Звездный танец - Робинсон Спайдер. Страница 38

— Если это так, действительно черт с ним. Я больше ничего не хочу сказать, и будь я проклят, если я что-то хочу услышать. Не включай чертовы наушники. О чем мы говорили?

— Мы решили, что на Земле хреново.

— Так оно и есть. Даже хуже. Почему там вообще хоть кто-то живет, Норри? Впрочем, это тоже к черту.

— Не такое это плохое место. Мы там встретились.

— Правда. — Я обнял ее покрепче. — Я думаю, мы счастливые люди.

Каждый из нас нашел свою вторую половинку. И даже до того, как умер.

Сколько таких счастливчиков?

— Том и Линда, я думаю. Диана и Говард в Торонто. Не могу вспомнить больше никого, о ком бы я знала это наверняка.

— Я тоже. Вокруг было больше удачных браков, когда я был ребенком.

Перекладины замигали вдвое чаще. Второй невероятный метеор? Или оторвалась часть панели, отчего остальное стало вращаться быстрее? Это не— приятно отвлекало, и я повернулся так, чтобы не видеть.

— Мне кажется, я никогда толком не понимал, как неправдоподобно мы счастливы. Жизнь, когда в ней есть ты, это потрясающая штука.

— О Чарли! — всхлипнула она, поворачиваясь в моих объятиях.

Несмотря на то, что это было так сложно, она развернулась на сиденье и снова обняла меня. Р-костюм впился мне в шею, наушник с этой стороны царапал ухо, ее сильные руки танцовщицы разбудили ад в моей больной спине, но я не жаловался. Пока ее хватка неожиданно не стала еще сильнее.

— Чарли!

— Мммм!

Она слегка ослабила хватку, но продолжала держаться за меня.

— Что это за черт?

Я перевел дух.

— Ты о чем? — Я повернулся на сиденье, чтобы посмотреть назад. — Что за черт — что?

Мы оба сорвались с сидений машины и повисли на страховочных тросах, оглушенные.

Это было фактически над нами, в пределах сотни метров, такое невозможно огромное, с такими искаженными близким расстоянием пропорциями, что нам потребовалось несколько секунд, чтобы распознать, идентифицировать это как космический корабль. Моей первой мыслью было, что к нам заплыл в гости кит.

«ЧЕМПИОН», — гласили толстые красные буквы, протянувшиеся через нос корабля. И ниже: «Космическая Команда Объединенных Наций».

Я бросил взгляд через плечо, на Норри, затем еще раз проверил воздушную трубку. «Никаких регулярных трасс», — сказал я бессмысленно и включил радио.

Голос был невероятно громкий, но статический шум был настолько сильнее, что я сразу понял: говорят не в микрофон, а обращаются к кому-то в той же комнате. Я помню каждый слог.

— …пые чертовы придурки слишком дурные, чтобы включить радио, сэр.

Кому-то придется вылезти и потрясти их за плечо.

Снова не в микрофон знакомый голос разразился гулким смехом, и радист присоединился к нему. Мы с Норри слушали смех, не в силах заговорить.

Часть меня раздумывала, не засмеяться ли мне тоже, но решила, что я рискую не суметь замолчать.

— Господи Иисусе, — сказал я наконец. — Как далеко человек должен забраться, чтобы побыть немного наедине со своей женой?

От неожиданности настала тишина. Затем там схватили микрофон, и знакомый голос взревел:

— Ах ты, сукин сын!

— Но раз уж вы проделали весь этот путь, майор Кокс, — великолепно произнесла Норри, — мы, так и быть, зайдем к вам выпить пива.

— Глупый сукин сын, — донесся издалека голос Гарри. — Глупый сукин сын.

«Обезьяньи перекладины» перестали мигать. Сообщение дошло до нас.

— После вас, любовь моя, — сказал я, отстегивая воздушный резервуар.

В тот момент, когда я добрался до шлюза, мои последние реактивные двигатели заглохли. Билл Кокс встретил нас в шлюзе с тремя порциями пива.

Мое оказалось превосходным.

Те два глотка, которые мне достались до того, как началась суматоха.

Как Филипп Нолан, я отрекся вслух от некоторых вещей — и был услышан.

