Твоя, только твоя - Райан Нэн. Страница 35
– Мэри, этот старый пистолет очень опасен. Он может взорваться тебе прямо в лицо. – Капитан засунул пистолет себе за пояс. – А теперь тебе решать. От тебя зависит, как все пойдет: просто или нет. Мне все равно. В любом случае я занимаю Лонгвуд.
Чувствуя, что он победил, Мэри постаралась, чтобы ее голос звучал так же бесстрастно, как и его:
– Что бы вы сделали, капитан, если бы я сказала «нет»? Если бы я отказалась уйти с дороги? Я не смогла вас убить. А вы можете убить меня?
Капитан не ответил.
– Можете? Вы можете вынуть ваш собственный пистолет и застрелить меня? Или разрубить меня пополам вашей саблей? – Мэри чуть выше подняла голову, и ее большие темные глаза непокорно сверкнули.
– Такие крайности совершенно ни к чему. Ты просто подчинишься моим приказаниям. Подчинишься, и все! – ответил ей Клей голосом человека, привыкшего повелевать.
С поистине кошачьими ловкостью и быстротой он обошел ее, и оказался между Мэри и входной дверью.
– Ну, так что же? Я мирно займу помещение? Или ты сдашься после битвы, которую можешь и не выиграть?
Мэри посмотрела в его спокойные серые глаза и поняла, что все будет так, как он сказал. Она может бороться с ним, но это бесполезно. Капитан гораздо сильнее. И женщина предпочла сохранить остатки собственного достоинства.
– Я не могу выставить вас из моего дома, капитан Найт, – спокойно сказала она. – Но я обещаю вам, когда война закончится и Юг победит, вы лично заплатите за это!
Глава 24
Капитан Найт занял Лонгвуд.
Мэри с болью наблюдала за тем, как Клей и его подчиненные устраиваются в ее доме.
Она ничего не могла с этим поделать и только молча смотрела, как военные в синей форме расхаживали по мраморному вестибюлю. Они быстро растеклись по комнатам первого этажа. Осматривая свое новое жилье, они подзывали друг друга взглянуть на ту или иную вещь. Мэри стиснула зубы, когда янки, заполонив парадную гостиную с мебелью розового дерева, забирали себе предметы искусства, заглядывали в ящички шкафов. В бело-золотой музыкальной комнате они неумело потренькали на пианино, прошлись по струнам позолоченной арфы.
Смотреть на это было мучением, но Мэри заставила себя молчать.
Непрошеные гости расхаживали по дому, а его хозяйка стояла в вестибюле и смотрела, не говоря ни слова.
Но когда крепкий высокий моряк вышел из гостиной и посмотрел в сторону лестницы, намереваясь подняться на второй этаж, Мэри сжала рукой горло. Она больше не могла молчать.
– Нет! – крикнула она и тут же смягчила свою просьбу. – Пожалуйста, не надо… Не ходите… Не надо…
Сердце ее упало, когда янки, не обращая на нее внимания, быстро прошел мимо и направился прямо, к лестнице. Мэри не могла его остановить. Она беспомощно смотрела, как он поставил большую, тяжелую ногу на покрытую ковром ступеньку лестницы.
Мэри вздрогнула всем телом, услышав глубокий низкий голос позади себя:
– Отставить, боцман Миллс! – Дюжий моряк замер. Мэри обернулась.
Позади нее стоял капитан Найт. Все его внимание было сосредоточено на моряке, стоявшем у основания лестницы.
– На второй этаж дома прошу не подниматься, – спокойно сказал он, но по его голосу было ясно, что это приказ. – Независимо от того, здесь я или отсутствую, ни вам, ни вашим товарищам наверх не подниматься! Ясно?
– Есть! Есть, сэр! – ответил моряк и покорно отошел от лестницы.
Мэри облегченно вздохнула.
Но, как оказалось, совершенно напрасно.
Отдав приказание подчиненным ни при каких обстоятельствах не подниматься наверх, капитан Найт сам занял хозяйскую половину дома. Несмотря на энергичные возражения Мэри.
– Нет! Нет! Только не сюда! – воскликнула она, проходя по комнатам родителей в элегантный будуар.
– Именно здесь мне будет хорошо и удобно, – сказал капитан, оглядывая просторную спальню, где громадные зеркала в золоченых рамах отражали каждое его движение. Клей попробовал мягкость огромной кровати под балдахином и одобрительно покачал головой. – Я уверен, что здесь мне будет удобно.
