Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы) - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн". Страница 72

– Мое дитя, – кричала она, в то время, как санитары проносили мимо нее носилки, – дайте мне увидеть мое дитя!

Санитары, не обращая на нее внимания, прошествовали со своим грузом к входным дверям. Когда двери открылись, Дэвид увидел толпу репортеров. Он начал спускаться по лестнице. Мать Данбара снова закричала. Она почти вырвалась из рук полицейских и ухватилась за перила.

– Ты убила моего сына, ты, дрянь! – кричала она. Казалось, ее высокий пронзительный голос заполнил весь дом. – Ты убила его, когда узнала, что он возвращается ко мне. – Наконец она окончательно высвободилась и рванулась вверх по лестнице.

– Уберите отсюда эту полоумную старуху, – раздался голос позади Дэвида. Он обернулся. – Наверху лестницы стояла Элен, лицо ее было свирепым. – Уберите ее, – повторила она. – У доктора и так полно забот с Риной, не хватает еще воплей этой сумасшедшей старой суки.

Дэвид встретился взглядом с Ричардсом и кивнул ему. Ричардс быстро подошел к одному из полицейских и что-то прошептал ему на ухо. Полицейские моментально преобразились. Они снова схватили женщину, один из них заткнул ей рот рукой, и они почти волоком вытащили ее из комнаты. Чуть позже стукнула боковая дверь и наступила тишина.

Дэвид снова взглянул наверх, но Элен там уже не было. Он подошел к Ричардсу.

– Я велел ребятам отправить ее в клинику Колтона, – прошептал бывший полицейский.

Дэвид одобрительно кивнул. Доктор Колтон сообразит, что делать. Ему часто приходилось иметь дело с невменяемыми звездами, так что можно было быть уверенным, что матери Данбара не удастся ни с кем переговорить, пока он не успокоит ее.

– Позвони на студию и прикажи прислать сюда несколько твоих людей. Не хочу, чтобы после ухода полиции сюда ворвались репортеры, – сказал Дэвид.

– Уже сделано, – ответил Ричардс, беря его за руку. – Пойдем в гостиную, хочу, чтобы гы познакомился с лейтенантом Стэнли.

Лейтенант Стэнли сидел рядом с телефонным столиком, держа перед собой раскрытый блокнот. Он встал и поздоровался с Дэвидом. Это был худощавый мужчина с землистым лицом и поседевшими волосами, и Дэвид подумал, что он похож скорее на бухгалтера, чем на детектива.

– Ужасный случай, лейтенант, – сказал Дэвид. – Вы уже выяснили, как это произошло?

Лейтенант кивнул.

– Думаю, мы правильно восстановили картину. Без сомнения, он покончил с собой, но меня беспокоит одна вещь.

– Какая?

– Мы проследили весь день Данбара, как это и положено. Перед тем, как он пришел сюда, его видели в баре с каким-то парнем. Расплачиваясь в баре, он достал пачку банкнот, а в доме мы денег не обнаружили. Кроме того, на голове и на спине у него множественные ушибы непонятного происхождения. Бармен довольно хорошо описал этого парня, так что, я думаю, мы скоро задержим его.

Дэвид посмотрел на лейтенанта.

– А что это даст? Если вы уверены, что Данбар покончил с собой, так к чему вам этот парень?

– Некоторые считают, что он избил Данбара для возбуждения, потом совершил гомосексуальный акт и смылся с деньгами.

– И что?

– Данбар не единственный гомосексуалист в нашем районе, – ответил лейтенант, – у нас их целый список. Но большинство из них заняты бизнесом и имеют право на защиту.

Дэвид бросил взгляд на Ричардса. Взгляд начальника охраны ничего не выражал. Снова повернувшись к лейтенанту Стэнли, Дэвид сказал:

– Спасибо, что вы сообщили мне об этом. Я восхищен вашими методами ведения дела. – С этими словами он вышел из комнаты, оставляя Ричардса наедине с лейтенантом. Уже в дверях он услышал шепот Ричардса:

– Послушай, Стэн, если это попадет в газеты, поднимется грандиозный скандал. У студии будут большие неприятности, а с нее хватит и самоубийства.

Дэвид пересек вестибюль и подошел к лестнице. Хорошо, что он взял с собой Ричардса. Теперь он был уверен, что эта история не попадет на страницы газет. Дэвид поднялся наверх вошел в небольшую прихожую, ведущую в спальню Рины. В кресле, скрючившись, сидела Элен. При появлении Дэвида она подняла голову.

