Те же и скунс–2 - Воскобойников Валерий Михайлович. Страница 147

А вот дальше случилось кое-что такое, чего не ждал уже «тёзка». Девка, которой полагалось бы валяться при смерти или вовсе подохнуть, пружиной взвилась на ноги и кинулась на бандита, метя пальцами и ногтями в глаза. Сил у Даши оставалось очень немного, её подняло на ноги что-то, чего она сама в себе не подозревала. Ей было уже не до интеллигентских комплексов по поводу «превышения самообороны», её не сдерживали опасения типа «мне же хуже будет, если я его разозлю». Терять было нечего, кроме опостылевшей жизни, и глаза оказались бы выцарапанными, сумей только она до них дотянуться… .

Конечно, мастер боевых искусств её до своей физиономии не допустил. Грош была бы ему цена, если бы такое произошло. Даша получила шестом поперёк живота, её согнуло, отбросило, она сползла по стене и осталась лежать. Никита пытался вновь приподняться, по-волчьи щерил зубы, ещё оставшиеся во рту. «Тёзка» только собрался их капитально ему поубавить, когда сверху, из люка, его окликнул Тосол, и было похоже – там что-то стряслось. Что-то, требовавшее безотлагательного присутствия всех.

Дело прежде всего! «Тёзка» перехватил шест и невесомо взбежал по ступенькам. В конце концов, он в любой момент успеет вернуться…

Бухнула, опускаясь, крышка, тяжело шлёпнул уложенный на место ковёр. Погасли яркие лампы, и воцарившиеся сумерки сперва показались кромешной чернотой подземелья. –

Даша кое-как перевернулась и поползла обратно к Никите, всхлипывая и прижимая к животу обе ладони. Толстая матерчатая куртка отчасти защитила её. Никита тяжело, со стоном дышал в темноте. Но Даша ткнулась лицом прямо в его руку, протянутую навстречу, и он молча притянул её к себе и обнял так крепко, как только мог.

Их глаза только-только стали заново привыкать к полутьме, когда наверху опять весомо проелозил ковёр и люк стал открываться. Лампы, правда, почему-то не загорелись, но Никита никакого внимания на это обстоятельство не обратил. Он думал про свою правую руку. Сколько раз ему казалось, что под кожей она держалась на ниточках и от резкого движения может оторваться совсем!.. Так, может быть, ровно это и сделать?.. Отгрызть себе лапу?.. Рвануться последним усилием обречённого тела – и оставить руку в капкане, отвоевав секунды свободы?.. Может, он сразу свалится и умрёт от болевого шока, а может, и нет, и тогда…

…Человек, спрыгнувший в погреб, оказался внизу и около них едва ли не прежде, чем они его успели заметить. Что-то негромко щёлкнуло, и Никита почувствовал, что отрывать себе руку больше не надо – она свободна и так. В благодарность он было протянул свою левую, ещё относительно крепкую и ещё способную во что-то вцепиться, прямо туда, где смутно угадывалась глотка неожиданного пришельца. Тот увернулся и буркнул вполголоса:

– Живые? Держитесь… Идти сможете?

Поверить в спасение оказалось труднее, чем в нашествие марсиан, но потом оба словно вдохнули живительного кислорода. Даша выбралась из подвала сама, Никиту незнакомец вытащил на себе – тот на своих посиневших ногах стоять толком не мог, какое там лезть по ступенькам. В обширной комнате с камином в углу Даша увидела ковёр, тот самый ковёр, на котором её распинали – вчера? год назад? – гогочущие ублюдки, и вот тут колени у неё подломились всерьёз, но парень в рабочем комбинезоне сгрёб её за руку и поволок, и пришлось не то что идти – бежать во всю прыть. Сперва по коврам и паркетам, потом в дверь чёрного хода – и дальше по снегу, сквозь ветер и снег, через сад, за кованую калитку ограды, блестевшую свежим срезом запора… Даша всё силилась что-то сообразить, пыталась расслышать, нет ли погони, но расслышать не удавалось, а сообразить и подавно, а потом они свернули за угол и почти натолкнулись на ожидавшую там легковую машину, но не натолкнулись, потому что дверцы открылись и выпустили кого-то навстречу, и они с Никитой нырнули вовнутрь до того потрясающе ловко, словно всю жизнь только этим и занимались, и тот, кто приходил за ними в подвал, сразу куда-то исчез, а машина сорвалась с места, но сорвалась без скандального рёва двигателя и визга колёс, а тихо, тихо, тихо, но так, что заборы понеслись мимо, точно взлётная полоса за иллюминатором самолёта – вдавливая пассажиров в сиденья, сливаясь в пятна и полосы, всё неотвратимее отодвигаясь назад…

Когда голубая «девятка» набрала вторую космическую скорость и покинула поле тяготения особняка, Даша отважилась приподняться. Водитель молчал и не оборачивался, он был полностью занят извилистой и скользкой дорогой, по которой пулей неслась машина, но Даша узнала его в свете пролетавшего фонаря. За рулём сидел Серёжа Плещеев. Вот, стало быть, она и прибежала к нему «по морозу босиком», как когда-то мечтала…

Рядом с ней застонал и зашевелился Никита. Когда бго закидывали в автомобиль, он невыносимо свалился на перебитую руку, но боль достучалась до сознания только сейчас. Он лежал очень неловко и не мог сам. повернуться, и Даша принялась помогать, приговаривая и шепча что-то слышимое только ему.

Со стороны парадного входа в особняк всё случившееся виделось опять-таки по-другому. Газовщик «шарился» в доме примерно десять минут: достаточно долго, чтобы трое парней начали ругаться и приплясывать на морозе, но маловато, чтобы заподозрить его в корыстных намерениях. Красть из особняка было пока особенно нечего – ни тебе какой заманчивой мелочишки, которую можно запросто сунуть в карман, а антикварная мебель стояла по комнатам всё такая, что с заднего хода не вынесешь, да и просто так на хребте не поднимешь, пуп треснет. Мошка было выдвинул мысль обыскать мужика, когда тот появится, но как выдвинул, так и задвинул обратно. Номер «Нивы» они срисовали, вмиг найдут, ежели что…

Аварийщик выкатился из двери, стащил со взмокшей морды противогаз и сказал, что вырубил радио на втором этаже и свет в аквариуме у рыбок, причём оба раза чуть не обделался и не обоссался от страха – а ну как тумблер сработает, тут и проскочит искра?..

Крутые ребята, каждый в полтора раза крупнее его, от души посмеялись. Аварийщик забрался в свой драндулет и отвалил. Поехал проверять следующую «точку».