Белокурый циклон - Рэйтё Енё. Страница 31

Глава десятая

Акционерная компания Адамс-Гордон, как окрестил банду толстяк, бывший врач, вместе с тридцатью наемными убийцами-арабами вот уже сутки стояла лагерем у расположенного в тени чахлых пальм колодца.

Все они бывали уже в тропиках — за исключением Райнера, основательно, однако, подготовившегося к пребыванию в пустыне. Его верблюд был нагружен доброй дюжиной вьюков, наполненных разнообразными предохраняющими, защитными и лечебными средствами. На верблюде Райнер восседал в темных очках и с зонтиком от солнца в руке.

Как только был разбит лагерь, Райнер смазался какой-то жидкостью, спасающей от москитов, но зато наполнившей Сахару таким зловонием, что все остальные постарались установить свои палатки как можно дальше, а верблюды начали дико метаться на привязи.

Через час почти все переставили свои палатки еще дальше. Райнера это, впрочем, не смутило. Что этому необразованному сброду известно о комарах и москитах — переносчиках малярии, желтой лихорадки и сонной болезни? На всякий случай Райнер поинтересовался у доктора Курнье каких именно насекомых должен отпугивать этот жуткий запах. Доктор взглянул на стоявшую рядом с Райнером бутылку, заткнутую резиновой пробкой. Этикетка на французском языке гласила:

ВЕРБЛЮЖИЙ ЖИР

Хорошенько смажьте поврежденное копыто и поставьте животное в отдельное стойло, чтобы резкий запах мази не отпугивал других верблюдов.

КОПЫТА НАДО БЕРЕЧЬ!

— Я думаю, — сказал Адамс каторжнику, — что разумнее всего не церемониться с этим Брандесом-Мюнстером, а просто захватить с нашими людьми оазис и отобрать у него Будду.

— Лишь бы не возникли какие-нибудь помехи, — заметил доктор.

— Опять закаркал! — буркнул Окорок, даже в пустыне не отказавшийся от смокинга и зеленой ленточки, теперь украшавшей его пробковый шлем.

— Вы путаете пессимизм с предвидением, — мягко, но с легким упреком в голосе ответил дипломированный отравитель, не слишком популярный из-за своих барских манер. — По-моему, нами была допущена маленькая ошибка, ничтожная ошибка, но разве не случалось, что один-единственный разболтавшийся винт выводил из строя всю огромную машину. — Он помахал перед лицом шелковым платочком, потому что ветер подул со стороны Райнера и зловонный запах достиг прямо-таки наркотической силы. — Корень этой ошибки лежит, по-моему, в бороде нашего глубокоуважаемого коллеги Жоко.

— Попрошу меня за волосы не притягивать, — буркнул Жоко.

— Спокойно, не надо так волноваться. Речь ведь идет о наших общих интересах…

— Очень даже может быть, — угрюмо ответил бородач, — но для меня моя борода все равно, что для Ахиллеса — колено…

— У Ахиллеса уязвимым местом была пятка, — поправил доктор.

— Будь я медиком, — желчно отпарировал бородач, — я бы тоже разбирался во всех этих конечностях.

— А ну-ка заткнитесь, друзья, и пусть доктор объяснит, в чем же мы допустили ошибку, — вмешался Адаме.

— Мне кажется, — сказал Курнье, — что в одном месте у нас концы не сошлись с концами. Вчера Жоко расспрашивал проводника о мисс Вестон, прикинувшись, что хочет отправиться с караваном в Аин-Сефра. А чуть позже он же вместе с Гордоном начал вербовать арабов для нападения на Марбук. Внешность у него, гм… видная… и получается небольшое противоречие… оказывается, что собирался он вовсе не в Аин-Сефра, а в Марбук.

— В общем-то верно, — кивнул Гордон, — только вряд ли кто-нибудь обратил на это внимание.

— Поэтому я и назвал эту ошибку маленькой, почти ничтожной.

…К вечеру следующего дня банда начала терять терпение. К этому времени жертва уже должна была появиться.

Несколько арабов были посланы на разведку. Отправились ли вообще в путь те, кого они поджидают? Если никаких следов их не будет найдено, значит, допущен какой-то просчет.

