Скандально известная - Робардс Карен. Страница 5

У матери Клер, Марии Дайсарт, была красота, но не было ни знатного происхождения, ни богатства; она попалась графу на глаза во время поездки на воды в Бат и не успела оглянуться, как оказалась замужем за вдовцом. Бедняжка прожила ровно столько, чтобы произвести на свет Клер, и умерла от болезни, которую тогда называли упадком сил.

А вот мать Бет была дочерью священника из глухой деревни. К счастью для легионов существовавших тогда незамужних леди, вскоре после того как бывшая мисс Болтон упала со ступенек Готорн-Холла и сломала себе шею, граф свалился с лошади и остался до конца жизни прикованным к креслу на колесиках. Больше ни одна графиня не почтила Готорн-Холл своим присутствием, и роль хозяйки дома пришлось взять на себя Габби. Она же стала приемной матерью своим единокровным сестрам и умело справлялась с этой ролью.

– Клер, подумать только, через год в это время ты можешь быть замужней леди! – восхищенно сказала Бет, совсем по-детски подпрыгнув на сиденье.

Учитывая, что карета и так подскакивала на ухабах, это движение казалось излишним, но Бет не могла сидеть спокойно: они же ехали в Лондон!

– Я много думала об этом, – призналась слегка смущенная Клер и посмотрела в глаза Габби. – Сказать по правде, я… я не уверена, что вообще хочу замуж. Во-первых, я не хочу оставлять вас, а во-вторых… я боюсь, что этот джентльмен может оказаться таким… ну, таким, как папа.

Эта откровенность заставила остальных пассажиров кареты на мгновение потерять дар речи. Первой, как всегда, пришла в себя Габби.

– Ты не обязана выходить замуж за первого встречного! – решительно сказала она, хотя при мысли о том, что ее отчаянный план может оказаться тщетным, по спине Габби побежали мурашки.

Такой исход не приходил ей в голову; Габби надеялась лишь на то, что доброе сердце и потрясающая красота Клер привлекут к ней множество не только достойных, но красивых и обаятельных мужчин. Если же нет… ладно, там видно будет.

– А что касается сходства твоего будущего мужа с папой… ну, я не думаю, что очень многие джентльмены, – в смысле, богатые джентльмены – так же относятся к своим женам и детям, как относился он. На твоем месте я бы не стала слишком переживать.

– В самом деле, – с чувством сказала Туиндл. – Поверьте мне, в этом отношении его светлость не имел себе равных.

– Кроме того, после твоего замужества может случиться так, что мы с Габби и Туиндл останемся с тобой, – улыбаясь, добавила Бет. – Так что из-за расставания тоже можешь не расстраиваться.

Габби, зная по собственному опыту, как разительно могут отличаться мечты от действительности, снова сменила тему разговора.

Ночь они провели в Ньюарке, наутро продолжили путь и на закате увидели предместья Лондона. Карета поднялась на холм, и внезапно город распростерся перед ними как на ладони. Сбившись в кучку у окна, они любовались шпилями и островерхими крышами домов и серебряными петлями Темзы, сверкавшей в лучах заходящего солнца.

Однако к тому времени, когда они после множества сводящих с ума задержек миновали мост и оказались на улицах, переполненных экипажами всех фасонов и размеров, стемнело, и Габби возблагодарила небо за то, что взошла луна. Скорость продвижения неумолимо замедлилась, и вскоре, забыв про усталость, путешественницы отдались лицезрению достопримечательностей большого города.

Снова прилипнув к окну, они с изумлением следили за заполнявшими улицы толпами. Недавно установленные газовые фонари освещали желтоватым светом нависшее над городом дымное небо. Девушкам, выросшим в деревне, Лондон сначала показался совершенно другим миром, но потом они поняли, что пешеходы здесь большей частью грязные и оборванные, а у тех, кто передвигался верхом или в ехавших навстречу экипажах, лица были хмурыми и озабоченными. Сквозь стенки кареты начали проникать отвратительные запахи, заставившие девушек сморщить носы и посмотреть друг на друга с ужасом.

