Последний страж Эвернесса - Райт Джон К.. Страница 56

Ворону и раньше доводилось участвовать в уличных драках. Пусть он ничего не знал о благородной игре мечей, но тут складывалась банальная поножовщина, поскольку клинок оказался сильно укорочен.

Рыцарь сделал выпад. Улучив момент, более опытный противник поймал его за запястье, ухватил за плечо и переломил его локоть о колено. Кэлпи заверещал и обмяк в полуобмороке.

– Благодарю! – выдохнул он.

Бородач ухватил его за плечо и бедро, поднял над головой и швырнул вперед головой оземь. Раздался тошнотворный хруст. Ворон не знал, помер тот или нет, да его это и не волновало. Он крикнул вверх:

– С тобой все в порядке?

– Не задавай глупых вопросов! Что случилось с доктором? – откликнулась Венди.

Огненный великан обернулся и поднял факелы, пересекая двор одним шагом. Ворон подобрал меч Ланселота и принялся им размахивать. Огненный великан зажмурился, прикрывая руками глаза. Тут из-за деревьев внезапно выскочила статуя огромного краба и взмахом клешней перерезала ему подколенные сухожилия. Искры, дым и кровь хлынули из великаньей ноги, причем кровь на воздухе вспыхивала. Когда великан упал, к его лицу направился скорпион, а кентавр с луком и стрелой вскочил ему на грудь.

Сын гор слышал выстрел из другого крыла дома, крики и уханье поблизости, однако подбежал к Ланселоту.

Пока он взирал на неподвижное и окровавленное тело, вокруг разлился мягкий теплый свет. Сияние исходило от крыльев сон-лошадки, приземлившейся мягко, словно бабочка.

Серебром прозвенел ее голос:

– Перекинь его мне через спину. Быстро! До рассвета времени едва хватит на молитву, а я должна обогнать врата дня!

Ворон перекинул Ланселота через седло и захлестнул обрывки поводьев вокруг его пояса для страховки.

Затем он взглянул на сияющий клинок в своей руке. Только этот меч может пустить кровь потусторонним гадам. Самый блеск его сводит их с ума.

Лошадка резко сказала:

– Верни меч! Не для тебя сошел он из небесной оружейной, и не воссияет он вновь, пока его хозяин не оправится от ран. Обречешь ли ты этого рыцаря на судьбу бессчастного Фрейра – идти в последний бой с пустыми руками?

– Но, гм, я думал, понимаешь, я мог бы положить его на место потом, после…

– Не кради небесное оружие! Я вижу, ты сын своего отца. Это его оружие, ты должен найти, более подходящее твоему племени, прежде чем все кончится.

– Что? Кто? – изумился Ворон. Венди крикнула из окна:

– Ворон! Отдай ей этот меч и давай ко мне! По-моему, сюда идут! К тому же ты не умеешь фехтовать.

Неуклюже и хмуро бородач сунул меч в ножны.

Снова выстрелы, обрывки песен, славящих тьму. Огненный великан поднялся и грузно перевалился спиной вперед через дамбу. Мраморный кентавр запрыгнул на край стены и выпустил ему вслед каменную стрелу.

Ворон на мгновение положил руку на окровавленную спину Ланселота. Он коротко шепнул «прощай», а сон-лошадка уже поднималась в воздух, окруженная коконом света. Сладкий освежающий аромат исходил от нее.

– Постой! Не поможешь нам, а? Хотя бы отвези меня наверх, чтобы мне не пришлось лезть по веревке!

Она величественно расправила крылья, и на перьях заиграли серебряные радуги. Легко, словно пушинка, она поднималась, падая от земли вверх. И когда она замахала крыльями и понеслась вверх к тускнеющим звездам, казалось, будто красные лучи зари преследуют ее, хотя она мчалась со скоростью кометы. Лошадка превратилась в звездочку, метнулась к северу в Малый Ковш, мигнула и пропала.

– Ой, Ворон, как красиво! Но он ушел, – всхлипнула Венди. – Он ушел и никогда не вернется! Бедные старушки в Англии опечалятся – та, с котами, и музейная сотрудница, и все! Они будут так по нему скучать…

ГЛАВА 20

«МОЙ ДОМ НА СКУЛЕ СКЕРРИ»

Из дома и около него по-прежнему доносился шум боя. Ворон слышал отдаленные щелчки отскакивающих от камня пуль, вопли.