Стояла невыносимая жара. От Райнера все держались подальше, словно от прокаженного, но даже в двадцати метрах от его палатки голова начинала кружиться от тошнотворного запаха мази. Не действовал этот запах исключительно на москитов, волнами рвавшихся к палатке, из которой он доносился.

— Мы обнаружили следы. Скорее всего, это те, кто нам нужен. Следы сворачивают к востоку. Там тоже есть дорога к оазису. Через солончаки, очень плохая дорога, ею почти никто не пользуется.

— В дорогу! — взволнованно воскликнул Адамс. Через несколько минут лагерь был свернут. Райнер сунул в карман журнал с кроссвордом, надел темные очки и раскрыл зонтик. Сейчас он напоминал древнего восточного мудреца.

Бандиты мчались, выжимая из верблюдов все, что могли.

На рассвете они увидели вдали движущуюся в их сторону точку.

— Кто-то едет!

— Подождем его здесь! — сказал Гордон, и все укрылись за громадным барханом.

— Он возвращается по тем следам, — заметил один из арабов. — Либо он встретил тех людей по дороге, либо сам принадлежит к ним.

Путник, ни о чем не подозревая, приближался на своем усталом верблюде к бархану.

Рансинга неожиданно окружила группа людей во главе с рослым лысым громилой.

— Откуда вы едете?

Эдди сразу же понял, кто эти люди… Бандиты!

— Хотел попасть в Марбук, но пришлось вернуться. Слишком глаза болят.

— Не встречали по дороге женщину в сопровождении одного или, может, нескольких мужчин?

— Нет.

Гордон рассмеялся.

— Короче говоря, вы из их числа! Вопрос-то был с подвохом. Их следы ведут как раз в том направлении, откуда вы едете. Не встретиться вы не могли, а если молчите об этом, стало быть, на то есть причина.

— Вперед!… Догоним их!… — крикнул Окорок.

— А этого убрать!

От тяжелого удара в затылок в глазах Рансинга запрыгали на мгновенье золотистые искорки, и он провалился в пустоту…

Окорок и Жоко молниеносно обыскали молодого человека. Райнер проговорил, не спускаясь с верблюда:

— Гляньте, нет ли у него бензина, а то у меня зажигалка перестала работать.

— Значит, все так, как я и думал, — бархатным голосом проговорил врач. — Они узнали о том, что мы набираем людей. Слишком уж приметная у Жоко борода…

— В последний раз советую оставить в покое мою бороду, — резко бросил Жоко. — Сам ничуть не меньше приметен со своими придворными манерами и приторным голосом.

— Вам надо бром принимать, — ответил врач.

— Послушайте, — вмешался один из арабов. — Теперь уже ясно, что след ведет через солончаки. Дорога трудная и опасная, но Азрим знает ее как свои пять пальцев. Если они свернули на нее еще вчера днем, нам их уже не догнать.

— Считают, сволочи, что, если мы бандиты, то можно как угодно нас обманывать! — вспылил Райнер. — Много ли народу в этом самом Марбуке?

— Человек тридцать арабов, если считать с женщинами и детьми. Сторожевой пост из пяти солдат, ну и несколько выздоравливающих легионеров.

— Мы с ними легко справимся! Вперед! — крикнул Гордон.

Один из арабов хотел добить Рансинга, но доктор остановил его.

— Не стоит, сынок, — добродушным голосом проговорил он. — Сам умрет. Достаточно, если ты уведешь его верблюда. Такие несущественные мелочи иногда стоят нескольких лишних лет тюрьмы.

Бандиты тронулись с места, а Рансинг остался лежать ничком, с раскинутыми руками, словно пытаясь обнять Сахару.

Азрим ехал впереди, за ним Эвелин, а замыкал маленький караван профессор. Верблюд, несший бурдюки с водой, был привязан к верблюду профессора коротким поводком, потому что через солончаковое болото вела лишь тропа шириной в каких-нибудь полметра. По временам корка с похожим на всхлипывание звуком трескалась, и из-под нее поднималась белая, тягучая, холодная грязь. Воздух при этом наполнялся отвратительным, удушливым запахом гнили. Говорят, что эти солончаки остались еще от тех времен, когда Сахара была дном моря.

Стояла чудесная лунная ночь. В бледном, призрачном свете солончаки напоминали поверхность замерзшей реки и казались еще безжизненнее и страшнее, чем сама пустыня.