Никогда не покидай меня - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн". Страница 3

Глава 2

Я шел по дорожке к автомобилю. Вокруг меня умирал октябрь. Я провожал его с сожалением. Это было мое время года. Кто-то предпочитает зелень июня, а я люблю багрянец и золото осени. Эти цвета удивительным образом действуют на меня.

Наполняют жизненной силой.

Остановившись возле машины, я уставился на Джини. Она улыбалась, глядя на меня.

— Зачем ты опустила верх? — спросил я, надевая лежавшее на сиденье пальто.

— Что за удовольствие ездить на таком авто с поднятым верхом? — запротестовала она.

— Но, милая, — произнес я, садясь рядом с дочерью, — уже осень; лето закончилось.

Не успев ответить мне, она включила скорость и поехала. Затем произнесла:

— Не будь старым занудой, папочка.

Я едва сдержал улыбку. Поглядел на Джини. Она сосредоточенно управляла машиной. Я увидел розовый кончик языка, высунувшийся в тот момент, когда Джини выруливала на улицу. В этом месте у нее всегда был такой вид.

Она надавила педаль газа, и я почувствовал, что автомобиль набирает скорость. Бросил взгляд на спидометр. К концу квартала мы уже ехали со скоростью сорок миль в час; стрелка продолжала ползти вправо.

— Полегче, милая, — предупредил я.

Джини на миг оторвала взгляд от дороги и посмотрела на меня. Ее глаза говорили мне больше, чем она смогла бы выразить словами. Я почувствовал себя стариком, виновато прикусил язык и уставился на ленту асфальта.

Через несколько секунд мое настроение улучшилось.

Джини была права. Что за удовольствие ехать в таком автомобиле с поднятым верхом? Есть необъяснимая прелесть в езде по загородной дороге, мимо пламенеющей осенней листвы, под ясным небом, раскинувшимся над твоей головой.

— Что ты подаришь маме к юбилею, папа? — прозвучал неожиданно ее голос.

Я посмотрел на дочь. Глаза Джини по-прежнему следили за дорогой. Я еще не думал об этом.

— Не знаю, — признался я.

Она бросила на меня быстрый взгляд.

— Тебе пора определиться с этим вопросом, — сказала Джини с тем практицизмом, который типичен для женщин, когда речь идет о подарках. — Осталось меньше месяца.

— Да, — пробормотал я. — Надо поразмыслить.

У меня родилась идея.

— Может быть, ты знаешь, что бы ее порадовало?

Дочь покачала головой.

— Нет, ломай голову сам. Просто мне стало любопытно-Отчего? — спросил я.

Интересно, какие мысли таятся в этой хорошенькой маленькой головке.

Остановив машину перед светофором, она посмотрела на меня.

— Неважно.

Ее рот медленно растянулся в улыбке.

— Я подумала, не приедешь ли ты домой с букетом, купленным в последний момент.

Я почувствовал, как краска заливает мое лицо. Я не предполагал, что ее юные глаза подмечают так много.

— Мне никогда не удается придумать, что бы ей подарить.

Она посмотрела на меня.

— Неужели у тебя совсем нет воображения, папа?

Я смутился.

— Погоди, Джини. Я — очень занятый человек. Не могу думать обо всем. К тому же у мамы есть все, что ей нужно. Что еще я могу купить для нее?

Она снова включила скорость, и мы тронулись.

— Конечно, папа, — суховатым тоном произнесла она. — У мамы есть все необходимое. Новый холодильник, плита, стиральная машина.

Джини перевела взгляд на меня.

— Тебе не приходило в голову подарить маме что-нибудь нужное ей лично? Не обязательно полезное, но приносящее радость?

Я начал теряться в догадках. Она явно имела что-то в виду.

— Например?

— Скажем, норковую шубу, — быстро проговорила Джини, снова уставясь на дорогу.

Я удивленно посмотрел на дочь и недоверчиво произнес:

— Она хочет ее иметь? Она всегда говорила, что норковая шуба ей ни к чему.

— Ты меня удивляешь, папа. Какая женщина не мечтает о норковой шубе?

Джини рассмеялась.

— Я, право, не понимаю, что мама в тебе нашла. Ты напрочь лишен романтики.

