Стальные короли - Робертс Джон Мэддокс. Страница 24

— Купец Алза, позвольте представить Господина Широкое Поле.

Гейл пожал гостю руку. Тот был невысокого роста, одетый в простое серебристо-серое платье с кружевным гофрированным воротником. Кожа очень бледная, ненапудренная. Остроконечная бородка аккуратно подстрижена, усы на концах завиты. Угольно-черные волосы мыском уложены на лбу, глаза такой же пронзительной черноты.

— Трижды добро пожаловать, купец Алза. — Низкий голос поражал несоответствием росту. — Хорошо встретить среди нас такого проницательного человека. К тому же доставившего нам такие прекрасные вещи! — он цепко оглядел стол, черные глаза поблескивали.

— Может быть, мне пора начать объяснения, если наша хозяйка не против?

— Пожалуйста, — сказала она.

— Тогда, с вашего позволения, мы начнем вот отсюда. — И Гейл начал свою хорошо отрепетированную речь. Слушатели пришли в восторг, глаза сверкали по какой-то детской жадностью по мере показа каждой новой игрушки. Гейл очень надеялся, что не напрасно тратит время на лопающихся от денег ничтожеств.

Рассказывая, Гейл отметил, что стоявший рядом с ним Широкое Поле резко отличался от остальных. Стоило ему сказать слово — остальные замолкали. Никто не подходил к нему слишком близко. Вкупе с опозданием, за которое он не извинился, это составляло образ человека куда более высокопоставленного, чем остальные.

Гейл взял в руки самый маленький предмет, изысканно украшенный инструмент из золота и бронзы, с многочисленными зажимами, отверстиями странной формы и косым лезвием, скользящим поперек овального отверстия. Он позволил гостям подержать его в руках, и, восторгаясь мастерством, они пытались угадать его назначение.

— Признаюсь, я заинтригован, — сказал Широкое Поле, возвращая инструмент Гейлу. — Что же это такое?

— Это очень специальный хирургический инструмент из Чивы. Им кастрируют рабов.

— Я просто должна его иметь! — сказала Свет Утренней Зари с искаженным жаждой обладания лицом.

Гейл подумал, не зря ли он привез сюда эту вещь. Ему казалось, они заинтересуются этим из мерзкого любопытства, но эти люди могут использовать его и по прямому назначению.

— Обед готов, — возвестила Утренняя Птичка. — Мы можем спорить, торговаться и изводить вопросами нашего гостя за едой.

Все нашли предложение замечательным, расселись и вскоре блюда одно за другим стали появляться на столе. Гейл изучал остальных, пока они ели. Дом в Долине ел жадно, с истинно аристократическим безразличием к производимому впечатлению. Свет Утренней Зари ела изящнее, не сводя горящего взора с Гейла.

Широкое Поле не проявлял интереса к еде, изредка отщипывая маленькие кусочки и прихлебывая шипучую воду. Символически попробовав очередное блюдо, он обратился к Гейлу.

— Я заметил, что в ваших товарах нет ничего из стали.

Гейл пожал плечами.

— Я никогда не видел произведения искусства, сделанного из стали. В силу ее высокой ценности из стали делают инструменты и оружие. Я никогда ей особенно не интересовался. Она слишком негнущаяся и непрочная, в отличие от золота или бронзы. Кто будет тратить артистизм на металл, который ржавеет?

— Я не задумывался об этом, но в том, что вы говорите, есть резон. Я слышал, что вы много путешествовали? Вы действительно видели Невву собственными глазами? И Чиву, и остальные юго-западные страны?

— Я посетил их все, хотя Чива после захвата островитянами стала плохим местом. Путешествие туда имеет смысл, если вы готовы рисковать. Островитяне дикари, и не понимают ценность того, что завоевали.

— А, островитяне! Я бы хотел услышать о них. Говорят, они непобедимы.

— Так говорят о любых захватчиках, пока они не получат отпор. На самом деле островитян выгнали из Неввы несколько лет назад.

— Согласно новостям, дошедшим до нас, — сказал Широкое Поле, — для этого потребовалась объединенная армия короля Пашира и короля Гейла. Еще говорят, что Гассем повернул назад, чтобы поживиться чем-нибудь на юге, и, конечно, добыча там оказалась очень богатой. Он просто проглатывал южные королевства одно за другим. Как они сражаются, эти островитяне? — Этот человек проявлял очень мало интереса к искусству для истинного ценителя.

