Твоя, только твоя - Райан Нэн. Страница 33

В эту ночь она долго не могла заснуть.

Проснувшись утром, Мэри поспешила в госпиталь. По дороге она кипела от гнева, видя, что улицы Мемфиса запружены моряками в синей форме.

Ее ярость перешла в ужас, когда она увидела, как легкий утренний ветерок полощет звездно-полосатый флаг на крыше пятиэтажного здания почты.

Мэри остановилась и смотрела на него, не веря своим глазам.

Покачав головой, она как во сне двинулась дальше. На улице Адамса, в квартале от госпиталя, Мэри была потрясена, увидев, как военные в синей форме снуют вверх и вниз по лестнице особняка Уитли. Они чувствовали себя там как дома. Женщина была так поражена увиденным, что несколько минут молча смотрела, не двигаясь с места.

И пока она наблюдала за происходящим, за ней тоже наблюдали.

В гостиной особняка Уитли высокий смуглый офицер прислонился мускулистым плечом к окну и выглянул на улицу. Его прищуренные глаза были холодны как лед, красивое лицо совершенно бесстрастно. Офицер, не мигая, смотрел на стройную светловолосую женщину, стоявшую на другой стороне улицы.

Смуглый поджарый офицер был тем самым моряком, что вел флот федералов в битву за Мемфис. Сейчас капитан был оставлен во главе войск, оккупировавших город. И прекрасно себя чувствовал на этом ответственном посту, умело и решительно исполняя свои обязанности. У него даже оставалось время следить за передвижениями Мэри.

Капитан всегда знал, когда Мэри покидала Лонгвуд. Он знал, куда она ходила, что делала и когда возвращалась домой. Он даже с точностью до минуты знал, когда она каждый вечер гасит лампу, ложась спать.

Глава 22

У Мэри появился новый повод для беспокойства. Она стала опасаться, что янки оккупируют Лонгвуд. При одной только мысли об этом в сердце женщины закрадывался страх.

Проходили дни, и каждый раз, заметив приближавшихся к ее дому военных в синей форме, Мэри Элен следила за ними, затаив дыхание. Многие из прекрасных особняков в городе были уже заняты оккупационными войсками. Мэри с ужасом думала о том, что они вот-вот займут Лонгвуд и разорят ее любимый дом.

Прошла неделя, и Мэри перестала вздрагивать при появлении янки вблизи Лонгвуда. Она говорила себе, что в городе множество больших, красивых особняков. Может быть, завоевателям и не понадобится ее дом. Сохрани ее Господь! Что может быть хуже, этих заносчивых вояк в синей форме, сидящих на розовом гарнитуре в ее гостиной!

Мэри было невыносимо видеть янки, заполонивших все улицы. Было неприятно каждое утро проходить между ними по пути в госпиталь. У нее вызывали отвращение похотливые взгляды, которые они бросали в ее сторону.

Но бывали моменты, когда не видно было ни одного вояки в синей форме, и все равно у Мэри оставалось ощущение, что за ней наблюдают. Это ощущение трудно было объяснить логически. Просто она чувствовала, как у нее волосы встают на затылке – ей казалось, что янки все время за ней следят.

Они словно шли за ней по пятам. Рассматривали ее. Преследовали ее.

Женщина неожиданно останавливалась и беспокойно оглядывалась, ожидая увидеть какого-нибудь моряка, или солдата в синей форме, дерзко глядящего на нее. Но никого не было видно. Мэри решила, что у нее настолько расшалились нервы, что ей уже мерещится всякая чертовщина.

Наконец Мэри немного расслабилась. За две недели она не увидела на заросших сорняками лужайках Лонгвуда ни одного янки. Ее явно щадили. Хозяйка Лонгвуда не знала, кто и почему, но в любом случае была признательна, и ей стало легче.

Презренные янки продолжали бросать в ее сторону заинтересованные взгляды, когда она шла в госпиталь и обратно, но теперь они ее не слишком беспокоили. Мэри по-прежнему плохо спала, хотя ощущение безопасности понемногу восстанавливалось.

И все же она прекрасно понимала, что после наступления темноты одинокая женщина не может быть в безопасности в занятом северянами городе, и Мэри старалась не искушать судьбу.

