Моя королева - Рединг Жаклин. Страница 34

И Элизабет очень рано решила, что никогда не позволит себе оказаться в подобном положении. Она сама будет распоряжаться своей судьбой. И самым простым способом достижения этого было избегать той единственной опасности, жертвами которой стали многие женщины до нее.

Элизабет поклялась никогда не влюбляться.

Но это было до того, как Дуглас Даб Маккиннон вошел в ее жизнь.

Два часа спустя Дуглас и Элизабет сели на маленький паром, который должен был перевезти их на остров Скай.

Когда они стояли на пристани, зеленые берега острова Скай, тонувшие в нежной утренней дымке, представлялись такими близкими, что, казалось, достаточно сделать прыжок через пролив – и ты там. На самом же деле, сказал Элизабет сморщенный старик паромщик, расстояние достаточно велико.

Пока они плыли, Дуглас коротал время, болтая с паромщиком на гэльском. Элизабет, хотя и не понимала их разговора, знала, что это не простая болтовня. Они разговаривали приглушенными голосами, а паромщик не раз бросал на нее настороженные взгляды.

Когда они прибыли на берег, их ненадолго задержал патруль береговой охраны. Но Дуглас предъявил выданную ему полковником охранную грамоту, и солдаты беспрепятственно их пропустили. Дуглас оставил Элизабет на каменном молу, служившем пристанью, и вскоре вернулся с тремя крепенькими пони.

– До вашей фермы еще далеко? – спросила она.

Ей уже не терпелось добраться до конечной цели их путешествия и отдохнуть после долгого пути. Кроме того, девушка надеялась, что ей больше не придется делить постель с горцем.

– Мы скоро будем на месте, – ответил Дуглас, грузивший вещи на одного из пони.

Они пустились в путь среди поросших вереском холмов. По тропе гуртовщики обычно гнали к берегу скот. Она была едва заметна, но Дуглас знал здесь каждый поворот, каждый склон, хотя порой тропа почти совсем терялась среди камней.

Настороженность, которая не покидала Дугласа на всем их пути через Хайленды, теперь, на его родном острове, несколько ослабла. Он расслабился в седле и поводья держал не так крепко, как раньше. Их путь лежал к виднеющимся вдали лесистым огромным скалам.

Элизабет заметила, что встречные – будь то рыбаки на берегу или фермеры в долине, – все знали Дугласа в лицо. Они приветствовали его по-гэльски, а на нее посматривали с любопытством и подозрением. Она обшаривала взглядом окружающие холмы в поисках места, которое станет ее домом. Когда они добрались до долины, через которую пробегал бурный ручей, пошел мелкий дождик, заставивший Элизабет накинуть на голову капюшон. Из нависших облаков донесся тихий раскат грома, напугав двух кроншнепов, вылетевших из высокой травы. Поднявшийся вдруг ветер устремился им навстречу по склону голого безлесного холма.

Вскоре Элизабет заметила одинокую каменную крепость с высокими башнями на каждом углу.

– Что за замок?

– Это Дьюнакен, – ответил Дуглас. – Обиталище главы клана Маккиннонов.

– Маккиннонов? Значит ли это, что мы подъезжаем к ферме?

– Да, мисс. Уже недолго осталось.

Дуглас подумал о том, что, обвенчайся он с Элизабет при иных обстоятельствах, он привез бы ее в эту уединенную крепость, как на протяжении веков это делали Маккинноны. В глубине души он сожалел, что время изменилось. Когда герцог впервые поделился с Дугласом своими замыслами касательно Элизабет, Дуглас очень рассердился оттого, что его заманили в ловушку, заставив вступить в брак, которого он никогда не хотел. Но еще больше его злило то, что нельзя сразу же выпутаться из сетей, в которых он запутался. Он никак не ожидал, что Элизабет преодолеет весь трудный путь до острова Скай. Дуглас думал, что, проехав несколько миль, она начнет хныкать и попросит отвезти ее обратно.

Но этого не произошло.

Девушка вынесла все тяготы более чем недельной поездки верхом по гористой местности, и он ни разу не слышал от нее жалобы. Она выдержала все – дождь, укусы мошкары, угрозу быть обесчещенной – и не сдалась. Такое оказалось бы не под силу очень многим мужчинам. А ведь она могла бы превратить поездку в сущий ад для него, но не сделала этого. И теперь задача, стоящая перед Дугласом, казалась ему не такой привлекательной.

