Любовь в вечерних новостях - Робертс Нора. Страница 2

Карл был суровым шефом, точным и неукоснительно требовательным. Если он и ощущал горечь по поводу неудавшейся репортерской карьеры, то скрывал это вполне успешно. Ливи его уважала, более того, она его понимала. Сколько разочарований довелось испытать ей самой, кладя жизнь к ногам Ее Величества Сенсации. Мечты о головокружительной славе удачливого репортера — это почти болезнь. Она заразна и неизлечима.

— Что у тебя? — спросил Карл сразу же, как началась реклама.

— Я хотела бы устроить охоту на Бомонта Делла. — Ливи решила брать быка за рога, не тратя времени на предисловия. — У меня уже немало материала на его счет, и, когда его назначат госсекретарем, я хотела бы первой все это озвучить.

Карл, откинувшись назад, сложил руки на брюшке. Лишние пятнадцать фунтов веса он брюзгливо относил за счет того, что слишком много времени проводит за письменным столом. Взгляд, брошенный им на Ливи, был так же прям и бескомпромиссен, как если бы он смотрел на телеэкран.

— Немного забегаешь вперед, а? — сказал он хриплым от многолетнего беспрестанного курения голосом. Он зажег новую сигарету, хотя предыдущая еще тлела в переполненной пепельнице. — А что насчет Фицхью, Дэвиса и Албертсона? Они еще могут поспорить за место с Деллом. А кроме того, Ларкин, по-моему, не объявил о своей отставке официально.

— Но это вопрос нескольких дней, возможно, даже часов. Ты же слышал приговор врача. И преемником будет Делл, я уверена.

Карл чихнул и потер пальцем переносицу. Он всегда ценил интуицию Кармайкл. У нее, несмотря на вид владелицы замка, ум был пронзительный и весьма практический. Но у Карла был небольшой штат, а бюджет напряженный. Он не мог позволить себе послать своего лучшего репортера на черновую работу, когда можно приставить к этому делу кого-нибудь еще.

И все же… С минуту он колебался, потом снова наклонился вперед.

— Да, возможно, дело стоящее, — пробормотал он, — давай послушаем, что на этот счет думает Торп. Как раз сейчас его выступление.

Ливи зашевелилась в кресле, одно это имя вызывало в ее душе бурю протеста. Значит, судьба ее идеи, заметьте, ее собственной идеи, зависит от позиции Торпа, известного всем Ти Си Торпа, который давно уже был ей поперек горла.

— А, черт! — шепотом выругалась Оливия. Но всякие мелочи вроде оскорбленного самолюбия Карл в расчет не принимал. Поэтому она встала, присела на край его стола и замерла в ожидании. «Терпение, знаете ли, не последняя добродетель в нашем деле», — подумала она.

Над ее головой с экрана вещала вашингтонская студия, куда более эффектно оформленная, чем та, которую она только что оставила. Но, согласитесь, разница между местным и федеральным телевещанием — это, по сути дела, разница между местным и федеральным бюджетами. Вот наконец местные новости и сам Ти Си Торп. Ливи стала хмуро его разглядывать.

Пальто у него не застегнуто, несмотря на пронизывающий холодный ветер. Шляпы, конечно, тоже не было. Мужественный Торп во всей красе, что, впрочем, для него типично. Лицо обветренное, загоревшее, словно у альпиниста, и стремительное, поджарое тело бегуна на дальние дистанции. Надо признать, что профессия репортера требует не меньшей выносливости. А Торп был репортер милостью божией. Его темные пронзительные глаза впивались в собеседника и не отпускали его. Даже дурная погода была ему на руку. Это как бы придавало сообщению неотложную срочность. Манера говорить у него оставалась четкой и неторопливой. На него работало буквально все, и с гораздо большим успехом, чем на других.

Ливи знала, что это человек огромного внешнего обаяния. Его лицо одинаково нравилось и женщинам, и мужчинам. Взгляд внушал доверие. Торп на первый взгляд был прост и понятен, и телезрители охотно прислушивались к тому, что он говорил, пребывая в полной уверенности, что если мир начнет рушиться, то Торп сообщит об этом первым, ничего не скрывая.