Я сделал эти два глотка сразу, и больше мне не досталось. Офицеры и команда откровенно глазели на нас с Норри. При первом глотке я, естественно, решил, что они потрясены тем, что кто-то оказался настолько глуп, чтобы при аварии выключить радио. Ну, я же не думал о смерти как об аварии. Но при втором глотке я заметил некоторую специфическую особенность в том, как они глазели. За одним-двумя исключениями женщины из команды разглядывали меня, а мужчины — Норри. Я не вполне забыл, во что мы были одеты под р-костюмами. Там просто нечего было забывать. Мы были прилично прикрыты из гигиенических соображений, но только-только.

А то, что обычно на земном видеоэкране, едва ли часто встретишь в помещении военного корабля.

Билл, конечно, был слишком джентльменом, чтобы обратить на это внимание. Или, возможно, он понял, что в данной ситуации единственное, что можно сделать практического, так это ее проигнорировать.

— Значит, сведения о вашей кончине были преувеличены, а?

— Напротив, — сказал я, вытирая подбородок рукавицей. — В них забыли упомянуть про наше воскрешение. Что, с моей точки зрения, самая су— щественная часть. Спасибо, Билл.

Он ухмыльнулся и торопливо сказал не слишком понятную вещь:

— Только не задавайте мне очевидных вопросов. При этих словах его глаза слегка забегали. На Земле или при ускорении они бы забегали из стороны в сторону. В невесомости рефлексы действуют несколько иначе, к тому же его «вертикальное» положение не совпадало с моим. Так что его зрачки описали двойные круги, возможно сантиметр в диаметре, и вернулись к нам.

Совершенно ясно было, в чем тут дело. Ответы на мои следующие очевидные вопросы были секретной информацией. Нужно подождать. Хмм.

Я сильно сжал руку Норри — без надобности, конечно, -и попытался найти безобидный ответ.

— Мы в вашем распоряжении, — вот все, что у меня получилось.

Он отвел глаза. Затем за долю секунды он решил, что я не подразумеваю то, что ему показалось, и его усмешка вернулась.

— Вам нужно принять душ и немного поесть. Следуйте за мной ко мне в каюту.

— Ради душа, — сказала Норри, — мы последуем за вами через ад.

Мы отправились.

Это была моя вторая возможность прогуляться, как туристу, по настоящему военному кораблю. И снова я был слишком занят, чтобы обращать на него внимание. Неужели Билл действительно ожидает, что его команда поверит, будто он всего лишь подобрал парочку автостопщиков?

Каждый раз, как только мы оказывались за пределами слышимости кого бы то ни было, я пытался раскачать Билла на ответ. Но в военных кораблях Космической Команды воздушное давление так низко, что звук расходится плохо. Он пренебрегал моими вопросами — а насколько выразительны подошвы ботинок человека?

Наконец мы добрались до его каюты и оказались внутри. Он прислонился спиной к стенке, повис лицом к нам в полностью расслабленной «сгорбленной позе космонавта» и бросил нам пару странных приспособлений. Я осмотрел штуковину, которая досталась мне. Она напоминала наручные часы с приделанным к ним миниатюрным феном для сушки волос. Затем он бросил нам пару сигарет. Я поймал их. Приоритеты масс в военных кораблях отличаются от приоритетов в проектах, которые по существу представляют собой роскошь, как наш проект или операция Скайфэк. Воздушная система «Чемпиона» была примитивной, не только с низким давлением, но и неэффективная. Наручные приспособления были со— вмещенными очистителями воздуха и пепельницами. Я застегнул свою штуковину на запястье и зажег сигарету.

— Майор Вильям Кокс, — представил я формально, — Норри Армстед. И наоборот.

Разумеется, невозможно поклониться, когда ваши плечи пристегнуты липучками к стене. Но Биллу удалось обозначить поклон. Норри ответила ему тем, что мы называем реверансом в невесомости — движение, на разработку которого мы однажды потратили день, исходя из теоретических сооб— ражений, что когда-нибудь нам может понадобиться кланяться живой публике. Реверанс в невесомости невозможно описать, но посмотреть на это стоит. Это настолько же сексуально, насколько изящно и вежливо.

Билл заморгал, но быстро пришел в себя.