– Приехали, сударыня.

Дождь перестал, тучи неслись над холмами, роняя на долину последние капли, блестевшие под солнцем. Ветер принес смешанные запахи вереска и дождя, морских водорослей и торфа. Где-то за холмами море тихо билось о берег.

Дуглас смотрел, как Элизабет скинула капюшон и огляделась.

Сначала она даже не заметила неприглядного жилища. И немудрено: оно было из того же песчаника, что и голый склон холма, к которому оно прилепилось. Торфяная крыша низко нависала над ним так, что, не будь маленьких окошек и двери, домишко совершенно потерялся бы среди окружающей местности. Поскольку никакого другого жилья поблизости не было, Элизабет еще раз внимательно оглядела дом.

Как девушка ни старалась, но глаза ее выдали, и Дуглас это заметил.

Ребенком горец жил в этом доме, бегал по этой долине, играл вместе с Родериком и Йеном. Они часто представляли в лицах сказания о великих героях, некогда ступавших по окрестным холмам. Но сейчас, впервые в жизни, Дуглас внезапно увидел дом своего детства глазами человека, никогда не знавшего нужды, жившего в роскоши и безделье.

Элизабет здесь не задержится, это уж как пить дать. Даже два месяца не протянет. Понравится это герцогу или нет, но Дуглас понял, что нужно сказать ей всю правду:

– Элизабет, я…

Она повернулась и посмотрела на него. Вид у нее был решительный и энергичный.

– А где мы поставим пони?

Дуглас посмотрел на нее, сбитый с толку.

– За домом есть коровник, но право же, мисс…

– Мне самой позаботиться о пони? Судя по всему, эти два месяца мы будем все делать сами.

И тут Дуглас понял, что эта женщина готова пройти через все, лишь бы выполнить договор с герцогом. Она слишком ценила свободу.

– Я позабочусь о пони. Вы просто бросьте поводья. Он не убежит.

Элизабет кивнула:

– Тогда я готова взглянуть на свой новый дом.

Девушка подождала, пока Дуглас не спешился и не подошел помочь ей сойти с пони. Он осторожно обхватил ее за талию и поставил перед собой на землю. С того утра, когда он проснулся и обнаружил, что она к нему прикасается, они впервые оказались так близко друг от друга. Он почувствовал, как она напряглась при его прикосновении, и нахмурился.

Они пошли к домику по извилистой тропинке, которую Дуглас еще мальчишкой прорубал в камне несчетное количество раз. Внезапно Элизабет остановилась как вкопанная.

Нет, это уж слишком. И, честно говоря, он не мог ее ни в чем винить.

– Мисс…

– На крыше дома стоит коза!

Дуглас увидел на самом верху торфяной крыши козочку, с довольным видом жующую дернину.

– Truis! – по-гэльски крикнул Дуглас, чтобы прогнать животное.

Козочка посмотрела на него и издала жалобное «ме-е».

Дуглас взглянул на Элизабет.

– Она вольная птица. Приходит, когда захочет. Давайте войдем в дом. Кажется, снова собирается дождь.

Внутри было на удивление чисто, аккуратно и опрятно. На постели лежали свежие простыни. На полках стояло все необходимое: мука, чай, сахар.

Посреди комнаты на полу стояли сундуки Элизабет. Лодка, на которой их отправили, видимо, благополучно добралась до Дьюнакена, поскольку вместе с багажом Дуглас послал письмо своей приемной матери Эйтни с просьбой приготовить дом к их приезду. Он беспокоился, что на море лодку могут перехватить английские суда, патрулирующие у островов. Именно поэтому он настоял, чтобы они с Элизабет добирались по суше.

Элизабет стояла над сундуками, хмуро скривившись.

– Что-нибудь случилось?

– Да, одного сундука не хватает.

– Вы уверены?

Открыв оба сундука, она порылась в стопках белья и одежды.

– Здесь нет моих книг. – Она посмотрела на него в явном смятении. – Дуглас, я сама сложила их вместе с писчей бумагой и перьями в маленький сундучок. И его здесь нет.