Потому что ты моя - Райан Нэн. Страница 62

Все, кроме Берта. Он, казалось, совсем не обращал на нее внимания.

Однажды она не видела Берта целый день, потом еще несколько дней. Как-то лежа без сна в огромной и пустой кровати холодной ночью в начале февраля, Сабелла подсчитывала, сколько дней прошло с тех пор, как она последний раз видела Берта Бернета. Четыре. Целых четыре дня и четыре ночи.

Вздохнув, Сабелла перевернулась на живот и сказала себе, что будет хорошо, если она увидит Берта не раньше чем еще через четыре дня. Или через восемь. Или никогда.

Она закрыла глаза и устроилась поудобнее, но сон не приходил. Сабелла повернулась на спину. Неудобно. Она повернулась на левый бок. Потом на правый.

В конце концов Сабелла отбросила одеяло и вылезла да постели. Накинув поверх ночной рубашки голубой шелковый халат, она решила спуститься в библиотеку и взять что-нибудь почитать.

Пройдя по слабо освещенному тихому коридору, Сабелла спустилась по лестнице и пересекла большой холл. Высокие напольные часы пробили два раза. Подойдя к библиотеке, Сабелла увидела узкую полоску света из-под прикрытой двери.

Она хотела уйти, но потом раздумала. Слуги, вероятно, забыли сегодня вечером потушить свет, решила она.

Сабелла осторожно заглянула в библиотеку, и ее сердце сжалось. В бордовом кресле с прямой спинкой сидел Берт. Он крепко спал. На его коленях лежала толстая книга, и еще несколько в беспорядке валялись на полу.

Сабелла тихо подошла ближе, вгляделась в его спящее лицо, затем наклонилась, чтобы посмотреть, что он читал.

«Дополнительное правило – это закон, устанавливающий, что поверхностные, а также грунтовые воды должны...» Гидрология.

Он пытался найти выход, понять, как добыть воду на ранчо. Во время медового месяца Берт рассказывал об исследованиях по опреснению океанской воды, проводимых гидрологами. Это кардинально изменило бы ситуацию, но пока есть всего лишь проекты.

Сабелла с любовью посмотрела на мужа. Она не боялась, что он проснется. Он слишком устал для этого. В комнате было холодно, ей захотелось укрыть его, но она не посмела.

Неожиданно она обратила внимание, что пальцы Берта сжимают какой-то предмет. Это была увядшая роза. Сердце Сабеллы отчаянно застучало.

Той ужасной ночью, когда Берт узнал правду, на Сабелле было розовое бархатное платье, а в волосах – кастильская роза, та самая роза, которую сейчас держит Берт.

Сабелла медленно попятилась. Сердце ее разрывалось от сострадания и любви, в нем впервые затеплилась надежда.

У дверей Сабелла остановилась. Она узнала кресло, в котором сидел Берт. Это было «кресло забот».

Наконец начались зимние дожди, но они принесли лишь временное облегчение сухой, твердой земле. Понимая, как важно сберечь каждую каплю воды, работники ранчо трудились под холодным моросящим дождем долгими часами: расчищали мелкие ирригационные канавы от камней, строили временные емкости для воды, перегоняли скот на немногие оставшиеся травянистые луга.

Этими промозглыми днями Сабелла часто стояла у окна, по которому стекали струи дождя, и смотрела, как одетые в плащи ковбои едут сменить уставших от ночной работы товарищей. Она ждала, когда они вернутся.

Берт и Каппи были среди этих еле державшихся в седле от усталости людей. Сабелла не могла успокоиться, пока ей на глаза не попадались Сэм, жеребец Берта, и гнедая кобыла Каппи. Лишь увидев эту неразлучную парочку, убедившись, что с их седоками все в порядке, она отходила от окна.

На четвертую ночь Каппи простудился.

Сабелла заметила это в тот же вечер, когда Каппи, как обычно, пришел к ней наверх перекинуться парой слов. Она просила его отсидеться дома, пока не пройдет простуда. Но Каппи только посмеялся. Упрямый и преданный своему хозяину, он выехал в ночную смену, убедив всех, что здоров как бык.

– Черт возьми, это моя вина. – В серых глазах Берта явственно читалось беспокойство. – Я должен был приказать ему остаться дома, Я должен был...

– Не вини себя слишком строго, – сказал доктор Ледет. – Ничто не могло удержать этого старого ковбоя дома, когда на ранчо так много неотложных дел.

Прошло уже более месяца с тех пор, как Каппи подхватил ту дурацкую простуду. Если бы он вовремя отлежался, то поправился бы через два-три дня, но он не лечился, и болезнь усилилась. Легкий насморк и слабая головная боль закончились двусторонним воспалением легких.

Каппи, не проболевший за всю свою жизнь и нескольких дней, теперь пластом лежал в постели. Он с трудом дышал, не мог глотать и почти не говорил.

За последние сутки Каппи несколько раз терял сознание. Приговор доктора Ледета был краток: смертельный исход весьма вероятен.

Доктор ободряюще похлопал Берта по плечу.

– Отдохни немного, Берт, Потом ты ему понадобишься. Будем надеяться, он выкарабкается.

Устало опустившись в кресло, придвинутое вплотную к кровати, Берт просидел рядом с Каппи весь день, пока весеннее солнце не закатилось и в комнате не стало темно. Неслышно вошел Блантон, зажег лампу и спросил, можно ли Кармелите Ривьера навестить Каппи.

– Она ужасно о нем беспокоится. Они подружились за те несколько недель, что он лежит здесь.

Берт встал с кресла.

– Конечно. Может быть, она останется с ним до ночи?

– Не сомневаюсь в этом.

Войдя, Кармелита не села в кресло, а осталась неподвижно стоять около кровати. Бледно-голубые глаза Катти приоткрылись: он узнал ее.

Каппи попытался улыбнуться.

– Моя милая Лита.

Никто другой не называл ее Литой. Только Каппи. Это прозвучало для нее как музыка.

Чувствуя, что глаза наполняются слезами, Кармелита прошептала:

– Могу я что-нибудь для тебя сделать, Каппиг Может быть, ты хочешь бульону? Или горячего чаю?

– Берт... Я должен поговорить с Бертом. Кармелита едва слышала его.

– Сейчас я его позову. – Она прижала его руку к своей щеке и вышла.

Берт спал в библиотеке, положив голову на высокую, немного загнутую назад спинку бордового кресла. Блантон осторожно потряс его.

Узнав, что Каппи хочет его видеть, Берт поспешил к нему.

– Что ты хочешь, дружище? Что я могу сделать для тебя?

– Сынок, я кое-что хочу тебе сказать, прежде чем уйду... – прохрипел Каппи еле слышно.