, и заставлять их сильно жалеть о необдуманном любопытстве.

— Кто он? — снова спросил Рик. — Вот дрянь!.. Мою куртку порвали…

— Пахнет кровью… — вдруг вымолвил Эйлос и коснулся спины бродяги.

Запор щелкнул, и мы зашли внутрь. Прежде чем мы спустились по узкой кишке на несколько десятков шагов, я поняла, что Рик ничего не видит, — с человеком было больше мороки, чем я предполагала. Я пыталась объяснить, подтолкнуть в нужном направлении, но он не понимал логики спуска, грозя упасть и покатиться вниз, ломая все кости. Тогда он взял меня за руку, чтобы мне было легче направлять его и поддерживать. Его ладонь была теплой, немного влажной и мягкой.

Много широких ступеней и длинные шероховатые стены, а больше ничего. Вниз, вниз и вниз… Тарен находился сзади, не издавая ни звука, будто был невесомым призраком, Эйлос скользил спереди, а Пепел снова сидел на плече, не выказывая желания летать в мертвом коридоре, где никто из даройо не оставил ни одной буквы, ни одного орнамента, ни единого завитка, чтобы украсить шахту. У нее было название — Коридор Рабов. Единственные, кто писали здесь — люди, но это были письмена отчаяния. Рик ничего не видел, а если бы он умел побеждать темноту, то заметил бы следы ногтей на стенах, отпечатки окровавленных рук, высохшую кровь. Глаза Пепла сияли злыми рубинами.

— Мне как-то не по себе, — вдруг сказал бродяга. — Странно, что вход в Ущелье так непригляден.

— Ты что-то чувствуешь? — поинтересовалась я.

— Я чувствую чью-то боль, — тихо ответил Рик. У него был приятный голос, который иногда становился глухим.

Как сейчас.

— Мы не пользуемся Коридором Рабов, — разъяснила я, не вдаваясь в подробности, и он не стал уточнять.

Некоторое время мы шли молча. Кромешная тьма и звук шагов Рика, который постоянно оступался. Наверное, ему было странно слышать, что он идет один, ведь все мы ступали неслышно, лишь изредка роняя маленькие камешки, оставшиеся на ступенях Коридора. Если я настраивалась, я понимала, что он ощущает, и это меня интересовало. Его мысли неслись, сталкивались, давили его тяжелой волной; он был удручен, подавлен и насторожен. Иногда он был близок к тому, чтобы вспылить, сорваться, попробовать убежать от себя и тьмы.

— Я хочу услышать тебя.

— Не понимаю твоего желания, — пожала плечами я, отталкивая его от провалившейся ступени.

— Расскажи мне о том, чего ты собираешься добиться…

— Я хочу добраться до Иглы и посмотреть в лицо Адепту Лордов Лжи, — сказала я, решив, что исполнение его желания не принесет вреда. — Узнать, кто посмел напасть на меня.

— Ты очень горда, — сказал он.

— Ты слишком громко разговариваешь, — не стала возражать, но и не согласилась я. — Ты и без того ведешь себя шумно.

— Я достаточно видел, чтобы понять, что нас уже обнаружили, — горько ответил Рик. — Не думал, что ваши возможности настолько велики.

— Ты еще ничего не видел, — уверила его я.

Пепел встрепенулся на плече, пощекотав меня острыми когтями.

— Кто идет за мной? Про кого вы говорили? — не сдавался Рик.

— Тейз. Мастер Пыток. Привратник. Охотник за людьми, — я назвала несколько титулов.

Тарен спустился, убедившись, что сверху за нами не будет погони, и проскользнул мимо человека, присоединяясь к Эйлосу. Идти оставалось еще долго, но бродяга устал. Его ботинки не были годны для долгой ходьбы, рана на спине его раздражала, темнота мешала ориентироваться, а хмель ослаблял тело — легкая добыча для любого, кто пожелает его заполучить. Обычно Чарующие тащили готовых на все людей на длинных поводках, и те ползли, когда идти уже не могли. Коридор Рабов символизировал окончательную победу над жертвой — тот, кто прошел по нему, становился никем, терял свою сущность, отдав ее черному коридору и повелительнице или повелителю. Дети Лезвия каменной кишкой практически не пользовались — незачем.