Бумажные розы - Райс Патриция. Страница 42

А все объяснялось очень просто: Эви еще не пришла в себя после бурной ночи, в глазах до сих пор стоял туман. Наскоро собрав свои вещи, она сняла несвежие полотенца с вешалки около умывальника — в этой гостинице не принято было менять их по утрам.

Кармен раздела маленькую Марию и принялась вытирать ее. Эви тем временем пыталась найти для них сухую одежду.

— Где ваша мама? — спросила она, роясь в одном из сундуков. — Надо ей сообщить…

— Она ушла к подруге, которая рожала вчера вечером. Сказала, что задерживаться не будет, но вода поднялась очень быстро, и мама, наверное, не успела.

Было видно, что Кармен очень расстроена, но она старалась говорить спокойно, чтобы не пугать младшую сестренку.

— Господи, представляю себе, как она за вас переживает! Только, боюсь, мы никак не сможем успокоить ее раньше, чем спадет вода. Здесь часто бывают такие наводнения?

— Нет, сеньора. Я слышала о большом потопе, который случился в пятьдесят пятом году, но меня тогда еще не было на свете. Вообще-то река иногда разливается после весенних дождей, но такого я не помню…

— Вот возьми платье. Мне оно мало, а тебе наверняка подойдет. Даже не знаю, зачем я его взяла с собой в Минерал-Спрингс. Ты можешь переодеться за ширмой, а я пока побуду с маленькой. Если для нее ничего не найдется, завернем в одеяло.

Тайлер пропадал весь день, поэтому Эви пришлось доставать еду самостоятельно. Ей удалось раздобыть у Джона сушеные яблоки, пикули и несколько банок с бобами. Этого вполне хватило на всех. Дэниел научил ребят играть в «виселицу», и Хосе с наслаждением «повесил» своего старшего брата. Марию завернули в одну из полотняных нижних рубашек Эви, и она заснула, а Кармен просто не могла оторваться от книг, которыми был набит доверху один из сундуков.

Дэниел, похоже, не мог оторвать взгляда от Кармен. Эви заметила, как он смотрел на девушку, и ей все стало ясно. Переодевшись, Кармен и верно превратилась в писаную красавицу. Свои роскошные черные волосы она подвязала лептой из гардероба Эви. У нее были овальное лицо с правильными чертами, черные брови и такие тяжелые длинные ресницы, что трудно было поверить в то, что они настоящие. К четырнадцати годам у нее уже обозначились и юная грудь, и женские бедра. Эви несложно было разгадать переживания Дэниела. И то, что Кармен пришлось по вкусу их собрание книг, говорило в ее пользу, так как Дэниел слыл известным книгочеем.

Эви рассчитывала устроить мальчикам постель в комнате Дэниела, а девочек уложить на полу у себя. Но у Дэниела к вечеру уже голова шла кругом от ребят, которые к тому же опять поссорились, и их требовалось немедленно развести по разным углам. Грустно вздохнув, Эви приказала Мануэлю перенести кресло в ее комнату, затем отправила его спать к Дэниелу, а Кармен и двух младших устроила у себя на постели.

Эви знала, что Тайлеру это не понравится, но посоветоваться с ним не было возможности — он забегал за весь день лишь на пару минут. Они с Беном отыскали где-то лодку и объезжали на ней затопленный город вместе со спасательной бригадой. Из-за наводнения многие семьи оказались отрезанными от мира, и их нужно было вызволять из беды. В гостинице час от часу людей все прибавлялось. «Это же дети. Надеюсь, он не устроит скандал», — под конец решила Эви.

Когда Кармен, Хосе и Мария заснули, она аккуратно сложила свое миткалевое платье, повесила в шкаф юбки и переоделась в ночную рубашку. На этот раз Эви не стала надевать ни нижнюю рубашку, ни панталоны, дабы лишний раз не злить Тайлера.

Вынув из сундука запасное одеяло, она устроилась с ним в кресле, а ноги положила на тумбочку. Тайлеру придется довольствоваться ночлегом на полу, если он вернется. В последний раз, когда она его видела, он греб на лодке в сторону салуна, чтобы там подкрепить свои силы. Она не возражала. Его никто не обязывал жениться на ней, да он и не хотел этого, так же как и она. Эви не знала, как назвать их отношения, но уж точно не супружескими. И нечего притворяться.

