Одиночество-12 - Ревазов Арсен. Страница 74

Монах так и сделал. Весь вечер я провел в ожидании ответной реакции. Мне казалось, что она обязательно последует. Не завтра так послезавтра. На худой конец – через неделю. Не зимовать же мне в шалаше?

На следующий день уже подходя к шалашу я знал, что ответ – пришел. В миске лежала моя же брошюрка. Я набросился на нее, как коршун на дикую утку.

Прямо под моей надписью, которую я с таким каллиграфическим трудом вывел сажей, было написано обычной шариковой ручкой: NO NEED. Но самое страшное был не письменный отказ, а то, что привычная миска с рисом была пуста.

У меня в голове возникло два варианта действий. Первый: пойти настрелять из рогатки лягушек, наесться и уйти. Добраться до цивилизации и связаться с Антоном.

Второй вариант: встать и уйти голодным.

Первый вариант был круче. Но… Есть лягушек я не хотел. Просто не хотел и все. Обстановка не располагала, да и настроение было – не лягушачье. И не охотничье.

Поэтому я сказал в сторону монастыря сухое «аригато», наспех побросал вещи в рюкзак и пошел. Я еще надеялся, что меня догонят и предложат вернуться.

Но в погоню за мной никто не бросился. Хотя на этот случай через час ходьбы я сделал получасовой привал. Тут мне стало обидно. Мне стало горько. С дзенским монастырем получилось нехорошо. Как у мужика с немцами и партизанами. [93] Я поднялся на ноги и поплелся дальше.

Поздним вечером, почти ночью я добрался до дороги и какая-то попутка подвезла меня до гостиницы в Хороконае. Лысый хозяин не задал мне ни одного вопроса, но заботливо принес в номер еду и чай. На следующее утро я взвалил на себя рюкзак и пошел пешком до центральной автобусной станции. Автобус в Саппоро отходил через десять минут.

Я посмотрел на пик, за которым было Гнездо Дикой Утки. Оно было в сером тумане. Я покачал головой и полез в автобус.

В Саппоро, завалясь в ту же гостиницу, где меня так и не соблазнила девушка с драконом я набрал Антона.

– Не, ну ты прикинь! Ничего! Вообще.

– Ты можешь четко передать, что тебе написал Окам?

– Четче не бывает. На мое I need to talk, он ответил No need.

– А что он тебе сказал при первой встрече?

– Первой и между прочим единственной… Сказал Fuck off. You know everything.

– Н-да… – сказал Антон голосом опытного патологоанатома. – Не так плохо. Не так плохо.

Я сдержался. Я не наорал, не повесил трубку. Наоборот. Вежливо выслушал предложение Антона встретиться в Вероне. Записал телефон турфирмы, которая уже завтра обещала поставить шенгенскую визу в мой липовый паспорт. И даже не послал Антона, когда он сказал, что за несколько свободных дней, которые у меня образуются, мне было бы неплохо перевести тот латинский текст, который нам переслали из Ватикана. Потому что у него (Антона) буквально вчера дошли до этого текста руки и он (Антон) с удивлением увидел там наше любимое число, правда в сокращенной форме 2 224 612. Без 15. (Я тут же вспомнил, что копты тоже про 15 ничего сказать не могли).

Так что не мог бы я (известный латинист) приехать в Верону за несколько дней до него и перевести этот текст.

Я мог. Я уже мог все. Я даже не спросил Антона, где мне взять латинско-русский словарь. Было очевидно, что негде и что придется ограничиться латинско-английским. Я коротко пообещал связаться с ним, когда доберусь до Вероны. Если доберусь.

– Антон! В какой форме тебе нужен перевод?

– Хм. Текст длинный. 200 страниц. Так что давай тезисы. Конспект. Да плевать, на самом деле. Хоть пьесу из него сделай. Хоть поэму. Главное, понять что там говорится про число и про хатов.

– Хорошо. Я сделаю тебе новеллу. Готическую.

– Ты не обиделся?

– За что? За то, что от меня ушла Маша и что меня послал Окам? Если бы я и обиделся, то на себя. Но на себя я давно привык не обижаться. Зачем выяснять отношения с близким человеком, особенно когда это грозит серьезным скандалом?

Чтоб хоть как-то утешить себя, я пошел в ближайший музыкальный магазин, но вместо того, чтобы купить там какой-нибудь музыки, я неожиданно для себя взял и купил iPOD. Маленький, белый, бесподобного дизайна с белыми наушниками. Теперь можно было избавиться от моих дисков, покупаемых в течении всей моей дальней дороги и составлявших уже довольно серьезный груз. В местном интернет-кафе я, проверив почту (ничего не было), переписал с помощью милого японца свои диски на iPOD, после чего диски подарил ему. Японец в ответ поделилися своей коллекцией, так что теперь у меня было уже около 150 дисков хорошего западного рока и лучшие образцы японского.

Жизнь продолжалась. Без Маши, но с музыкой.

Два авиа-рейса: Саппоро-Токио, Токио-Милан и автобусный маршрут Милан-Верона не оставили по себе никакой памяти. Не смотря на то, что я в дороге был или очень пьян или пьян до полного остекленения, я не потерял ни паспорт, ни деньги, ни билеты. Вот, что значит привычка. А я думал, горный воздух поможет мне бросить пить…

Двигаясь в тяжелом похмелье по Вероне на такси мой неожиданно открывшиеся глаза наткнулись на ночной бар с названием «Непорочная Джульетта». Я подумал, что надо бы запомнить название и снова заснул.

– Это самая средневековая гостиница, сэр, – разбудил меня таксист. – Вам помочь с вещами?

– Что? – прохрипел я, пытаясь разомкнуть слипающиеся глаза.

– Вы сказали отвезти вас в самую средневековую гостиницу в этом ебаном городе, сэр. Я так и сделал.

– А… – сказал я, приходя в себя. – Это же Верона! Спасибо. Ужас. Круто. Да. Как там Кьево?

Голос у меня был не очень.

– Вчера выиграл у Лацио, сэр. Два-ноль. Вы любите calcio?

– Еще как. Calcio и Middle Ages.

– Welcome to Verone, sir. Не забудьте свой рюкзак!

Глава 25

На следующее утро я трезвый и бодрый отправился в интернет-кафе разбираться со средневековым текстом. Сначала я решил, что будет круто, и Антон приколется, если я переведу этот текст, который я уже начал называть «Готической мистерией», сохранив стиль подлинника. Я быстро нашел толковый онлайновый латинско-английский словарь, скачал текст и сел за перевод. Получилось примерно так:

Я замучился переводить длинные периоды на первой же странице. Это вообще-то нормально – двести с лишним слов на одно предложение?

Да и стиль настоятеля, который, ясное дело лицемерил, утверждая, что не конкурирует с классиками, был обычной средневековой пародией. Честно говоря, этот стиль меня не вдохновлял. Ни Тацита ни даже Августина из спокойного и мудрого (что выяснилось в процессе перевода) бенедектинского монаха не вышло. И это нормально. Тациты рождаются редко. В основном длинные тексты с литературным оттенком пишут полусумасшедшие люди.