Принц на белом костыле - Раевская Фаина. Страница 43

— Она моя сестра, — уточнила я, проклиная ту минуту, когда Клюквиной пришла в голову идея навестить Оксанку. — А если я убегу?

— Попробуй. Далеко не убежишь, я тебя догоню, а когда догоню — убью. И сестру твою тоже. Ты мне веришь? Кричать тоже не советую…

Что-то мне подсказывало: дядя не шутит, соотношение сил явно не в мою пользу. Кроме того, у него наверняка в запасе имеется какая-нибудь пукалка калибра 7,62 или около того, и он, не задумываясь, пустит ее в дело. А пуля, как известно, дура. Да еще Клавка… В смысле, не дура, конечно, а у них в лапах.

."У кого?" — озадачилась я и, вздохнув, потопала к машине.

В просторном салоне на заднем сиденье тосковала Клавдия. Видимых повреждений я на ней не заметила и немного успокоилась. За рулем сидел мужичок неопределенного возраста с уныло висящим, как банан, носом. Но это было не единственное украшение шофера: в придачу к бананообразному носу природа подарила дядьке еще и серьезное косоглазие. Складывалось впечатление, что он прекрасно видит все происходящее справа и слева на тротуарах, а не то, что творится на дороге. Как человек с таким недостатком зрения умудряется управлять столь серьезной машиной, для меня осталось загадкой.

— А вот и мы, — весело сообщил длинный, помогая мне забраться в салон. — Девушка была столь любезна, что согласилась к нам присоединиться. Я очень рад, крошка.

— Не называй меня так, — огрызнулась я.

— Не буду. А как тебя называть?

— Старуха Шапокляк.

— Какая ж ты старуха? — удивился парень. — Впрочем… Желание женщины для меня закон.

— Придурок! — презрительно фыркнула я, отворачиваясь.

Длинный хохотнул и похлопал носатого по плечу:

— Поехали, Косой. Только аккуратненько, понял? Как-никак ценный груз везем.

Однако планам наших похитителей не суждено было осуществиться. Все четыре двери джипа резко распахнулись, и крепкие ребята в камуфляже, в черных масках с прорезями для глаз и с автоматами в руках не слишком вежливо попросили:

— Выйти из машины! Руки за голову! Все на землю, твою мать!

Еще ни разу в жизни я не укладывалась лицом вниз на грязную землю с таким удовольствием. Клавдия тоже с готовностью уткнулась носом в снежное месиво и даже счастливо рассмеялась. А вот Косой и его приятель счастья по поводу встречи с парнями в камуфляже не испытывали. Они грязно ругались, угрожали и обещали омоновцам мученическую смерть. Впрочем, даже я не верила этим обещаниям. Вот так, лежа на земле и слушая эмоциональные выступления наших похитителей, мы дожидались прибытия высокого начальства. Оно вскоре явилось.

— Ну что? — спросило начальство, а я затосковала и попыталась поглубже вжаться в землю.

— Порядок, товарищ капитан, — ответил кто-то.

— Смотри-ка, сам капитан пожаловал, — услышала я комментарий Клюквиной. — Сейчас лютовать начнет. Интересно, а в ФСБ кроме него еще кто-нибудь работает, иди он один такой активист?

Брусникин коротко скомандовал:

— Девиц в мою машину, а этих двоих — в контору. Я скоро буду.

Чьи-то сильные руки подхватили меня и без особых церемоний затолкали в белую «Волгу».

Через пару секунд туда же впихнули и Клавдию.

Сам Димка уселся впереди, рядом с водителем, и распорядился:

— Коля, домой.

Клавка глумливо хмыкнула:

— Начальник.

Димка, не поворачивая головы, с прямотой истинного контрразведчика пообещал:

— Убью.

Клавка заткнулась. Что до меня, то я вообще не рисковала открывать рот. В полном молчании мы доехали до дома.

Около подъезда топтался Антон Константинович, о чем-то переговариваясь с пенсионером Михалычем, вышедшим прогуляться со своим Кузей. Завидев наш небольшой отряд, возглавляемый Брусникиным, Филиппок немного растерялся, а Михалыч расправил плечи и бодро поздоровался:

— Здравия желаю!

— Здорово, Михалыч, — ответил Димка, приостановился и бросил через плечо:

— Пошли, жених!

Антон долю секунды посомневался, а потом решительно двинулся следом за нами.

Брусникин первым переступил порог дома и, не разуваясь, прошел в большую комнату. Наша троица неуверенно мялась в коридоре. Я была немало озабочена подобным поведением мужа, уж лучше бы он ругался, честное слово! Из комнаты раздался Димкин зов:

— Клавдия, иди сюда. Одна.

