Песнь Хомейны - Роберсон Дженнифер. Страница 3

– Не утруждай себя, – откликнулся Финн. – Кривое дерево не выпрямишь.

– Но его можно срубить, – возразил я. – Срубить, разрубить на куски и бросить в огонь…

Я замолчал, заметив выражение лица Финна – замкнутое, чуть отстраненное.

Финн был не из тех, кому можно было сочувствовать, за кого можно было сражаться, защищая его жизнь. Это была его война.

– Можно изменить его? – спросил я. – Я понимаю, что двигало им отчаявшийся идет на отчаянные шаги – но я не потерплю подобных целей. Войди в его разум, в его мысли – измени его, и пусть идет восвояси.

Финн поднял правую руку. В руке ничего не было – но он сделал жест, словно бы сжимал рукоять кинжала. Он испрашивал моего позволения. Он был ленником принца Хомейны – и спрашивал позволения убить у своего сюзерена.

– Нет, – ответил я на его безмолвный вопрос. – Не в этот раз. Используй свою магию. Человек дернулся:

– Боги, нет! Нет! Только не чародейство… Он попытался вскочить на ноги и бежать.

– Держи его, – спокойно приказал я. Мгновенно Финн оказался рядом с пленником, не давая ему подняться с колен, сам он стоял на одном колене, одной рукой сжимая горло хомэйна, второй обхватив его затылок. Одно движение

– и все будет кончено.

– Милосердия!.. – крикнул человек. И я был готов подарить ему жизнь, видят боги, но того, что произошло дальше, предвидеть я не мог.

Финн не стал переспрашивать меня. Он принял мое решение, как приказ. Его рука сжала голову хомэйна – в глазах того появилось выражение беспомощного ужаса – и почти мгновенно они стали пустыми и безжизненными. Я понял, что Финн исполняет мое приказание.

Я мог прочитать это по глазам. Не раз мне доводилось видеть глаза и лица тех, кто испытывал на себе силу магии Чэйсули. Но каждый раз я видел и глаза Финна: они становились пустыми, душа уходила из них, сливаясь в сопереживании с душой другого человека, подчиняя его своей воле. Здесь оставалось только его тело, пустая оболочка – сам он уходил. То, чем он становился, было одновременно меньшим, чем Финн, и чем-то большим, устрашающим и внушающим почтение, если не преклонение. Он становился не человеком, не богом, не зверем – чем-то иным.

Чужим. Неведомым. Незнакомым мне. Человек дернулся – его тело обмякло, но он не упал, руки Финна по-прежнему поддерживали его – одна на горле, другая на затылке. Он ничего не делал. Он ждал.

И тут внезапно Финн вздрогнул всем телом, его смуглое загорелое лицо посерело, застыв, как маска смерти, глаза по-прежнему оставались пустыми. Я слышал, как клокочет дыхание в его груди, видел, как мучительно кривятся губы в гримасе то ли отвращения, то ли боли… И мгновением позже, прежде чем я успел сказать хоть слово, он свернул пленнику шею и отшвырнул тело на снег.

– Финн! – я мгновенно оказался на земле и вонзил меч в снег – сейчас он мешал мне, шагнул к Финну, сгреб его за грудки:

– Финн, я сказал – измени его, а не убей… Но Финн уже валился навзничь в снег: я понял, что он не услышал меня. Он не был сейчас собой. Его самого по-прежнему не было здесь.

– Финн, – я схватил его за руку, удерживая от падения. Даже под теплой зимней одеждой я чувствовал, как напряжены его мышцы, лицо его было по-прежнему мертвенно-бледным, зрачки – черные булавочные головки в море чисто-желтого яростного цвета…

– Финн…

Он снова дернулся – и, наконец, пришел в себя. Повернул голову ко мне, не сразу осознав, что это я, что я держу его за руку. Он снова был самим собой, но я не спешил ослабить хватку. Если бы это не был Финн, я бы никогда не оставил меча.

Он посмотрел мимо меня, на распростертое в снегу тело.

– Тинстар, – его губы шевелились с трудом, словно ему мучителен был самый звук этого имени. – Я коснулся… воли Тинстара.

Я уставился на него в растерянности:

– Как?

Финн сдвинул брови в мучительном раздумье и провел рукой по лбу, словно хотел утереть пот, хотя лицо его было залеплено снегом, а сам он дрожал от холода. На мгновение он открылся, позволив мне увидеть свои истинные чувства, он был сейчас растерян и как-то странно уязвим.

– Он был… там. Как сеть, как паутина – мягкая, тонкая и липкая… паутина, которую невозможно сбросить, невозможно разорвать…

Финн встряхнулся, словно вышедший из воды пес.

– Но… если эти люди охотились за Чэйсули, а не за принцем Хомейны… – я помолчал. – Разве Тинстар стал бы ввязываться в кумаалин!

– Тинстар ввяжется во что угодно. Он – Айлини. Я с трудом удержался от улыбки – но не улыбнулся, подумав о Тинстаре. Тинстар, прозванный Великим Айлини, поскольку он правил – если, конечно, так можно выразиться – народом чародеев Солинды. Как Чэйсули были народом магов, живущих в Хомейне, так Айлини приходили из Солинды. Но они были – злом, ибо исполняли веления демонов преисподней. Что доброго может быть из Солинды – что доброго можно ждать от Айлини?.. Они хотели власти над Хомейной – и потому помогли Беллэму Солиндскому захватить ее.

– Но, значит, он не знает, что мы здесь, – раздумчиво проговорил я.

– Мы в Эллас, – напомнил мне Финн. – Хомейна всего в одном-двух днях пути отсюда – все зависит от того, какая будет стоять погода – и я не сомневаюсь, что границу стерегут соглядатаи Беллэма. Может быть, эти люди действительно были посланы, чтобы охотиться на Чэйсули…

Он сдвинул брови, я понял, что он размышляет, каких доказательств, убийства Чэйсули требует Беллэм от своих слуг. Должно быть, они должны принеси серьгу, может, и браслеты тоже…

– … но может статься, что они разыскивали хомейнского принцаизгнанника,

– он продолжал хмуриться. – Я не уверен. У меня было слишком мало времени для того, чтобы выяснить их истинные намерения.

– А теперь уже поздно.

Финн посмотрел на меня, по его лицу снова ничего нельзя было прочесть.

– Если Тинстар связался с хомэйнами и посылает их охотиться на Чэйсули, эти хомэйны должны умереть, – ровно проговорил он, взглянул на мертвое тело, потом снова поднял взгляд на меня. – Я должен охранять твою жизнь, это мой долг.. Неужели я не могу сделать того же для себя самого?

Я долго молчал.

– Да. Конечно, – в конце концов жестко проговорил я и пошел назад к коню, чтобы вытащить из снега меч. Финн двинулся к убитому пони и снял с его спины седельные сумки.