Так было до одного июньского вечера, когда Мэри Элен больше не смогла вынести жару и одиночество. Она безрассудно покинула безопасный Лонгвуд и отправилась к реке, где и встретила обнаженного морского капитана.

Часть вторая

Глава 23

– Клей Найт! – снова прошептала Мэри.

– Да.

Больше он ничего не сказал.

Двое долго стояли молча в лунном свете. Сжимая загорелой рукой, хрупкое запястье женщины, капитан Клейтон Найт, командующий оккупационными войсками федеральных сил, занявших Мемфис, крепко держал Мэри Пребл, прижав ее к своему длинному мокрому телу, и смотрел ей прямо в глаза.

Мэри посмотрела снизу вверх на большую темную фигуру и неожиданно поняла, что испытывает не только гнев – ее влечет к этому человеку. И от этих смешанных чувств в висках у нее застучало, на глаза навернулись непрошеные слезы.

Клей. Клей Найт.

Красивый мальчик, который использовал ее сердце, как ступеньку в блестящей военной карьере, теперь превратился в капитана-янки с решительным и жестким лицом. Внимательно рассматривая это красивое смуглое лицо, черты которого с годами затвердели и теперь казались точеными, Мэри вдруг поняла, что почти забыла, как сильно она когда-то его любила.

И как сильно ненавидела.

Клей посмотрел в широко раскрытые темные глаза женщины, и им овладели подобные чувства.

Мэри. Мэри Пребл.

Хорошенькая, избалованная девочка, которая использовала свое обаяние, чтобы легкомысленно разбить его сердце, и которая теперь превратилась в эту высокомерную и очень желанную женщину. Близость ее тела воскресила в Клее такую страсть и такую боль, что мужественный капитан содрогнулся и почувствовал слабость в коленях.

Господи, он почти забыл, как сильно он когда-то ее любил!

И как сильно он ее ненавидел.

Очарование этой минуты пропало, когда капитан Найт произнес низким густым баритоном:

– Вы должны понимать, миссис Лотон, что вам небезопасно ночью ходить одной.

Мэри тут же возразила:

– Я больше не миссис Лотон. Я Мэри Пребл. И я была в полной безопасности, пока ваша орда язычников не заняла город! – Она снова попыталась высвободить запястье. – Отпустите меня! – скомандовала женщина, сердясь на себя за свое смущение.

Капитан по-прежнему крепко держал ее.

Он взял из сжатой ладони, Мэри смятые зеленые банкноты и преспокойно затолкал их ей за низкий вырез летнего платья. При этом его теплые мокрые руки коснулись вздымающихся округлостей ее груди.

– Примите это как часть платы за постой, Мэри Пребл, – сказал он, убирая руку с ее груди. – Как командующий оккупационными войсками я выбрал Лонгвуд для размещения своего штаба на время моего пребывания в Мемфисе. Ждите меня завтра в полдень.

Мэри пришла в ужас:

– Нет! Я не хочу! Я запрещаю!

– Вы не поняли. Я не прошу позволения. Я просто информирую вас о моих намерениях.

– А я информирую вас, что я никогда, никогда не позволю вам занять Лонгвуд!

– Я буду у вас завтра в полдень, – спокойно повторил капитан.

– Но почему? Почему именно мой дом? – сердито спросила она, стараясь вырваться. – В Мемфисе немало домов больше Лонгвуда!

– Да, я знаю, – ответил он. – Как вы помните, мне доводилось там бывать.

– Занять один из лучших домов под штаб!

– Я всегда был неравнодушен к Лонгвуду. Думаю, что мне будет там достаточно комфортно.

По его губам скользнула мимолетная усмешка. Мэри заметила ее и рассердилась еще больше.

– Есть ли предел вашей жестокости?

– У меня были хорошие учителя! – прозвучал ответ, озадачивший ее.

Его холодные глаза казались поразительно светлыми на смуглом лице.

Мужчина слегка отодвинулся, открывая мокрую, заросшую волосами грудь, мощные плечи и рельефные бицепсы.

– Если вы не хотите вновь оскорбить вашу скромность, то лучше поспешите домой. Я собираюсь одеваться.