Я невольно улыбнулся. Едва не спросил Джини, не верит ли она до сих пор, что ее принес аист, но понял, что нельзя так говорить с шестнадцатилетней девушкой, которой известны все факты жизни, даже если это твоя дочь. Я спросил ее серьезным тоном:

— Думаешь, мне следует подарить ей норковую шубу?

Кивнув, Джини остановила машину напротив школы.

— Тогда я так и поступлю, — сказал я.

— Ты не так уж безнадежен, папа, — произнесла она, закрыв дверь.

Я перебрался на сиденье водителя и поднял голову.

— Спасибо, — торжественно произнес я.

Она чмокнула меня в щеку.

— Пока, папа.

Я прибыл на работу к одиннадцати часам в прекрасном настроении. Дон обещал мне сделать для Мардж нечто потрясающее. У него сохранились ее мерки с лета, когда она шила себе платье из шелка. Я знал, что он не подведет. За шесть с половиной тысяч можно постараться.

— Где вы были, шеф? — спросила Микки, забирая у меня пальто и шляпу. — Пол Реми все утро звонит из Вашингтона.

— Ходил по магазинам.

Я направился в кабинет. Микки последовала за мной.

Я обернулся.

— Что ему нужно?

— Он не сказал, — ответила она. — Ему надо было срочно поговорить с вами.

— Позвони в Вашингтон, — сказал я, усаживаясь за стол.

Когда дверь закрылась за Микки, я задумался. Что нужно Полу? Я надеялся, что у него все в порядке. Работа профессионального политика, будь он семи пядей во лбу, способна преподносить любые сюрпризы. Пол был помощником президента.

Он мне по-настоящему нравился. Без его содействия я не поднялся бы до моего нынешнего положения. В некотором смысле он испытывал чувство ответственности за меня. Все началось в первые дни войны.

Меня признали годным к нестроевой, и в конце концов я оказался в рекламном отделе Управления военной промышленности. Там я впервые встретил Пола. Он руководил сектором, осуществляющим связь с прессой. Я попал к нему.

Это был счастливый случай. Мы тотчас нашли общий язык. До войны он был преуспевающим бизнесменом с западного побережья. Пол Реми продал свою фирму, чтобы занять государственную должность в Вашингтоне. Меня незадолго до этого уволили из кинокомпании, и я тоже отправился на поиски работы в столицу.

Он буквально ворочал горы, и я, по его мнению, тоже.

Когда война завершилась, Пол вызвал меня к себе в кабинет.

— Что ты теперь собираешься делать, Бред? — спросил он меня.

Помню, что я пожал плечами.

— Наверное, поищу новое место.

— Ты не думал открыть собственную фирму?

— Наш бизнес требует немалых средств. Мне он не по карману. Нет денег.

— Я знаю нескольких предпринимателей, которые заинтересованы в твоей помощи. Для начала тебе понадобится весьма небольшая контора.

Я бросил на него взгляд.

— Это — воздушный замок. Розовая мечта любого пресс-агента, — сказал я, опускаясь в кресло напротив Пола. — Однако продолжай. Не останавливайся.

Так все началось. Я арендовал маленький однокомнатный офис, нанял Микки, мою секретаршу, затем перебрался в более просторную контору и увеличил штат до двадцати пяти человек. У Пола было много друзей, а у них, в свою очередь, тоже имелись друзья.

Зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал голос Микки.

— Мистер Реми на проводе, Бред, Я нажал клавишу селектора.

— Здравствуй, Пол. Как дела?

Я услышал приветствие Пола. Потом потекли обычные жалобы.

— Все становится только хуже, — завершил он свою тираду.

— Не сдавайся, босс, — ободряюще произнес я. — Никогда не знаешь, что принесет завтрашний день.

Он снова засмеялся, затем голос Пола стал серьезным.

— Могу я обратиться к тебе с просьбой, Бред?

— Конечно, Пол. Я к твоим услугам.

— Это касается одной из благотворительных затей Эдит, — сказал он.

Эдит, его жена, была славной женщиной, но обожала суетную вашингтонскую атмосферу, которая сильно влияла на нее. Мне уже доводилось кое-чем помогать ей.

Я делал это ради Пола. Я был его должником.