Полночный час - Робардс Карен. Страница 24

– Я люблю тебя сильнее всех на свете, – торжественно произнесла она.

Бледные слова. Разве они могут выразить силу и глубину ее чувств?

– И я люблю тебя, мам. – Джессика запечатлела торопливый поцелуй на щеке матери и вытянула вперед раскрытую ладошку. – Дай ключ, я хочу быстренько принять душ.

– Я тоже. Не потрать всю горячую воду.

– Может быть, чуть-чуть тебе оставлю, – улыбнулась Джессика.

Девочка скрылась в доме, как будто и не было дочери только что рядом с ней в ночи. Грейс сразу же ощутила неуютную пустоту вокруг себя. Зато в темный сад забрели призраки из прошлого. Каждой женщине есть что вспомнить.

– Мам!.. Мам!.. – донесся до нее истошный вопль Джессики.

Грейс помчалась в дом, перелетев сразу через все ступени крыльца. Ее словно вихрем пронесло через пространство пустого холла, увлекло на лестницу, ведущую на второй этаж.

Она столкнулась с обнаженной дочерью, прикрывшейся лишь полотенцем, на верхней площадке.

– О боже! Мам…

Ужас, написанный на лице дочери, тотчас же передался Грейс.

– Что?

– Там… Посмотри сама…

18

Полицейские – Филипп Петерс и Аарон Стейн – первыми прибыли на место происшествия. Грейс препроводила двух симпатичных молодых людей в спальню дочери. Джессика, успевшая переодеться в джинсы и пушистый свитер, замыкала процессию. Она явно боялась оставаться одна внизу.

Бледно-желтое стеганое покрывало с кружевными оборками по-прежнему застилало кровать, и две подушечки, тоже обшитые кружевами, аккуратно лежали на своем месте в изголовье. Окна были задернуты занавесками, лампа на прикроватном столике уютно светилась. За исключением спортивного костюма Джессики, брошенного на кресло в углу, в спальне не наблюдалось никакого беспорядка.

Джессика спрятала дрожащую руку в руке матери, когда Грейс сделала шаг по направлению к ванной комнате.

Полицейские заглянули туда. Свет в ванной тоже был включен и сиял ярко, отражаясь в бело-розовом кафеле и фаянсе. Тесное пространство все было залито светом. Пар от душа, который принимала Джессика, уже почти рассеялся, занавеска душевой кабины была отдернута. Против душа располагалась белая фаянсовая раковина, над ней зеркало в форме многогранника со шкафчиком для лекарств и косметики.

Чтобы увидеть раковину, зеркало и шкафчик, нужно было войти в ванную и прикрыть наполовину за собой дверь.

Офицер полиции Стейн вошел первым. По пятам за ним следовал Петере. Грейс и Джессика, держась за руки, остановились сразу же за порогом. Четверо людей, вторгшихся в крохотную ванную, сразу же заполнили ее.

Грейс указала на зеркало.

– Вот, взгляните.

На стекле был грубо очерчен контур могильной плиты, а внутри нее надпись: «Джессика. Р. и П.». «Джессика» на одной строчке, а «Р. и П.» – пониже.

Рисунок был сделан каким-то маслом, так что оставался невидимым до той поры, когда пар оседал на зеркало, но влага не попадала на проведенные прозрачной масляной жидкостью контуры. После того как пар почти исчез, рисунок и надпись стали едва различимыми, но все же их можно было увидеть.

– Мы были на пробежке. Кто-то пробрался в дом в наше отсутствие и сделал эту надпись, – сказала Грейс.

Какой-то момент Стейн и Петере молча разглядывали зеркало, потом озадаченно посмотрели друг на друга.

– Вы заперли дверь, когда выходили? – осведомился Стейн.

– Да, конечно.

– Мы осмотрим окна и двери – нет ли где следов взлома, – сказал Петере. Это был весьма приятной наружности молодой человек, не старше тридцати, высокий, стройный, с правильными чертами лица и густыми каштановыми волосами. Стейн был пониже ростом, румяный блондин с короткой стрижкой.

– Кто-то мог проникнуть через заднюю дверь в кухню. Там замок не всегда защелкивается, – добавила Грейс.

– Мы сейчас проверим.

Весь квартет спустился по лестнице обратно на первый этаж. Пока полицейские занимались осмотром, Грейс и Джессика поджидали их на кухне. Минут через десять оба офицера присоединились к ним.