В небе над головой струи красного света пронизывали черные облака, но землю все еще окутывал мрак. До восхода солнца оставалось несколько минут.

– Лезь по веревке! – Венди замахала рукой. – Давай сюда, быстро! Я по тебе соскучилась!

Ворон нагнулся, поднял Лемюэля Уэйлока, перекинул старика через плечо и взялся за веревку.

В этот момент раздался раскатистый громоподобный выстрел: где-то рядом била короткими очередями автоматическая винтовка. Сквозь брешь, проделанную в стене дома великаном, донесся голос Питера:

– Никогда не шарь у людей по карманам, пока не убедишься, что они мертвы, сопляк!

Сердитый крик, новый выстрел, визг, когда он срикошетил. Голос Питера:

– Контролируй цель. Вот так.

Раздался короткий сдержанный залп, затем быстрое-быстрое щелканье, как от пустого оружия.

Снова голос Питера:

– Ну, салага. Ты стрелять собираешься или как? Твои друзья мертвы. Что с тобой? Не так уж легко хладнокровно убить человека, а?

Ворон с Лемюэлем на плече побежал в покой Срединного Сна. Прямо под хорами он обнаружил дверь на этот этаж, ведущую, теоретически, к подножию лестницы, с которой полетел Питер.

Но короткий загнутый коридор за ней оказался увешан резными масками, а за ним открывалась арка в красивую библиотеку с резными полками, где двое тюленей в матросской форме, стоя к Ворону спиной, бросали в камин книги.

Прогремел очередной выстрел.

Ворон оценивающе разглядывал маски на стене. Трагедии и Комедии хмурились и улыбались ему сверху вниз: и Скарамуш, и Коломбина, и Арлекин, и Панталоне, и Пьеро. Лестница должна проходить прямо над головой. Если вообще туда ведет какая-нибудь дверь, она должна находиться…

Он положил ладонь на маску Трагедии. Та шевельнулась под его напором, и дверь открылась. За ней бородач увидел Питера, лежащего на спине среди обломков кресла. Рядом рухнули два тела, одно еще корчилось. Кровь и мозги разбрызгались по лестнице и по стенам, пропитывая и безнадежно портя гобелены. Над Питером склонился молодой человек с бритой головой, в кожаной куртке, в каждом ухе по дюжине сережек, золотые цепочки на шее. Он дрожал, пистолет в его руке едва не касался лица калеки.

Не способный встать, Питер с лицом спокойным, словно высеченным из камня, лежал на спине, подняв одну руку и тыча в парня пальцем.

Ворон попытался выхватить пистолет, но старик на плече замедлял его движения.

Юноша опустился на колени, упал на лицо и издал печальный, задушенный, булькающий звук. Затем он перекатился на бок, его вырвало, и Ворон увидел торчащую у него из шеи рукоятку ножа.

– Нелегко убить человека, когда смотришь ему в глаза. – Питер потянулся, ухватил нож за рукоять, слегка шевельнул. Парень издал шумный вздох и перестал двигаться. – Когда проделаешь это достаточное количество раз, становится легче.

Из-под парня толчками, в такт биению сердца, натекала лужа красной крови. Через несколько секунд пульсация угасла, и кровь расползалась по полу, как слизняк. Ворон с некоторым смутным удивлением узнал запах: так же пахло, когда он убивал в лесу оленя или гризли. В этом было нечто неправильное, нечестное.

Питер вытащил нож, вытер его о куртку парня и сложил. Получилась пряжка ремня, которую Питер вернул на пояс.

– Ношение скрытого оружия, осел, – со вздохом пробурчал он. – Разве это преступление? Не будь оно скрытое, кто-нибудь увидел бы, где оно есть… – И мучительно пополз через комнату к ближайшему оброненному пулемету.

Ворон стряхнул с себя грезы.

– Питер, – негромко окликнул он, не желая пугать калеку.

– А? Ворон? Я несколько не в форме, приятель.

– Сэлки поблизости. Давай, я тебя понесу.