– Есть ли у вас хоть какое-нибудь представление о приличиях? Это же спальня моих родителей!
Даже не взглянув на Мэри, капитан холодно ответил:
– Им она больше не нужна. А мне нужна. Теперь она моя. На то время, что я буду в Мемфисе.
Он посмотрел на Мэри.
– А ты, Мэри? Занимаешь все ту же комнату? – Он потер рукой подбородок и задумчиво сказал:
– Если не ошибаюсь, ты будешь в комнате напротив?
– Вы бессердечный ублюдок! – прорычала Мэри, повернулась и в слезах вышла из комнаты.
Для нее начиналось долгое, трудное лето.
Мэри поспешно спустилась вниз и вышла из дома. Она сразу же отправилась в госпиталь. Хозяйка Лонгвуда была очень рада, что у нее было куда пойти, чтобы избавиться от приводившего ее в ярость капитана Найта.
В госпитале Мэри полностью окунулась в работу. Она сказала себе, что не будет больше думать о выводившем ее из себя капитане-янки. Через несколько минут после начала работы Мэри уже была так занята, что не замечала, как летит время. Она была не в состоянии думать ни о чем, кроме работы.
Но когда у нее уже стало ломить спину от тяжелых пациентов, когда она так устала, что едва передвигала ноги, Мэри посмотрела в окно и увидела, что день клонится к вечеру.
Она встревожилась.
В конце концов, ей пришлось идти домой. Несмотря на усталость, молодая женщина очень быстро прошла весь путь до Лонгвуда. Ее гнало растущее беспокойство.
Дом был полон незваных гостей, этих буйных моряков в синей форме. И только одному из них Мэри Элен могла доверять. Это был помощник капитана, лейтенант Джонни Бриггс, веснушчатый рыжеволосый молодой человек с улыбающимся лицом и хорошими манерами. Остальные были просто животными. Мэри была одинока и беззащитна в доме, полном сильных и грубых мужчин.
Какими бы опасными ни казались ей все эти моряки, самым опасным из них был капитан Найт – холодный человек, которому ни до кого не было дела. Этот человек брал от жизни что хотел и когда хотел. Такие люди опасны.
Поднимаясь по ступенькам Лонгвуда, Мэри обратила внимание на группу мужчин в форме, слонявшихся по галерее. Ей достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться, что капитана среди них нет.
Войдя в дом, она сразу же отправилась на кухню. Открыла дверь и замерла.
Капитан Найт, в расстегнутой до пояса рубашке, открывавшей бронзовую от загара грудь, сидел, расслабясь, на стуле с высокой спинкой, широко расставив колени. Он курил сигару и развлекал Тайтеса и Мэтти, старую повариху-негритянку, стоявшую сейчас у плиты и наливавшую в чашку свежезаваренный кофе. Аудитория явно была захвачена рассказом бывалого капитана. Старый слуга, моргая, сидел за столом. На его лице застыла широкая улыбка. Он внимательно слушал рассказы капитана о приключениях в далеких морях. При виде Мэри капитан замолчал.
Не говоря ни слова, Мэри повернулась и вышла. Она очень рассердилась на своих слуг. Одно дело выдержать, пережить вражескую оккупацию и совершенно другое – лелеять вторгшегося к ним капитана-янки!
В темных глазах Мэри закипела ярость. Она поспешно прошла к себе наверх. Лучше уж лечь спать голодной! Мэри решила, что не станет рисковать и запрет дверь прежде, чем этот мерзкий капитан поднимется к себе. Женщина торопливо вошла в спальню, закрыла дверь на задвижку, прислонилась к двери и тяжело вздохнула. Было очень жарко, давала себя знать усталость. Очень хотелось есть.
В комнате уже царил полумрак. Мэри зажгла лампу у кровати и вынула из волос гребни, сделанные из устричных раковин. Волосы рассыпались по плечам. Потом она принялась снимать свою пропотевшую одежду. Женщина сбросила туфли, села и принялась стаскивать носки. Усталые ноги болели. Она поднялась и принялась расстегивать пуговицы зеленого поплинового платья. Сняла его через голову и занялась завязками нижних юбок. Нетерпеливо сбросив юбки, Мэри перешагнула через них.
Устало, вздохнув, она занялась крючками белой рубашки. Сняла и ее. Не успела она поднести руки к поясу панталон, как раздался стук в дверь.