За пять лет работы главным корреспондентом в Вашингтоне Торп создал себе завидную репутацию. У него было два главных достоинства: надежность и возможность добывать информацию. Если их у тебя нет — ты не репортер. Когда Торп что-нибудь говорил, этому можно было верить. Если Торпу была нужна информация, он знал, по каким номерам звонить.

Неприязнь Ливи к нему была инстинктивной. Она специализировалась на горячих политических новостях для местного телевещания, Торп был для нее вечным камнем преткновения. Он с яростью сторожевого пса охранял границы своей территории. Торп был коренным вашингтонцем, Оливия все еще пребывала новичком. Каждый раз неизбежно повторялось одно и то же: как только у Ливи наклевывался сенсационный материал, выяснялось, что Торп только что выдал нечто аналогичное. Работоспособность и чутье у него были уникальные.

Ливи потратила месяцы, чтобы нащупать какое-нибудь его слабое место. Черт возьми, приходилось признать, что время ушло впустую.

Одевался он скромно, никогда ничем не отвлекая внимания телезрителя от информации. Его репортажи отличались и глубиной, и язвительностью, но при этом всегда сохраняли объективность. В стиле его работы невозможно было отыскать ни одного изъяна. Ливи могла поставить ему в упрек только некоторое высокомерие, и то тут можно было поспорить.

Сейчас она смотрела, как Торп стоит на фоне ярко освещенного Белого дома и рассказывает миллионам телезрителей о Ларкине. Было совершенно ясно, что Торп беседовал с Ларкином лично, чего Ливи не удалось. А усилия были приложены немалые. Уже одно это было ей против шерсти. Торп перечислил всех кандидатов на освобождающуюся должность. И первым он назвал Делла.

Ливи нахмурилась, а Карл удовлетворенно кивнул за ее спиной: «Да, у нее есть нюх».

«Передачу вел Ти Си Торп, от Белого дома».

— Скажи в отделе, что я дал тебе задание, — важно провозгласил Карл и жадно затянулся в последний раз. — Бери команду номер два.

— Отлично.

Ливи проглотила обиду, все-таки проклятый Торп повлиял на шефа. Конечно, досадно, что Карл не полностью ей доверяет, но в итоге победа осталась за ней. А значит — ура!

— Пойду подготовлюсь.

— Я жду информацию к двенадцатичасовым! — крикнул ей вдогонку Карл. И переключил канал.

Открывая дверь, Ливи оглянулась через плечо.

— Ты ее получишь, — уверенно заявила она.

2.

Восемь утра. Погодка промозглая. Оливия и ее команда из двух человек торчали у железных ворот особняка Бомонта Делла в Александрии, штат Виргиния. Вопросы для интервью Ливи готовила часов с пяти. Сделав полдюжины звонков накануне вечером, она вырвала у одного из помощников Делла обещание десятиминутного интервью.

— Оливия Кармайкл. Вашингтонская служба новостей, — и она показала пропуск. — Мистер Делл ожидает меня.

Охранник проверил документы, проглядел список и, кивнув, молча нажал кнопку, чтобы открыть ворота.

«Вполне дружелюбный тип», — решила она, снова садясь в машину.

— О'кей, приготовьтесь к тому, чтобы наладить аппаратуру мгновенно.

Фургон тронулся, и она стала нашаривать в сумочке записи, чтобы пробежать их последний раз.

— Боб, хорошо бы заснять панораму дома и ворот на ходу, когда будем уезжать.

— Сделано. — Боб широко ухмыльнулся в ответ на ее улыбку. — Чудненько вышли твои ножки. И немудрено — ты раздобыла себе пару потрясных ног.

— Ты правда так думаешь? — Ливи положила ногу на ногу и критически их оглядела. — Да, ты, наверное, прав.

Ей нравилась его добродушная попытка флиртовать. Боб был неопасен. Счастливый муж, отец двух ребятишек-подростков. Что-нибудь более серьезное немедленно встретило бы с ее стороны решительный отпор. Ливи делила мужчин на две категории: безобидных и опасных. Боб был безобиден. С ним можно вести себя беспечно.

— Ладно, — сказала она, когда их грузовичок остановился у трехэтажного кирпичного дома, — постарайся выглядеть как респектабельный представитель солидной прессы.

Все так же ухмыляясь, Боб высказался не очень прилично, но искренне и пошел к заднему борту фургона.