Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 - Редер Эрих. Страница 29

Выбор нового руководителя флотского ведомства был достаточно сложным делом, потому что человек этот должен был быть не только приемлемой фигурой для правительства, но и должен был пользоваться полным доверием флота.

Самой подходящей кандидатурой представлялся контрадмирал Трота. После прекращения военных действий он возглавил управление офицерских кадров военно-морского флота, в которое был преобразован военно-морской кабинет, и пользовался уважением всех боевых офицеров.

Другой возможной кандидатурой был вице-адмирал Рогге, начальник управления вооружения, который также был главой военно-морской секции комиссии по прекращению военных действий. В этом своем последнем качестве он прекрасно вел все переговоры, неумолимо отметая любые вмешательства революционных элементов. Во время отсутствия адмирала фон Манна исполнял обязанности министра. Но он никогда не командовал боевыми соединениями на море во время войны и за пределами своего собственного круга оружейных специалистов был неизвестен флоту. Как только Рогге узнал, что флот предпочитает контр-адмирала Трота, он не колеблясь оказал ему всевозможную поддержку.

Полностью вступив в полномочия руководителя центрального отдела военно-морского управления, я был весьма озабочен вопросом о преемнике адмирала фон Манна. Чрезвычайно высоко ценя адмирала фон Манна как руководителя, я молил его не подавать в отставку. Но когда он не изменил своего решения, я пришел к выводу, что скорейшее назначение на этот пост адмирала фон Трота совершенно необходимо для предотвращения возможной катастрофы.

Ни для кого не было секретом, что радикальные политические круги – прежде всего левые силы – оказывали давление на политическое руководство, стараясь протолкнуть свою кандидатуру, одного из трех «П»: фон Пустау, Персиуса или Пааше. Из всех них фон Пустау, ушедший в отставку в 1908 году в звании капитана 1-го ранга и с тех пор только писавший на флотские темы, никогда не воспринимался всерьез ни одним из морских офицеров. Но волны революции довольно быстро прибили его к берегу левых, где он обрел поддержку самых отъявленных радикалов. Персиус тоже уже находился в отставке и посвятил себя кропанию пламенных exposs [29], которые, по его заявлениям, разоблачали тиранию офицеров по отношению к матросам. Выступая с публичными лекциями, он вскоре столкнулся с противодействием хорошо информированных и острых на язык младших офицеров флота, которые в ходе дискуссий, завязывавшихся после его лекций, буквально разбивали в пух и прах все его доводы. Со временем его лекции стали одиозными. Капитан-лейтенант Пааше, который, подобно двум предыдущим деятелям, тоже был уволен в отставку еще в самом начале своей флотской карьеры, был идеалистом и мечтателем. Он попал под влияние радикальных коммунистов и вскоре был убит в уличной перестрелке в Восточной Пруссии.

С разрешения адмирала Рогге я посетил комиссара Носке с целью убедить его в необходимости поставить во главе флота человека, который находится на активной воинской службе и к которому флот испытывал бы доверие и уважение. Я также назвал, в качестве своего личного мнения, кандидатуру адмирала фон Трота. Носке искренне согласился с моей высокой оценкой профессиональной репутации адмирала и пообещал поближе познакомиться с ним. Он также дал мне разрешение обсудить этот вопрос лично с главой правительства Эбертом, ставшим впоследствии президентом.

Как знамение времени в тот январский день, когда я направился в резиденцию канцлера, один из «добровольческих корпусов» как раз вступал в Берлин для восстановления законности и порядка. В тот момент, когда я входил в здание, этот корпус остановился у северного крыла резиденции, где его приветствовали Носке и Эберт речами, произнося их с балкона второго этажа. Никем не остановленный, я прошествовал прямо в комнату, из которой был выход на балкон, увидел в ней разложенные на столе ручные гранаты и винтовки, очевидно приготовленные для обороны, если кто-либо вдруг напал бы на членов правительства.