Причина вскоре выяснилась: по краям дороги тянулись узкие сточные канавы, переполненные нечистотами. Неопрятные строения по обе стороны дороги стояли так близко друг к другу, что казались фасадом одного бесконечного здания. Однако через нерегулярные промежутки их рассекали узкие темные переулки, в которых зловещего вида личности исчезали, как крысы в норах. Заметив одного особенно мерзкого типа, Клер вслух выразила общее мнение, что жалкий вид их кареты и выцветший герб на дверях едва ли привлекут к себе внимание разбойников.

Однако когда они достигли более фешенебельного Мейфэра, при виде которого Туиндл вознесла хвалу господу, толчея на улицах уменьшилась, да и движение стало не таким оживленным. Наконец карета резко остановилась на мощенной булыжником улице неподалеку от особняка Уикхэмов.

К тому времени луна поднялась высоко, а на улицах почти не осталось народа. Обитательницы кареты устали, были голодны, разбиты, а Клер совершенно укачало. Когда Джим открыл дверь, Габби, сидевшая с краю, с наслаждением вдохнула свежего воздуха и спустилась по ступенькам, держась за руку верного слуги.

– Слава богу, приехали. Еще немного, и нас всех вывернуло бы наизнанку, – сказала она.

Подарив хмурому слуге улыбку, Габби вышла на темную извилистую улицу и невольно запахнула плащ. Апрельский вечер был неожиданно прохладным; впрочем, возможно, оно было и к лучшему. По крайней мере, дождь прекратился, хотя на улице еще стояли лужи, в лунном свете казавшиеся черными.

– Мисс Габби, еще не поздно отказаться от вашей безумной затеи, – заговорщицким шепотом предупредил Джим.

На мгновение их взгляды скрестились. «Самое худшее в слугах, которые знают и воспитывают тебя с колыбели, это то, что они позволяют себе говорить что и когда вздумается», – с досадой отметила Габби. Даже тогда, когда их высказывания приводят хозяев в ярость.

– Нет, поздно, Джим, я уже приняла решение, так что оставь меня в покое, – так же вполголоса ответила она.

– Попомните мои слова, мисс, ничем хорошим это не кончится, – упрямо ответил Джим, но был вынужден замолчать, потому что на ступеньках кареты появилась Бет.

Габби смерила слугу мрачным взглядом, а затем осмотрелась по сторонам, ожидая, пока из кареты выйдут сестры и Туиндл. На каждом углу площади горели газовые фонари. Их мерцающее сияние, к которому добавлялся яркий свет луны, достаточно хорошо рассеивало тьму.

Чуть дальше по булыжнику стучали колеса тележки, и пирожник довольно безнадежно выкрикивал: «Пирожки с мясом! Пирожки с мясом!» Другая карета, более новая и намного более удобная, чем их собственная, проехала мимо. Занавески были откинуты, и внутри Габби увидела элегантных леди и джентльмена. На газоне в центре площади двое оборванных мальчишек беседовали с человеком, державшим фонарь; Габби надеялась, что это сторож.

– Клер, ты слишком взрослая, чтобы блевать в карете! – сказала в открытую дверцу экипажа Бет, уже стоявшая на улице.

Ее возмущенный тон заставил Габби улыбнуться. Не обратив внимания на ворчание сестры, она осмотрела особняк Уикхэмов и осталась довольна увиденным. Судя по всему, Стайверс и миссис Бакнелл неплохо поработали, – по крайней мере, снаружи. Дом, стоявший заколоченным несколько лет, если и отличался от своих соседей, то в лучшую сторону. Казалось, за ним хорошо ухаживали.

– В следующий раз сядешь напротив Туиндл! – предупредила Бет, становясь рядом с Габби и с отвращением отряхивая подол верного платья.

Появившаяся в дверях Клер выглядела бледной и жалкой, как нарцисс после бури.

– Мне действительно очень жаль, Бет, – извинилась она.

– Мисс Бет, вы же знаете, что мисс Клер ничего не может с собой поделать, так что оставьте ее в покое. А что касается вас, то я не раз говорила вам, что употреблять просторечные выражения молодой леди не пристало, – сурово сказала появившаяся следом Туиндл.

Тем временем Клер выходила из кареты, опираясь на руку Джима.

– Если хотите знать мое мнение, то ходить в грязном платье молодой леди пристало еще меньше, чем употреблять просторечные выражения! – парировала Бет.