Любовь всегда права - Ричмонд Эмма. Страница 22

Резко обернувшись, она просыпала кофе на пол, но изобразила на лице некое подобие улыбки.

– Да, Мириам, вы застали меня на месте преступления! – непонятно зачем проговорила она. Довольно глупо, но надо же было что-то сказать! Не сообщать же ей о своих проблемах. – Не беспокойтесь, я сейчас. – Переложив яблочный пирог с шапкой крема на блюдо, Алекса ждала, кода Мириам выйдет из кухни первой, чтобы пойти следом за ней.

– Стефан сказал, что недавно вы попали в автомобильную аварию и поэтому вы такая… – Вежливо помолчав, Мириам улыбнулась.

– Такая странная? Да, – поспешно согласилась она – слишком поспешно. – Лекарства и вино смешивать нельзя, а я смешала. Ну что, пошли?

– Ах да! Конечно! Давайте я понесу пирог! – предложила Мириам.

– О нет. Мне уже лучше.

Ты мне совсем не нравишься, подумала про себя Алекса, следуя за Мириам в столовую. И если ты имеешь виды на моего мужа… То что? Уж не собирается ли она поколотить Мириам?

Широко улыбаясь, Алекса водрузила пирог на стол и достала из буфета тарелочки, послушно смеясь со всеми, когда Мириам рассказывала, как застала ее за нюханьем молотого кофе. «Скажи что-нибудь, – убеждала Алекса себя. – Скажи что-нибудь смешное, остроумное…» Но так и не нашлась что сказать, только улыбалась, улыбалась, улыбалась… Улыбалась и тогда, когда начала вкривь и вкось кромсать красавец пирог. Поймав встревоженный взгляд Стефана, она с ужасом почувствовала, как к горлу подступает ком, глаза наполняются слезами, еще минута – и…

Стефан выскочил из-за стола, обнял ее за плечи и поцеловал в лоб.

– Сядь, – заботливо сказал он, но только она одна понимала, чего это ему стоило. – Я разрежу пирог сам, – добавил он и, выдвинув стул рядом с собой, усадил Алексу. Взяв нож, Стефан так разглядывал его, будто видел впервые.

– Давайте я разрежу, – сказала, засмеявшись, Мириам, отняла у него нож и со знанием дела стала аккуратно резать пирог на равные куски и раскладывать их по тарелочкам.

– Спасибо, – сказал Стефан и, обернувшись с улыбкой к жене, спросил: – Ну как, теперь все в порядке?

– Да, спасибо. – Сделав над собой усилие, она обвела всех взглядом и улыбнулась. – Извините за неловкость – это из-за головной боли. Но теперь все в прошло.

Стефан сам проводил гостей в гостиную, сам сварил кофе, сам отнес его им с помощью Мириам. Алекса сидела в кресле и пыталась вникнуть в суть разговора. Неприметная женщина – Алекса вспомнила ее имя: Джейн – не спускала глаз с Вильяма и увела его подальше от хозяйки дома, за что Алекса была ей очень благодарна. Остаток вечера она проговорила с Джоном, который оказался на редкость милым и приятным. И добрым. Все расспрашивал ее про аварию.

Закончив разносить кофе, Стефан подошел к креслу жены и присел на подлокотник, обняв ее одной рукой за плечи. Разговор сразу же потерял для Алексы всякий интерес, все ее внимание сосредоточилось на ладони Стефана, покоившейся на ее плече. Она очнулась только тогда, когда гости стали расходиться.

Она безучастно смотрела, как они разбирали пальто и шапки, благодарили за приятно проведенный вечер, а Джейн даже подошла к Алексе, пожала ей руку и поцеловала в щеку.

– Надеюсь, вам скоро станет лучше.

– Спасибо. Извините, что я чуть не испортила вам вечер.

– Ну что вы! Знаете, если у вас нет подруги, с которой можно было бы поговорить, то звоните мне, – сказала Джейн очень тихо, сжав Алексе руку. – Поверьте мне, он стоит того, чтобы держаться за него, – добавила она еще тише, чтобы никто не услышал. – Стефан – самый необыкновенный человек из всех, кого я знаю. А на Мириам не сердитесь. Ее поведение вызывает у Стефана такое же раздражение, как и у вас. Они работали вместе в Америке, и ему не очень-то приятно встретить ее здесь, в институте. – Улыбнувшись Алексе, Джейн подошла к Джону, который держал наготове ее пальто.

