Убийство в Тарсисе - Робертс Джон Мэддокс. Страница 12

— Мудрые наблюдения, — признал Советник Альбан, — но есть вероятность, что что-то изменилось. Я получил беспокоящие меня сведения, господа. Часовые на башнях докладывают, что в небе время от времени мелькает огромная крылатая тень, появление которой сопровождается далекими раскатами грома. Судя по всему, это похоже на близкое появление настоящего дракона типа Великого Вирма. Если это так, то нам грозят великие бедствия и разрушения.

Правитель Тарсиса вздохнул. Только этого сейчас не хватало! Ну почему нужно общаться с таким идиотом? Ответ был дан так же беззвучно, как был поставлен вопрос. Потому что он богат и влиятелен, вот почему. Вслух же Правитель сказал:

— Мой уважаемый Советник, я должен напомнить вам, что вот уже в течение многих поколений ни единого дракона, какого бы то ни было типа или вида, не было замечено в окрестностях Тарсиса. Более того, что касается докладов часовых: большинство из несущих службу на башнях — наемники из самых отсталых и примитивных народов. Этим людям дракон мерещится в каждой туче, как дриады в каждом кусте в вечернем лесу или привидения в любой темной комнате.

Эти слова вызвали легкий смешок у присутствующих.

— И все же, — дипломатично завершил свою речь Правитель, — мы не должны сбрасывать со счетов никакую опасность. Я просто вынужден умолять вас. Советник Альбан, внимательнейшим образом продолжить ваши изыскания и держать меня в курсе дела.

— Если мне будет позволено, я соберу совет наиболее компетентных в этой области горожан, чтобы выработать должные контрзаклинания и отработать магическую защиту от драконов, — живо принялся за дело Советник Альбан.

— Разумеется. У вас будут все необходимые полномочия, — согласился Правитель.

По крайней мере старый дурак займется делом и не будет мешать настоящей дипломатии.

— Ну а теперь к делу. Все ли готово к приему Киаги — Меткого Лука?

— Почетный эскорт собран и вымуштрован, — отрапортовал Рукх. — Музыканты до сих пор репетируют. Сухие лепестки цветов собраны в корзины и установлены на балконах. К каждой корзине приставлена дама, чтобы осыпать лепестками торжественный кортеж. Если бы этот дикарь приехал летом, он был бы осыпан свежими лепестками, но он, похоже, понятия не имеет о церемониале встреч. Пусть довольствуется сеном. А если серьезно, почтенный Правитель, медленно двигающаяся по узким улицам процессия — отличная возможность раз и навсегда избавиться от этого властителя мира. Одна стрела — и его нет. А без своего лидера эти кочевники превратятся в стадо, которое останется только грамотно загнать в загон и отправить на бойню.

Правитель Тарсиса кивнул:

— Очень заманчивое решение проблемы. Я прикидывал его с того момента, когда узнал, что этот дикарь собирается приехать в город. Это, конечно, было бы нарушением всех дипломатических норм и законов, но не это останавливает меня.

В конце концов, речь идет не о настоящем короле или правителе, а всего лишь о главаре дикарей. Дело в другом. Есть другие причины, по которым я отвергаю эту идею. Первое — я не думаю, что угроза столь сильна, что стоит прибегать к таким радикальным мерам. Второе — мы еще недостаточно знаем о том, что за армия стоит под нашими стенами. И третье — нашей политикой всегда было натравливать одних дикарей на других, а не предпринимать активных действий самим. Пока я не почувствую, что все возможности исчерпаны, мы будем полагаться на продолжение переговоров и закулисную игру. Всем ясно?

— Да, господин, — хором ответили советники.

— Тогда за дело. И строго следовать моим инструкциям.

В этот вечер, удовлетворенный тем, как идет подготовка по всем возможным направлениям, Правитель Тарсиса направился в спальню, чтобы отдохнуть и хорошенько выспаться перед трудным днем. Но ему не суждено было провести эту ночь спокойно.

— Господин, господин! — Панический крик сопровождался громким стуком в дверь. — Господин, проснитесь!

Правитель Тарсиса сел на кровати и протер руками глаза, пытаясь согнать пелену сна с сознания.

