Одиночество-12 - Ревазов Арсен. Страница 76

Сбегай-ка ты за Бенедиктом Туинским. И попроси его взять два факела и большой холщовый мешок.

Грацио

Слушаю, монсиньор!

(убегает)

Авва Марий

(внимательно смотрит под ноги, проходя несколько метров)

Эти следы ваши? Деревянные башмаки, должно быть – Грацио?

Плено

Так точно, монсиньор

Авва Марий

А обмотанные тряпками сапоги твои? Ну-ка наступи тут!

Плено

(нервно отводя руками длинные волосы назад и аккуратно наступая на снег)

Мои, монсиньор.

Авва Марий

Да. Твои. Других следов нет. А что ты так нервничаешь?

Плено

Я не нервничаю. Я умираю от страха. Там труп, монсиньор! Без головы.

Появляются Бенедикт с факелами и мешком через руку и Грацио

Авва Марий

Бенедикт! Итальяшки говорят, что Доминику отрезали голову. Если это правда, то убийца остался в корпусе. Снег с вечера не идет и никаких других следов нет. План такой. Выгоняем всех спящих святых уродов из северного корпуса на улицу. Проводим обыск в кельях. Дальше – по ситуации.

Бенедикт Туинский

(кивает головой Авве; обращается к Грацио и Плено)

Вам стоять тут и молчать. Понятно?

Грацио и Плено

(кивают)

Понятно, монсиньоры. Мы – очень понятливые.

Авва и Бенедикт в хорошем темпе проходят по кельям, бьют в двери и ногой и кричат «все на улицу, быстро! вон и без разговоров!». Заходят в келью Мулиера и выгоняют его, не понимающего по-латыни, пинками. Заспанный народ закутывается в плащи и выползает на улицу.

Бенедикт Туинский

(выходя из корпуса)

В трапезную, пожалуйте, братья. В трапезную! Убирайтесь к такой-то матери отсюда!

Народ рассасывается. Авва и Бенедикт начинают обыск.

Авва Марий

Начнем с Доминика?

Авва и Бенедикт заходят в его келью. Келья освещается (факелами). В ней узкая кровать, столик для переписывания книг и табуретка. Рядом с дверью на гвозде висит огромный плащ с капюшоном. На задней стене – камин. Посреди кельи на полу лежит тело без головы.

Авва Марий

Господи, помилуй! Давай поднимем тело. Положим на постель.

Тело без головы с трудом поднимается и перекладывается. Авва осматривает тело, Бенедикт – келью.

Авва Марий

Бенедикт, крови нет. Если верить Галену, это означает, что голову отрезали уже у мертвого Доминика.

Бенедикт Туинский

Да. Или слили кровь в какой-то сосуд. Что маловероятно, так как ни капли ее не пролилось. Послушай, Авва! Я не могу найти голову. В этой келье ее нет.

Авва Марий

В каминной тяге смотрел?

Бенедикт Туинский

Камин в этой келье забит еще игуменом Иннокентием.

Авва Марий

Да-да. Он считал, что горный климат должен смирять плоть. Особенно зимой. И оставил по одному камину на этаже.

Бенедикт Туинский

Для блатных. Все верно. Дрова экономятся. Плоть смиряется.

Авва Марий

Голову отрезали большим ножом. Или мечом. Но ее не рубили. На шее два странных следа. Как будто от укуса змеи. Это странно. Я читал у Авиценны, что змея два раза подряд укусить не может… Ей нужны сутки, чтобы накопить яд. Интересно, кому все это было надо?

Бенедикт Туинский

Cui prodest. [94]

Авва Марий

Это понятно. Но кому?

Бенедикт Туинский

Авва, посмотри на рукопись, которую он затирал. Ты это любишь.

Авва Марий

(протягивает руку)

Рыцарский роман?

Бенедикт Туинский

Нет. Античные стихи. Но матерные. Катулл вроде бы?

Авва Марий

(смотрит)

Выучил ты, оруженосец, поэзию. Катулл…

(Читает)

Н-да… Вот стирает Доминик, да упокоится душа его, Катулла. Которого, может быть, уже ни в одном монастыре не осталось. И записывает семьсот сороковую копию Августина о Граде Божьем. Я ведь покупаю им новый пергамент – сколько попросят. А они – все затирают и затирают. Определенно, палимпсесты следует запретить. Варвары!

Бенедикт Туинский

(осматривает содержимое кельи)

Варвары и жлобы. А еще гордятся своей библиотекой. Корпус для нее отгрохали размером с Колизей. Восьмиугольный. В нем сам черт ногу сломит.

Авва Марий

Оставим это. Ты что-нибудь интересное нашел?

Бенедикт Туинский

Маслянная лампадка, гусиные перья, две чернильницы – с красными и черными чернилами. Коробка с песком, пемза, будь она проклята, пластинка для проведения линий, маленький перочинный нож. Голову таким не отрежешь. Да и следов крови на нем нет.

Авва Марий

Что в плаще?

Бенедикт Туинский

(роясь в единственном кармане плаща Доминика)

Несколько хлебных корок, старые четки, какая-то тряпка, пергамент. Кажется это план нашего монастыря. Ну да. Вот библиотека. Вот собор. Вот твои покои. Вот огород. Вот рядом с ним этот проклятый Северный корпус. Не понимаю, зачем Доминику план?

Авва Марий

Клади план и книги в мешок. Нам пора в гости к Тенебрису.

Бенедикт Туинский

Думаешь, толстенький ленивец обезумел?

Авва Марий

Да ничего я не думаю. Проверить надо всех. Убийца – один из жильцов.

Авва и Бенедикт переходят в соседнюю келью.

Бенедикт Туинский

Ничего. Вообще ничего. Мышиное дерьмо, сломанная табуретка, несколько зерен проса и книга. Минутку… Как-то здесь подозрительно тепло. Камины нельзя топить по ночам!

Авва Марий

У Фомы – слабое здоровье. Кто из нас без греха? И кто из нас хочет, чтоб на нас стучали в Рим? По поводу и без повода…

Бенедикт Туинский

Идем к просветленному арабу из Толедо?

Авва Марий

Бенедикт! Знаешь, что говорится в сопроводительном письме про него? Когда на него снизошло просветление он сказал: «Отречение от всего оказывается высшим благом, смирение и пустота человеческого бытия – самой большой силой. Бог не может не войти в очищенную, опустошенную душу. Подлинная свобода есть свобода от мира, от себя и от Бога. И только тогда душа сливается с неизреченной Божественностью». Если даже он врет и никакого просветления у него не было, то не забывай: у нас каждый крещеный мусульманин – на счету. Хотя, конечно, испанские братья просили нас понаблюдать за ним. Не сводя глаз. Они ему не верят.

Бенедикт Туинский

А это он по-арабски сказал?

Авва Марий

Разумеется. Но перевел кто-то…

Бенедикт Туинский

Они же не могут толком с ним объясниться. Вот и не верят.

(залезает под тюфяк постели Мулиера и вынимает толстую книгу)

Хотя постой… Авва! Испанцы могут оказаться прозорливей, чем мы.

Авва Марий

(оживляется)

Что за книга?

Бенедикт Туинский

(Листает том in quarto)

Коран? Не знаю. Я же по арабски могу только говорить… «Уаэф, йа ма'ньяк. Идэк а-фо!» [96] А читать эту вязь… Нет, извините.