Дамы и господа - Пратчетт Терри Дэвид Джон. Страница 55

— Почему?

— Сама знаешь.

Нянюшка сняла шляпу и почесала затылок.

— Ничего не понимаю…

— И он знал. Я знаю, что он знал, и знаю, кто сказал ему, — услышала она глухой голос из-за двери. — Это вы все подстроили. О, как вы, наверное, смеялись надо мной!

Нянюшка хмуро смотрела на безучастную резную дверь.

— Нет, я по-прежнему ничего не понимаю.

— Не желаю больше разговаривать с тобой.

— Все пошли на Проставление, — сообщила нянюшка Ягг.

Никакого ответа.

— А потом они вернутся.

Полное отсутствие диалога.

— Начнется попойка, будут жонглеры и ребята, которые засовывают дурностаев друг другу в штаны.

Молчание.

— А потом настанет завтра — и что ты будешь делать?

Молчание.

— Ты всегда можешь вернуться в свою хижину, туда еще никто не въехал, ну, или остановишься у меня, если хочешь. Так или иначе, тебе придется решать, потому что ты не можешь вечно сидеть здесь взаперти, понимаешь?

Нянюшка прислонилась к стене.

— Помню, как-то очень давно моя матушка рассказала мне о королеве Амонии. Правда, королевой Амония пробыла всего три часа, а все потому, что на свадьбе гости затеяли игру в прятки и она спряталась в большом сундуке на каком-то чердаке, а крышка сундука возьми да захлопнись. В общем, нашли ее только через семь месяцев, а к тому времени свадебный торт, так скажем, слегка протух.

Молчание.

— Слушай, ты и дальше молчать собираешься? Я не могу торчать здесь всю ночь, — упрекнула нянюшка. — Утром все само наладится, вот увидишь.

Молчание.

— Почему бы тебе не лечь спать пораньше? — предложила нянюшка. — Позвони, и наш Шончик мигом принесет тебе горячее питье. По правде говоря, в замке несколько прохладно. Просто удивительно, как эти старые камни поглощают тепло.

Молчание.

— Ну, я пошла? — спросила нянюшка у не желающей сдаваться тишины. — Как вижу, делать здесь особенно нечего. Ты уверена, что не хочешь поговорить?

Молчание.

— Перед богом вставай, перед королем кланяйся, перед мужем опускайся на колени — вот рецепт счастливой жизни, — обратилась нянюшка Ягг ко всему миру в целом. — В общем, я ухожу. Знаешь что, завтра я приду пораньше, помогу тебе приготовиться, ну и все такое прочее. Что скажешь?

Молчание.

— Ладушки, на том и порешим, — сказала нянюшка. — Всего хорошего!

Еще целую минуту она ждала. Зная человеческую натуру, справедливо было бы предположить, что засов сейчас отодвинется и Маграт выглянет в коридор или даже окликнет ее. Но этого не произошло.

Нянюшка покачала головой. Она знала три способа проникновения в комнату, и лишь один из них был связан с дверью. Но всему свое время, а время ведьмовства еще не наступило. Нянюшка Ягг прожила долгую и, в общем-то, счастливую жизнь исключительно благодаря тому, что точно знала, когда не стоит применять свои ведьмовские силы. А в данный момент этого делать явно не следовало.

Она спустилась по лестнице и вышла из дворца. Шон стоял на карауле у главных ворот и тайком отрабатывал удары каратэ на вечернем воздухе. Завидев нянюшку, он в смущении замер.

— Привет, мам. Вот, все на Представлении, а я тут торчу…

— Полагаю, в день очередной зарплаты король по достоинству оценит твое рвение, — откликнулась нянюшка Ягг. — Напомни мне, чтобы я напомнила ему.

— А ты сама что, не идешь туда?

— Я… пожалуй, я прогуляюсь по городу, — пожала плечами нянюшка. — Ты Эсме случаем не видел? Она тоже на Проставлении?

— Не видел, мам.

— Ну, у меня тут кое-какие дела образовались…

Но едва она успела сделать несколько шагов, как услышала за своей спиной вкрадчивый голос:

— Здравствуй, о услада ночей моих.

— Казанунда? Ты что, всегда так подкрадываешься к людям?

— Я заказал ужин. «Козел в кустах» — знаешь такое заведение? — сообщил гном-граф.

— Ой, но там же так дорого! — воскликнула нянюшка Ягг. — Честно говоря, туда я никогда не захаживала…

— В честь свадьбы им завезли особые блюда. Для всех приезжих господ, — сообщил Казанунда. — И я уже обо всем договорился.

А это было совсем не просто.

Использование пищи в качестве средства, повышающего половое влечение, не нашло широкого применения в Ланкре, за исключением, конечно, знаменитого морковно-устричного пирога нянюшки Ягг [27] . Например, шеф-повар «Козла в кустах» был искренне уверен, что пищу и секс объединяют только различные комические жесты с использованием, скажем, огурцов. Он никогда не слышал о шоколаде, банановой кожуре, авокадо, зефире и тысяче других блюд, которые люди с успехом используют для того, чтобы добраться из пункта А в пункт Б по извилистой дороге романтических ухаживаний. На составление меню Казанунда потратил целых десять минут, и внушительное количество денег перешло из рук в руки.

Он заказал хорошо продуманный романтический ужин при свечах. Казанунда был искренним приверженцем искусства обольщения.

Для расы гномов вышеупомянутое искусство заключалось, как правило, в тактичном выяснении пола другого гнома, облаченного в множество слоев кожаной одежды и несколько кольчуг. Многие высокие женщины по всему континенту, доступные лишь при помощи стремянки, долго еще вспоминали о своих встречах с Казанундой.

Вероятность появления среди гномов подобной личности стремилась к абсолютному нулю. Это как если бы среди эскимосов появился вдруг прирожденный специалист по выращиванию редких тропических растений и уходу за ними. Великий, но до сей поры сдерживаемый океан сексуальности гномов нашел-таки дырочку у основания дамбы — совсем маленькую, однако достаточную для приведения в действие мощной динамо-машины. Тем, чем его друзья-гномы занимались крайне редко, лишь когда этого требовала природа, Казанунда занимался постоянно — иногда на заднем сиденье паланкина, а однажды даже на дереве вверх ногами, но всегда, и это очень важно, уделяя огромное внимание деталям. Типично гномье отношение к делу. Гномы способны месяцами корпеть на каким-нибудь замысловатым ювелирным украшением, поэтому Казанунда был желанным гостем в богатых особняках и дворцах — когда хозяин был в отъезде. Ну а способность быстро вскрыть любой замок (гномы — великие специалисты по замкам) весьма полезна для выхода из затруднительных ситуаций, которые порой случаются в будуаре по вине мужчин, абсолютно не доверяющих своим женам.