Что ж, подумала Алекса, может, Стефану и в самом деле было неприятно встретить Мириам в институте, однако сегодня он не противился ее заигрываниям. Как же она устала! Да, прежняя Алекса провожала бы гостей с непоколебимой уверенностью хозяйки дома, взяв мужа под руку. Но у теперешней Алексы нет на это никаких сил.

Прошла целая вечность, прежде чем гости двинулись к выходу. Когда Алекса, как любая уважающая себя хозяйка, пошла проводить гостей, Стефан обнял ее, и они попрощались с каждым за руку. Наконец все разошлись.

Стефан тут же снял руку с ее плеча, и Алекса восприняла это как оскорбление; чтобы скрыть досаду, она пошла в гостиную за кофейными чашками. Нагнулась, чтобы включить посудомоечную машину, и замерла, боясь пошевелиться, – голову сдавило словно железным обручем. «Никакого перенапряжения, – велел ей врач. – Никаких переживаний и волнений». Но как их избежать, он не сказал.

Она все-таки включила эту дурацкую посудомоечную машину и, прижавшись лбом к приятно прохладным кафельным плиткам, блаженно закрыла глаза. И даже не слышала, как вошел Стефан.

– Иди спать, – сдержанно сказал он. – Я закончу уборку.

– Хорошо, – согласилась она, но не двинулась с места: холодные кафельные плитки успокаивали боль.

– Что у тебя с рукой? – спросил он.

Алекса внимательно посмотрела на руку.

– Ушибла.

Он вздохнул.

– Иди спать.

Осторожно выпрямившись, что стоило ей немалых усилий, держа голову неестественно прямо, Алекса взглянула на Стефана, и ей так захотелось… Чего? Стать прежней Алексой? Или остаться такой, как сейчас? Она не знала.

– Ты на меня не сердишься? – тихо спросила она. И, не дожидаясь ответа, сказала: – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Она прошла мимо него и не спеша поднялась к себе. У нее не хватило сил почистить зубы и снять макияж. С трудом раздевшись, она блаженно вытянулась в постели.

Алекса проспала, потому что забыла завести будильник. Было уже десять, когда она проснулась, чувствуя себя разбитой и смертельно усталой. Не было сил подняться. Но надо встать и одеться.

Откинув одеяло ослабевшими руками, Алекса спустила ноги с кровати и с трудом села. Грипп, решила она. Только этого недоставало! Упираясь локтями в колени, обхватив голову руками, она бессильно замерла.

Слышала, как отворилась дверь, но даже не шевельнулась. Догадавшись, что это Стефан, она прошептала:

– Я проспала. Теперь Джессика опоздает в школу.

– Джессика уже давно в школе. – Присев на пуфик у трюмо, он мрачно добавил: – Больше так продолжаться не может!

– Да.

– И дело даже не в том, что Джессика пока ничего не заметила, – продолжал он.

– Да.

Подняв голову, она взглянула на Стефана. Какое выразительное лицо! Располагающее, сочувственное, понимающее… И очень печальное. Чем он так расстроен? Положив руки на колени, Стефан смотрел на нее не отрываясь. Рукава его темной шерстяной рубашки были засучены, тонкая ткань брюк плотно облегала стройные бедра. Он был необыкновенно хорош.

– Мне очень плохо, – пожаловалась она. – Кажется, у меня грипп.

– Я вызову врача. Ложись в постель, – сказал он усталым, бесцветным голосом.

– Мне так неловко… – прошептала она.

– Сейчас же в постель, – повторил Стефан. Встав с пуфика, он подошел к кровати и совершенно безучастно, с каменным лицом накрыл ее одеялом, когда она легла в постель. – Тебе что-нибудь принести?

Алекса покачала головой. Ей ничего не хотелось. Она чувствовала себя слабой и разбитой.

Минут через десять он вернулся.

– У нашего доктора тоже грипп. Сказали, что пришлют другого.

– Спасибо, – еле слышно прошептала она. Сейчас у нее было одно желание: спать, спать, спать…

Пришла женщина-врач, спокойная дама средних лет, и подтвердила, что это действительно грипп. Выписала антибиотики, таблетки от головной боли и микстуру от кашля.

– Но у меня нет кашля, – пыталась возразить Алекса.

– Нет – так будет, – сказала врач. – Полный покой, теплое питье и к субботе у вас наступит улучшение.

Откинувшись на подушки, Алекса с облегчением вздохнула, когда врач ушла, и блаженно закрыла глаза.