– Никаких признаков взлома, – заявил Стейн, разведя руками. – Мы можем принять у вас заявление.

Грейс, не выпуская из пальцев дрожащую руку дочери, решительно покачала головой.

– Что толку от этого заявления? Я хочу, чтобы тот, кто это сделал, был пойман.

– Да, ваша честь. Мы постараемся, мэм, – уважительно кивнул Стейн.

Дверной звонок ожил. Грейс, зная, кто это, поспешила откликнуться и потянула за собой Джессику. Полицейские заняли позицию в тылу.

Грейс открыла дверь. Сквозь сетчатый экран на нее глядел Тони Марино. Рядом стоял Доминик. Грейс позвонила на пейджер Тони еще раньше, чем в полицию Бексли.

Встретившись взглядом с Тони Марино, Грейс, к своему удивлению, осознала, что рада видеть его. По крайней мере, он знает достаточно, чтобы отнестись к происшествию вполне серьезно, рассматривая его в общем контексте.

– Привет! – произнес Тони Марино и, едва ему освободили проход, сразу шагнул вперед. Доминик не отставал от брата и напарника. Оба они тотчас устремили взгляды за спину Грейс, где стояли полицейские.

– Фил Петерс? – спросил Тони.

– Так точно, детектив. А это мой напарник Аарон Стейн.

– Доминик Марино, – представился Домни.

Четверо мужчин обменялись рукопожатиями. Затем Тони вновь посмотрел на Грейс.

– Что на этот раз? – Вопрос был задан, впрочем, без обычного иронического подтекста.

– Кто-то проник в дом, пока мы с Джессикой были на пробежке, и написал…

Грейс заколебалась, не зная, как Джессика воспримет то, что она сейчас скажет.

– Кто-то оставил очень неприятную надпись на зеркале в ванной комнате Джессики.

– Угрозу убить, – тихо произнесла Джессика.

Грейс ощутила, как дрогнула рука дочери.

– Угрозу убить? – с преувеличенным интересом переспросил Марино. Судя по всему, он и на этот раз был настроен скептически.

– Если вас не затруднит подняться наверх, я покажу вам, – едва сдерживая гнев, произнесла Грейс. В тоне ее звучала издевка, но, разумеется, ей не хотелось, чтобы это ощутили и Джессика, и полицейские.

Получив подкрепление в лице братьев Марино, объединенное войско вновь отправилось в рейд на второй этаж. Когда шесть человек разом очутились в ванной комнате, то Грейс поняла, как тесна ванная дочери. Джессику плотно притиснули к ней. Все мужчины были крепкого сложения и гораздо выше ее и Джессики. Чтобы увидеть зеркало из-за плеча Тони Марино, Грейс было недостаточно даже стать на цыпочки. Обладающая властным характером и привыкшая контролировать происходящее, Грейс на какой-то момент почувствовала себя униженной в окружении существ более рослых и сильных, чем она, маленькая, слабая женщина.

– Никаких следов насильственного проникновения нет, детектив Марино, – продолжал Стейн. – Мы уже проверили.

– Судья Харт сообщила, что замок на кухонной двери не в порядке. Кто-то мог воспользоваться этим, – добавил Петере.

– Похоже на какое-то масло, – сказал Доминик, склонившись к зеркалу и потрогав его поверхность пальцем. Он растер вещество между кончиками пальцев и сделал глубокомысленный вывод: – Да, это, несомненно, масло.

– Сфотографируйте. Возьмите образчик вещества на анализ. Снимите отпечатки пальцев. Везде – и в ванной, и на дверных ручках в спальне, кухне и на входной двери, – приказал Тони полицейским.

Затем обернулся, заметил Грейс, которая топталась у него за спиной, обратился к ней:

– Возможно, это просто чье-то озорство. Давайте выйдем из ванной и поговорим.

– Я не думаю, что это озорство, – возразила Грейс.

По-прежнему держась за руки, они с Джессикой направились вниз. Мужской эскорт последовал за ними. Полицейские в штатском через парадную дверь вышли наружу, к машине, за фотокамерой. Тони и Доминика Грейс пригласила в кухню.

– Я считаю, что это продолжение того, что происходило с Джессикой в колледже.

– Может быть, – сказал Тони. Его сомнения остались невысказанными, но для Грейс был очевиден сделанный им осторожный вывод: «А может, и нет».