Чужая жена - Робардс Карен. Страница 38

Эти зловещие нотки в ее голосе были уже знакомы Тому. Они предвещали бурю. Что ж, если Ронни потеряет голову, он составит ей компанию. Он уже был вне себя. Он терпеть не мог ощущать себя дураком – или мерзавцем. А в создавшейся ситуации он почти наверняка оказывался либо тем, либо другим.

Тому уже как-то приходило в голову, что Ронни затеяла игру с ним только ради того, чтобы вернуть заблудшего супруга. Но это предположение Том не рассматривал всерьез, слишком уж несомненно подлинным было возникавшее между ним и Ронни физическое притяжение. Такое, как ему казалось, невозможно подделать.

Значит, он ошибся.

– Вот что это значит! Он должен был застать тебя со мной или же я должен был застать тебя с ним? – Против воли Том почти рычал. – Или ты ненароком забыла, что предлагала мне зайти?

– Что-о? – Ронни задохнулась, не находя слов. – Ты что, не понял, что Льюис на меня накинулся?

– Он твой муж, – ледяным тоном ответил Том.

Ронни отступила от Тома, так как сенатор со стоном пошевелился. Том инстинктивно сжал кулаки. Костяшки на правой руке болели.

Ронни глянула на пол, затем опять перевела взгляд на Тома.

– До свидания, Том, – устало произнесла она, повернулась на каблуках и вышла из комнаты.

Сенатор повернулся на бок и сел, ошалело тряхнув головой.

Том не знал, следует ли ему бежать за Ронни или же оказать помощь пострадавшему. Все-таки он решил, что сенатор заслуживает внимания, и опустился около него на одно колено.

С Ронни, в сущности, ничего не случилось. A sot Льюис, возможно, получил серьезные повреждения. Все-таки он далеко не молод, а удар удался на славу.

Том чувствовал себя трусом и предателем.

– Извините, сенатор. Вы в порядке?

– Это ты, Том?

Льюис недоуменно моргнул. Он был очень пьян. От запаха спиртного у Тома едва не щипало в глазах.

– Это я, сенатор. Челюсть двигается?

Том дотронулся до скулы Льюиса и убедился, что вывиха нет.

– Знаешь, она мне так и не дала. – Сенатор потер ладонью подбородок. – Она мне уже больше года не дает. Даже завела отдельную спальню. Чего ради, спрашивается, я на ней женился?

– Значит, она с вами не живет? – осторожно переспросил Том.

– А с виду горячая штучка, правда? Я заметил, и ты к ней неровно дышал. Черт побери, я тоже. А на самом деле она ледышка. Ей этого не надо. Я пытался… Послушай, я даже пытался ее уговаривать! Отказывается! Не говори только Марсдену, что я тебе рассказал, – вдруг спохватился Льюис.

– Не буду, – пообещал Том и еще раз ощупал нижнюю челюсть сенатора. Уже появилась небольшая припухлость, но кость как будто была в порядке.

– У меня, между прочим, есть права на нее. Я пытался ей это втолковать. А она заявила, что уйдет от меня, если я ее заставлю. Приперла меня к стенке. Понимает, что второй развод мне ни к чему. Мне и первый сам знаешь как сшиб рейтинг.

– Сенатор, я бы сказал, что вы не вправе ее заставлять, – все так же осторожно возразил Том. – С юридической точки зрения, это было бы изнасилованием.

– Чушь! Нельзя изнасиловать законную жену!

– Времена меняются, и меняются законы. Насколько я понимаю, если женщина – даже если она ваша законная жена – говорит “нет”, ее слово свято, и у вас нет права ее принудить.

– Господи, да что за издевательство! – Теперь сенатор явно взывал к мужской солидарности Тома. – Послушай, мне повезло, что ты явился. Я ведь пришел затем, чтобы получить то, на что имею полное право. Она могла застрелить меня – при ее-то темпераменте. Или вызвать полицию, и меня бы арестовали. Даже не знаю, что хуже. Представляешь, какой был бы скандал! Мои соперники такого не упустят.

– Можете подняться?

Том выпрямился и помог сенатору встать. Тот слегка покачнулся, но скорее всего вследствие попойки, а не удара. Все же для страховки Том придержал его за локоть.

– Что-то у меня пропало желание праздновать, – проговорил сенатор и потер челюсть. – Пойду спать.

– На вашем месте я бы не стал больше насиловать жену, – сказал Том.

Льюис гордо, но слегка пошатываясь, вышел в коридор. Том следовал за ним.

– Я больше и не собираюсь, – мрачно бросил Льюис. – Только объясни, что мне делать? Жена не желает меня удовлетворять, а как только меня застукали с другой женщиной, поднялся шум на весь мир. А потом всякие придурки будут кричать, что миром правят мужчины!

– Вы совершенно правы, сенатор.

Том проводил Льюиса в спальню, где сенатор немедленно рухнул лицом вниз на постель, даже не потрудившись сдернуть покрывало. Не прошло и минуты, как он захрапел. Том постоял над ним, засунув руки в карманы, потом снял с сенатора галстук и стащил с его ног туфли. Затем, решив, что достаточно позаботился о сенаторе Ханнигере, он покинул комнату и не забыл закрыть за собой дверь.

В глубокой задумчивости он спустился по лестнице.

Десять минут назад он едва не вышиб мозги из человека, от которого не видел ничего, кроме добра, который предложил ему работу, когда он отчаянно в ней нуждался, и на которого он с ранней юности привык смотреть снизу вверх.

С другой стороны, этот человек регулярно изменял жене, после чего попытался ее изнасиловать.

Изнасиловать женщину, к обладанию которой Том по-прежнему горячо стремился. Дикая, немыслимая ситуация, в которой Том застрял по самые уши.

То, что возникло между ним и Ронни, никуда не денется.

Он может уйти – но не надолго.

Он знал себя и потому считал, что никакая, даже самая железная воля не заставит его уйти навсегда. Пусть он уедет сейчас. Через неделю он вернется.

Один раз он уже попытался сбежать и оборвать все, и вот к чему привела его попытка. К тому, что пожиравший его огонь разгорелся с еще более смертельной силой.

Следовательно, придется посмотреть правде в глаза.

И прежде всего – поговорить с Ронни.

Приняв решение, он вышел на крыльцо. Справа, за дорическими колоннами, за столетней магнолией, растущей у угла дома, продолжались гулянья. Звучала музыка, доносились голоса, звенел смех. И сотни светлячков – то бишь японских фонариков – вокруг.

Звезды сверкали на полуночном небе. И бледная, как призрак, луна светила из перистых облаков.

Том спустился с крыльца. Найти Ронни в одиночестве, должно быть, не составит труда.

Он взглянул в сторону шатров, надеясь увидеть рыжие волосы и красивое платье.

Что-то блеснуло на дорожке. Осколок стекла? Нет. Нечто очень маленькое, причем правильной формы.

Нахмурившись, Том наклонился. И сразу же узнал предмет, который тут же положил в карман.

Впереди, футах в десяти, поблескивал еще один.

Подобно Гансу и Гретель [7], отмечавшим дорогу хлебными крошками, Ронни, хоть и непреднамеренно, отметила свой путь бусинами, сорванными с платья.

Он нашел четыре штуки. Впрочем, чтобы понять, куда направилась Ронни, ему хватило и двух. Он догадался, где она.

Том вздохнул и зашагал в темноту, в сторону от танцплощадок. Ему казалось, что он чувствует легкий запах ее духов, хотя умом он понимал, что этого не может быть.