— Ну, что там случилось? — недовольно крикнул он. Ему казалось, что он лишь секунду назад положил голову на подушку.

— Скорее, скорее, господин! Там убийство!

Наконец он узнал этот голос. Констебль Вейт, начальник ночной стражи — достойное место для человека, шарахающегося от собственной тени.

— И чего ради будить меня по этому поводу? — оборвал его Правитель.

Его тон не сулил ничего хорошего тому, кто прерывает его драгоценный сон по всяким пустякам.

— Убит посол дикарей, этот, ну как его, — Ялмук!

При этих словах Правитель бросился к двери и распахнул ее. В спальню ввалился бледный, как полотно, констебль, а за ним — старый слуга, безмолвно принявшийся одевать господина.

— Это случилось на исходе третьей ночной смены, Правитель. Портовый патруль как раз заканчивал осмотр старого волнореза и возвращался во Дворец Правосудия с группой задержанных…

Правитель быстро перевел это бюрократическое заклинание на язык реальности: стражники пропьянствовали ночь напролет в какой-то забегаловке. А чтобы выполнить положенную квоту задержанных, арестовали тех, кто подвернулся под руку, в основном пьяных в хлам посетителей, выставленных трактирщиками за дверь. Банды, терроризировавшие ночной город, оставались вне поля зрения патрулей. Вся полиция годилась только на то, чтобы поднять шум, случись где пожар.

— …когда до стражников донесся шум с площади.

— Какой площади? — терпеливо спросил Правитель, знавший, что Вейт был типичным констеблем, а значит — несколько туповатым и медленно соображающим (даже в трезвом виде).

— Площадь перед Дворцом Правосудия, господин. Там, около статуи Абушмулума Девятого, собралась толпа.

— Что делала толпа на площади в такой час?

— Она выскочила из таверны «Бездонная бочка», господин. Это заведение — ну прямо за статуей. Тело лежало у ног памятника.

— Его кто-нибудь трогал?

— Нет, господин. Один из стражников сбегал во Дворец Правосудия и сообщил мне о происшествии. Я выставил там пост, а затем тотчас же направился к вашему превосходительству.

— Ты был во Дворце Правосудия и не заметил толпы на площади?

— Они собрались в другом конце, господин. А стены и двери у нас толстые…

Не толще, чем твой череп, подумал Правитель.

Вслух же он сказал:

— Констебль Вейт. Я сам осмотрю место происшествия. Не беспокойтесь, дорогу до площади я сам найду. А от вас я хочу, чтобы вы послали по гонцу к каждым воротам с приказом страже никого ни под каким предлогом не выпускать из города! Ни ночью, ни утром не открывать ворот никому! И так до моего особого распоряжения. Вы меня поняли?

— Так точно, ваше превосходительство.

— Выполняйте.

Расправив плечи и выставив при этом живот, констебль Вейт неумело отсалютовал, неловко повернулся на каблуках, чуть не упав, и выскочил вон из спальни.

Вслед за ним вышел и Правитель Тарсиса. Идя по коридорам дворца и по мерзлым камням мостовой в окружении ночной стражи, он думал, что все предосторожности наверняка уже опоздали. Его не столько беспокоило то, что убийца мог уже покинуть город, сколько то, что известие об убийстве, скорее всего, дойдет до лагеря кочевников. Правителя страшила не сама перспектива войны, а возможность ее развязывания прежде, чем он будет полностью готов к ней.

Перед Дворцом Правосудия Правитель обнаружил довольно большую толпу.

Площадь перед дворцом, как и все другие площади города, некогда блиставшие великолепием, теперь же была весьма запущенным пустырем с выщербленным покрытием, обшарпанными фасадами обступивших ее домов и изуродованными, полуразрушенными статуями. Одна из них и представляла собой запечатленный в камне образ Абушмулума Девятого, короля из тех давних времен, когда Тарсисом правили короли, таких давних, что никто уже и не помнил, за что этот монарх удостоился этой статуи. Само собой, ничего больше о нем тоже не было известно.

Плотная цепь стражников с секирами наперевес окружала толпу, в которой большинство составляли подвыпившие горожане и чужеземцы, уже изрядно протрезвевшие на холодном ветру.