Палач Мерхины - Раткевич Элеонора Генриховна. Страница 11

Зал был огромен, и не только вширь. Его своды подымались куда-то необозримо высоко, очевидно, под самую крышу Цитадели, и заволакивались тьмой. Ни свечи на столах, ни канделябры на стенах не могли рассеять эту клубящуюся мглу. Но внизу, под ее покровом было светло. Свет дробился и множился в хрустале и золоте, вспыхивал в драгоценных перстнях и навершиях магических жезлов, скользил по шелкам и тонул в золотистом вине.

Повелители Зла пировали.

— На колени! — гаркнул стражник.

Тай и Халлор понимали, что сопротивляться бесполезно, но их тела отказывались повиноваться этому приказу. Стражник ухватил их за плечи и швырнул на пол. Халлор упал на колени, Тай едва извернулся, чтоб не упасть ничком, и отшиб плечо о каменный пол.

— Добро пожаловать, гости дорогие!

Тай с усилием перекатился и поднял взгляд. Верховный Маг привстал со своего места.

— Редко нам приходится принимать у себя простых смертных. Очень редко. Вы просто не поверите. Последний раз… даже не упомню, когда. Так что можете представить себе, насколько мы вам рады, — проникновенно заключил он и галантно прижал к сердцу испачканные паштетом ручки. — Присаживайтесь, мои драгоценные. Да подымите же их, право!

Несколько пар рук тут же подняли пленников.

— Присаживайтесь, будьте как дома! — Повелитель неторопливо вытер руки и хлопнул в ладоши. — Эй, кто там! Посадите наших гостей рядом со смертной.

Те же руки — или другие? — разрезали путы на руках пленников и подвели их к столу. За столом было два свободных места; между ними, скорчившись от страха, сидела девушка из подземной камеры. Она уже не плакала, только сухо, рвано всхлипывала. Тай закусил губу.

— Садитесь! — с нажимом повторил Верховный Маг, и в его голосе впервые послышалась угроза. Неожиданно для Тая Халлор повиновался, Тай нехотя последовал его примеру.

— Вот и славно! — Повелитель потер пальцами, и перед Таем и Халлором возникли чистые тарелки.

— Проголодались в дороге? Не стесняйтесь! — взывал Верховный Маг. — Прошу вас.

— Благодарю, но я не голоден, — тихо и спокойно ответил Халлор.

— Простите великодушно за навязчивость, — засмеялся Верховный Маг. — Но я ведь вас и не тороплю. Вы еще успеете проголодаться.

Было что-то в голосе Верховного Мага такое, от чего мороз драл по коже. Его суетливая гостеприимная любезность внушала ужас и омерзение. Не оттого, что была полностью наигранной, а оттого, что была она Верховному Повелителю абсолютно незнакомой. Как, впрочем, и любое другое проявление чувств. Тай был еще ребенком, когда отец его сказал о деревенском старосте, лицемере и подхалиме: «Он не опознает истинного чувства, даже если оно прибежит и укусит его за задницу.» Тогда эти слова звучали преувеличенной метафорой, но по отношению к Повелителям Зла они были абсолютной истиной. Если бы искреннее чувство и укусило Повелителя, за какую-нибудь часть тела, он принял бы его за отвратительное насекомое, и раздавил бы его — как насекомое.

— Хотя мне, право же, странно, что вы еще не голодны, — мягко сказал Повелитель. — Вы так потрудились сегодня. Особенно ты, Халлор. Мне даже пришлось распорядиться о новых поисках.

Он метнул гневный взгляд на Халлора, а затем перевел его на онемевшую от страха жертву. И Тай вздрогнул, поняв, что и этот гнев, как и недавняя доброжелательность, не был настоящим.

Халлор пожал плечами.

— Вы хотели видеть меня здесь, — ровным голосом произнес он. — Чего же вам еще?

— Несомненно. Несомненно. — Повелитель приоткрыл губы в неспешной улыбке. — Нам нравится все необыкновенное. Необыкновенная сила, например. Или красота. Или богатство. Ты ведь очень богатый человек, Халлор?

— Не могу пожаловаться, — сухо ответил Халлор, — но и похвастаться — тоже.

— Что ты, Халлор? Как ты можешь так говорить? Ведь постройка крепости стоит огромных денег.

— Я строил Мерхину на прежнем месте, на старом фундаменте, — тихо сказал Халлор, и голос его смягчился от воспоминаний. — И в развалинах было много пригодных для дела камней.