Пожав плечами, Клавка безропотно повиновалась, она хорошо понимала, что в данный момент сопротивление только усугубит наше и без того непростое положение. Какое-то время ничего не было слышно, потом Брусникин крикнул:

— Афанасия!

Не ожидая от судьбы ничего хорошего, я тоже прошла в комнату.

Возле батареи сидела Клюквина. Одна рука ее была приподнята и украшена браслетом от наручника, другой браслет держал Димка.

— Иди сюда, милая, — ласково пригласил он.

— Это нарушение прав человека, — подала я робкий голос протеста, не двигаясь с места.

— Подай на меня в суд, — серьезно посоветовал Брусникин и попросил:

— Афоня, не вынуждай меня применять силу, ты же знаешь, насилие противно моему характеру.

Теперь уже мы с Клавдией сидели, прикованные к батарее, на том самом месте, где совсем недавно отдыхали Степка и Антон. Единственное, что отличало нас от прежних пленников, это отсутствие украшений под глазом. Клавка недовольно сопела. Было понятно — долго она молчать не сможет. Я как в воду глядела!

— Извольте объясниться, господин капитан, — жмурясь от собственного ехидства, ласково попросила Клюквина. — Я, например, не понимаю, пошто мы страдаем? А ты, Афонь?

В отличие от сестры я догадывалась о причине наших страданий, но предпочла и дальше разыгрывать роль безвинной жертвы. Наверное, супруг не особо впечатлился, потому как пристально посмотрел сперва на меня, потом на Клавдию и сквозь зубы процедил:

— Непременно объяснюсь, можете не сомневаться. Только не сейчас, так как не уверен, смогу ли себя контролировать…

— Димочка, но ведь мы ничего такого не сделали, — придав лицу выражение раскаяния, пролепетала я.

— Конечно. Только снова влезли туда, куда не следует.

— Мы проявили нормальное сострадание к женщине, потерявшей мужа, — нахмурилась Клавдия. — Или сотрудникам ФСБ такое понятие незнакомо?

Я охотно поддержала сестру:

— Кто же знал, что вы понаставили «жучков» по всей квартире Оксанки?

— Откуда про «жучки» знаешь? — быстро спросил Димка.

— Тоже мне бином Ньютона! Между прочим, — я со значением посмотрела на мужа долгим взглядом, — если бы не мы, неизвестно, как долго вы гонялись бы за теми двумя придурками.

— Если бы не вы, эти двое вывели бы нас на главное действующее лицо, — мрачно молвил Брусникин.

— А… — возмутилась Клавка, но Димыч ее перебил:

— Все. Разговор окончен. Чтобы больше не возникало непредвиденных ситуаций, до моего возвращения посидите здесь.

— Дима! — взвизгнула я. — Ты ведь не можешь…

— Еще как могу! Мне проще приковать вас к батарее, чем потом вытаскивать из какого-нибудь очередного дерьма. К тому же с вами останется Клавкин жених. Антон Константинович! — крикнул Брусникин доктору, до сих пор маявшемуся в коридоре. — Иди сюда.

Филиппок возник в комнате с дурацкой улыбкой на устах, но когда увидел и оценил ситуацию, улыбка как-то быстренько увяла, уступив место растерянности.

— Слушай сюда, родственник, — усмехнулся Димка. — Вот эти две выскочки останутся здесь. Ты их накормишь, напоишь, ну, и присмотришь за ними, конечно.

— А если я в туалет захочу? — предположила Клавдия. — А я непременно захочу, можешь не сомневаться, потому что на нервной почве у меня всегда случаются неожиданности.

— А если у девочек начнутся неожиданности.., сам сообразишь, что делать. Не подведи, док.

Вы не поверите, но Димка в самом деле нас покинул! И что самое обидное, даже не поцеловал меня на прощанье.

Едва он ушел, Клавдия, уже давно сучившая ногами от желания выговориться, мгновенно взорвалась:

— Дайте мне гранату, и я взорву ФСБ! Афанасия, как тебя угораздило связать свою жизнь с этим.., этим.., капитаном, сверло ему в печенку! Да как он смел лишить нас самого дорогого на свете — свободы, словно каких-нибудь преступников! Нет, я его убью. Прости, Афоня, но придется тебе побыть вдовой. А ты чего скалишься?! — набросилась Клюквина на Тошу, который, слушая ее излияния, весело подхихикивал. — Освободи нас немедленно!