— Основная масса армии Гассема набрана в завоеванных им странах. Элита, конечно — воины с Островов, а среди них сверхэлита — его клан, шессины. Они все копейщики, очень искусные и храбрые.

— У него есть какая-то особая тактика, делающая его таким грозным?

Гейл покачал головой.

— Храбрость и фанатизм. Это все, в чем он нуждается и что ценит. С этим и с его старательно выпестованной репутацией противник наполовину разбит до начала сражения. Кроме того, они сражаются, как все западные армии, мечом и копьем, топором и булавой Они почти не пользуются метательными снарядами за исключением дротиков, а верховых воинов у Гассема совсем мало.

— То есть он любит подобраться поближе, так? Что, он считает это более действенным?

— Мне кажется, ему это просто нравится. Он и его королева наслаждаются кровопролитием.

— О, — сказала Свет Утренней Зари, — ужасная королева Лериса! Мы слышали о ней. Она действительно так прекрасна и так жестока, как рассказывают? Вы видели ее?

— Я не интересуюсь такими людьми, — сказал Гейл. — Это воины, обожающие массовую резню. У человека, посвятившего себя торговле произведениями искусства, они вызывают исключительно презрение.

— Но уж наверное, — вмешалась Утренняя Птичка, — сама природа ваших путешествий требует авантюризма и отваги не меньшей, чем у воина.

— Я понимаю так, — сказал Широкое Поле, — что обычный стяжатель не будет с радостью пересекать континент в поисках предметов, которые он любит.

— Вы очень добры ко мне, — запротестовал Гейл.

— Думаю, что нет, — ответил Широкое Поле. — А теперь давайте к делу. Как счастливица, обнаружившая вас, госпожа Утренняя Птичка получает право выбрать две вещи, которые ей по-настоящему понравились. Что касается всего остального, мы устроим аукцион. Как вы на это смотрите?

— В высшей степени справедливое решение, — сказал Гейл, думая, не потеряют ли они к нему интерес сразу же, как все будет распродано.

Широкое Поле взял на себя обязанности аукциониста, а все остальные, хмельные и веселые, начали неистово подымать цену. Свет Утренней Зари, как заметил Гейл, заполучила-таки кастратор.

Это не сулило ничего хорошего некоторым неудачливым рабам. В течение часа все было распродано, и Гейл оказался обладателем весьма тяжелого мешка золота.

— Вы довольны барышами? — спросил Широкое Поле.

— Более чем, хотя мне и жалко расставаться с этими прелестными вещами. Но я заметил, что для себя вы ничего не выбрали, сударь.

— О, я получил самый лучший приз, — заявил Широкое Поле.

— То есть?

Широкое Поле улыбнулся, слегка обнажив хищные зубы.

— Ну, как же, у меня есть вы. — Он щелкнул пальцами, и в комнату вошел отряд стражников, вооруженных короткими огненными трубками с исключительно широкими раструбами. Они быстро окружили ошеломленного Гейла.

— Отвести его в тюрьму под моим дворцом. Не наносите ему вреда, если он не будет сопротивляться, но не давайте никаких шансов. Он воин-шессин, по слухам, они великие бойцы. Если попытается сбежать, прострелите ему ногу и наложите повязку. Я хочу, чтобы он был в состоянии говорить.

— Как прикажете, господин Мертвая Луна, — сказал предводитель стражников.

Бывшие собеседники Гейла улыбались и хихикали, когда его выводили из комнаты. Ну, что ж, подумал он, во всяком случае, своей основной цели я достиг — вошел в контакт с самыми высшими кругами…

Подвал оказался не таким ужасным, как ожидал Гейл. В каменных стенах имелась только одна дверь из толстых бревен и маленькое зарешеченное окошко, но меблировка напоминала комнату на скромном постоялом дворе. Он подозревал, что для непокорных узников условия должны быть намного хуже.

Он чувствовал тревогу и отвращение, но более всего ему было стыдно. Какое несчастье он навлек на свой народ безрассудными и необдуманными действиями? Он всегда подчеркивал, что не должен быть для них незаменимым, что однажды ему тоже придется умереть. Но если они узнают, что его держат здесь в плену, они без сомнения начнут грандиозную военную экспедицию против Мецпы и будут полностью уничтожены ураганным огнем из трубок.