Тайлер вернулся в гостиницу и, шагая по коридору, вынужден был то и дело переступать через спящих. Он насквозь промок и не ел весь день, если не считать утреннего кофе с оладьями. Одна лишь мысль помогала ему еще как-то держаться на ногах: сейчас он снимет с себя все мокрое и рухнет в объятия Эви.

Еще в коридоре он снял с себя шляпу и плащ и, когда дошел до двери их комнаты, принялся уже за рубашку. Вернувшись из лагеря янки и обнаружив, что он лишился и дома, и родных, Тайлер повернулся спиной к своей прошлой жизни, решив начать новую с нуля. И в этой новой его жизни не было места ни для жены, ни для детей, но для теплой женщины в его постели оно всегда нашлось бы. И мысль о том, что за этой дверью его ждет Эви, согревала душу.

Комната была погружена во мрак и тишину, когда он вошел, но Тайлер и не ждал ничего другого — было уже очень поздно. Кинув шляпу и плащ на пол, он стянул с себя мокрую рубашку. Около окна темнела ширма, куда он и стал пробираться, зная, что найдет там умывальник и сухие полотенца. Но на полдороге он неожиданно запнулся обо что-то, и рука его задела тумбочку, которой еще утром не было на этом месте.

Когда глаза его немного привыкли к темноте, он сумел различить чьи-то прикрытые одеялом ноги. Взгляд его скользнул по ним вверх и уперся в копну каштановых волос, на фоне которых белели узкое плечо и подушка. Тайлер знал только одну женщину с такими волосами — Эви.

Чертыхнувшись вполголоса, он разулся и на цыпочках стал приближаться к кровати. Он не мог поверить, что Эви решила спать в кресле только для того, чтобы за что-то отомстить ему. Так и есть. Увидев спящих детей, Тайлер нервно провел рукой по волосам. «Вот уж не знал, что в ней так сильно материнское начало. Но с другой стороны, что я вообще о ней знаю?»

Присутствие детей на кровати в его планы совершенно не входило. Но он понял, что Эви больше негде было их устроить на ночь. Тайлер молча скрылся за ширмой и снял с себя то, что еще на нем оставалось. Господи, даже чистой рубашки нет! Кто же знал, что ему придется так задержаться в этом городе? Все тело ныло, и ему хотелось принять горячую ванну. Впрочем, гораздо сильнее ему хотелось другого: оказаться в теплой постели в объятиях теплой Эви. Только, похоже, не видать ему сегодня ни того ни другого.

Тайлер понимал, что не может разгуливать по комнате, где спят дети, совершенно голый, но и натягивать на себя снова все мокрое не собирался. Вспомнив о сундуках Эви, он, морщась, надел брюки и пошел поискать подходящую одежду. Слава Богу, Эви специально для него оставила один из сундуков открытым, где он и нашел то, что ему было нужно. Хорошо, когда у тебя такая предусмотрительная жена.

Видя, что на теплую кровать сегодня рассчитывать не приходится, Тайлер решил не отказываться по крайней мере от объятий теплой женщины. Оставив брюки на полу и обернувшись простыней, он остановился напротив Эви. Не может быть, чтобы она крепко спала в такой позе. Аккуратно приподняв ее, он устроился в кресле и опустил Эви себе на колени.

Как он и предполагал, она тут же проснулась. Тайлер не дал ей вскрикнуть, закрыв рот рукой. Еще ничего не понимая, она испуганно уставилась на него, а в следующую секунду поняла, что сидит у него на коленях. Эви попыталась было подняться, но Тайлер только тихо усмехнулся: вряд ли ей удастся сбежать от него.

Накинув простыню ей на плечи, Тайлер шепнул:

— Я замерз и очень голоден, жена. Ты мне поможешь разрешить эту проблему?

Эви знала, что порой бывает наивна, но она не была дурой и поняла, что голод, о котором он говорит, не имеет никакого отношения к пустому желудку. Она поменяла позу, но все равно не могла не чувствовать, как он шевелится под ней. Их отделяли друг от друга несколько слоев одежды, но руки Тайлера уже скрылись под одеялом и коснулись ее ночной рубашки.

— Хочешь горячего шоколаду? — шепнула она.

— Прекрасная мысль! От горячего шоколада сейчас не откажусь.