Сразу по окончании речи Эберта я представился ему и был приглашен в его рабочий кабинет. Начав свой доклад, я понял, что Носке уже посвятил Эберта в суть моих идей, которые Эберт тем не менее выслушал с интересом. По ходу разговора я понял, что решение по этому вопросу не будет принято до тех пор, пока Национальная ассамблея на своей сессии не сформирует временное правительство, и получил заверения в том, что проблема будет изучена самым тщательным образом.

Не далее как на своем первом представлении в новом служебном качестве в Берлине в октябре 1918 года я осознал, что война закончится для Германии неблагоприятно и одним из последствий этого будет значительное сокращение военно-морского флота. В этих обстоятельствах для флота становилось, если он желал занять достойное место в новой системе государства, жизненно необходимым компетентное и влиятельное руководство. Военно-морской флот, как и сухопутные силы, вне какого-либо сомнения, должен будет возглавляться министром-политиком, но возврат к его прежнему положению, когда доминировали армейские генералы, вряд ли возможен из-за ограниченности финансовых средств. Тем не менее прежняя схема организации управления, когда административное и оперативное командование флотом объединялось под одним руководителем адмиралтейства, мне представлялась наилучшей. Первая реорганизация управления, проведенная императором Вильгельмом II, когда командование флотом было разделено между Верховным командованием и военно-морским директоратом, приводило к постоянным трениям между двумя управленческими структурами равного уровня. Организация управления по типу адмирала фон Тирпица, при которой допускалось существование различных независимых друг от друга управляющих структур, подчинявшихся только самому императору, было ничем не лучше, поскольку имело следствием отсутствие единого военно-морского руководства в ходе войны. Так как в новом государстве силовые службы, без сомнения, должны будут представлять свои программы в рейхстаг через своих политических представителей, то не будет ничего необычного в том, что одна из таких служб будет представлять свои запросы через своего военного руководителя, как это и имело уже место, когда адмирал занимал пост министра.

Как уже говорилось ранее, штаб адмиралтейства и военно-морской кабинет должны были быть расформированы, а их функции, наряду с теми, которые выполнял военно-морской директорат, должны были быть сосредоточены в рамках адмиралтейства. В результате ясно прорисовывалось четкое сосредоточение высших флотских управленческих функций в рамках Военно-морского оперативного управления, административные же вопросы отходили к Административному управлению и другим отделам, прежде всего техническим, которые объединялись в рамках общего отдела. Центральное бюро, которое возглавлял я, должно было выполнять функции личного штаба начальника адмиралтейства. Ему непосредственно подчинялись отдел офицерского состава, финансовый отдел, начальник медицинской службы и главный инженер. Под руководством еще одного заместителя начальника адмиралтейства в течение нескольких лет действовала также и Комиссия военно-морского флота по прекращению военных действий, ее функции заключались прежде всего в решении вопросов с Лигой Наций и вопросов разоружения.

В функции Военно-морского оперативного управления адмиралтейства входило командование флотом. Военно-морской отдел нес функции бывшего штаба адмиралтейства, а организационный отдел занимался вопросами организации и призыва на военную службу. Учебный отдел был ответствен за боевую подготовку как берегового, так и плавсостава.

Первым начальником Военно-морского оперативного управления был контр-адмирал Михаэлис. Общее управление, в которое входил отдел верфей с их администрацией, конструкторский отдел, отдел вооружения и отдел навигации, возглавлялось контр-адмиралом Лолейном.

Руководство военно-морского флота считало жизненно важным сохранить хотя бы одну действующую верфь. Они отдавали предпочтение верфи Вильгельмсхафена с ее надежными рабочими и громадным опытом. Для прочих надобностей можно было рассчитывать на частные верфи и так называемые «германские заводы», с которыми ныне была слита военно-морская верфь в Киле. Лишь только после долгих споров удалось убедить новое правительство социалистов в том, что для развития своего оборудования в соответствии с нуждами флота ВМС необходимо иметь свою собственную верфь. Это позволило бы, прежде всего, не только совершенствоваться своим собственным конструкторам и разрабатывать новые виды кораблей и судовых двигателей, но и устанавливать эталонный уровень для работ частных верфей по заказу ВМС.