— Все равно, — упорствовал Маг. — Денежки немалые. Или ты не один потратился?

— Не один потратился, не один и потрудился, — кивнул Халлор.

— Как любезно с твоей стороны сообщить нам об этом, — ехидно заметил один из Повелителей.

— А разве я вам что-то сообщил? — с откровенной издевкой спросил Халлор.

Повелитель откинулся на спинку кресла.

— Люди готовы трудиться до полусмерти на того, кто может защитить их от вас, и выложить любые деньги, — спокойно произнес Халлор, — разве это для вас новость? Или вы полагаете, что вас любят и превозносят?

— Ну, заставить-то нетрудно, — произнес вкрадчивый женский голос. Какая-то сила вынудила Тая поднять взгляд на от незапятнанной чистоты тарелки. Тай почувствовал, что сердце его останавливается и тает. Одна из Повелительниц смотрела ему в глаза и улыбалась. У Тая перехватило горло. Никогда он не видел такой ослепительной, сказочной красоты. Атласное мерцание нежной кожи, синие глаза под густыми черными ресницами, сияние черных волос, уложенных в прихотливую прическу. Тай взирал не с вожделением, и даже не с обожанием. Он готов был проливать кровь и испытывать муки, чтобы броситься к ногам Повелительницы, и пережил бы восхитительное блаженство в тот миг, когда острый каблучок Повелительницы наступил и вонзился бы в его лицо. Казалось, эта женщина создана из иной плоти. Бедняжка, избранная жертвой, ей и в подметки не годилась. Хорошенькая, конечно, но и только. Хорошенькая. Даже сейчас ее лицо, искаженное страхом, можно назвать милым. Пожалуй. Эдакая лукавая ямочка на подбородке. Легкий загар. Россыпь чуть заметных веснушек. Вот только ресницы слиплись от слез. Отмыть ее, да причесать, да утешить…

Тай вздохнул с облегчением. Неброская миловидность девушки не была поразительной, но она была. Она принадлежала ей. Ничего сверхъестественного. Все очень естественное. Ни шелков, ни духов, ни единого колечка, ни тем более магии. Все до последней веснушки настоящее.

И рядом с ней Халлор. В его внешности нет ничего ослепительного, но он красив, и красота его реальна. Сквозь лохмотья и грязь, сквозь кровавые рубцы благословенная подлинность пробивалась наружу, как источник из под наваленных на него камней. Тай хватал взглядом негромкую прелесть девушки и спокойную красоту Халлора, как утопающий хватает ртом воздух — и выплыл.

Он даже засмеялся, упиваясь ощущением свободы.

— Как видите, заставить не всегда просто, — заметил Халлор. Грудь его поднималась быстро и тяжело, словно он только что выдержал изнурительный бой. Тай понял, что Халлор принял ту же битву, что и он сам — и тоже выстоял.

— Да, — кивнул один из Повелителей, — мы наслышаны о твоих способностях. Они тоже в своем роде удивительны. Следует заметить, что твой спутник тоже обладает… гм… кой-какими дарованиями. Это, надо признаться, несколько неожиданно.

Верховный Повелитель перегнулся через стол; глаза его глядели Халлору прямо в лицо.

— Может, поделитесь с нами, где это вы обрели столь редкостные в наше время возможности?

— Вы не поймете, — ответил Халлор.

— А мы не торопимся, — тихо и медленно произнес Верховный Повелитель. — Зачем спешить? Впереди у нас долгая ночь.

Что они будут с нами делать? Я не выдержу, подумал Тай. Там, в подвале, и то не выдержал. И просил, и умолял, и плакал. А ведь Палач Мерхины был человеком. Это — не люди. Мне страшно. Мне страшно от одного их вида. От того, что они такие ненастоящие. Как если бы гнойная язва вдруг превратилась в цветок. Цветы не растут из человеческого тела, не должны. Здесь все так, как не должно быть. Искаженное, извращенное, неуместное. Вывернутое даже не на изнанку, а вообще неизвестно куда. И глаза стражников, стоящих вдоль стен. Глаза без зрачков. Пустые глаза. Больные.

— Да вы пейте свое вино, — неожиданно посоветовал Халлор. — Раз уж впереди долгая ночь, не вредно и подкрепиться.

Действительно, Верховный Маг все это время сжимал в руке кубок. Он с силой грохнул его об стол, часть вина выплеснулась на скатерть.