– Ну как Рина?

– В отключке, – ответила Элен усталым голосом. – Доктор вкатил ей такую дозу, которая могла бы вырубить лошадь.

– Тебе надо выпить, – сказал Дэвид, подходя к маленькому бару. – Да и мне тоже. Виски?

Элен не ответила, и он налил виски в два стакана. Протянув Элен стакан, Дэвид уселся в кресло напротив нее. Элен выпила виски, и на ее щеках появился легкий румянец.

– Это ужасно, – сказала она. – Дэвид промолчал. Элен снова отхлебнула из стакана. – У Рины была назначена встреча, и мы вернулись домой со студии около четырех. В половине пятого мы поднялись переодеться, и Рина сказала, что, кажется, в ванной Клода шумит вода. У слуг был выходной, поэтому она попросила меня пойти проверить. Так как я долго не возвращалась, она заподозрила неладное и пришла в спальню, когда я уже звонила по телефону в полицию. Я попыталась удержать ее, чтобы она не видела этого ужасного зрелища, но она проскочила-таки в ванную.

Элен поставила стакан и наощупь потянулась за сигаретой. Дэвид взял сигарету, прикурил и протянул ей. Она затянулась, и табачный дым окутал ее лицо.

– Она стояла там и смотрела на него, смотрела на это кровавое месиво и все время повторяла: «Я убила его. Я убила его. Я убила его, как убивала всех, кто любил меня». Затем она начала кричать. – Элен машинально закрыла уши руками.

Дэвид заглянул в свой стакан – он был пуст. Он встал, наполнил стакан и снова опустился в кресло, задумчиво глядя на виски.

– Ты знаешь, – сказал он, – я никак не могу понять, почему она вообще вышла за него замуж.

– В этом-то и вся беда, – сердито ответила Элен. – Никто из вас не пытался понять ее. Для вас она всегда означала или контракт, или деньги в банке, и никого не интересовало, что она представляла собой на самом деле. Я скажу тебе, почему она вышла за него замуж. Потому что жалела его, потому что хотела сделать из него мужчину. Вот почему она вышла за него. И вот почему она теперь лежит в спальне и плачет даже во сне. Она плачет, потому что потерпела неудачу.

Несколько раз прозвонил телефон. Дэвид посмотрел на Элен.

– Я возьму трубку, – сказал он.

– Кто это? – спросил мужской голос.

– Дэвид Вульф, – машинально ответил он.

– Это Джонас Корд, – прозвучало в ответ.

– Мистер Корд, я со студии Нормана...

– Я знаю, – оборвал Дэвид, Джонас. – Я вас помню, вы тот молодой человек, который всегда доставлял неприятности Берни. Я только что услышал обо всем по радио. Как Рина?

– Спит, доктор дал ей успокоительного.

В трубке наступило молчание, и Дэвид даже подумал, что их разъединили. Затем снова раздался голос Корда:

– Вы держите ситуацию под контролем?

– Думаю, что да.

– Хорошо. Продолжайте в том же духе. Если что-нибудь понадобится, дайте мне знать.

– Хорошо.

– Я не забуду того, что вы сделали, – сказал Джонас.

Раздался щелчок, и разговор прекратился. Дэвид медленно положил трубку на аппарат.

– Это был Джонас Корд, – сказал он.

Элен даже не подняла головы.

Он повернулся и в задумчивости посмотрел на телефон. Судя по тому, что он слышал о Корде, тот был не из тех людей, кто тратит время на телефонные звонки для выражения сочувствия. Вероятно, все было гораздо глубже, чем можно было предположить.

Дэвид снова увидел Рину только через четыре месяца. Он сидел на диване в кабинете дяди, когда она вошла.

– Рина, дорогая! – воскликнул дядя, вставая из-за стола и распахивая объятья. При этом взгляд его придирчиво скользнул по ней – так рассматривают телку-медалистку на выставке скота.

– Привет, Дэвид, – тихо сказала Рина, поворачиваясь к нему.

– Привет, Рина, – Дэвид поднялся. – Ну как ты?

– Великолепно, – ответила Рина. – Разве может быть по-другому после трех месяцев отдыха на природе?

– Твою следующую картину тоже можно считать отпуском, – сказал Норман.