Любовь сладка, любовь безумна - Роджерс Розмари. Страница 84

— Женщина никогда не забывает первую любовь или первого мужчину, сделавшего ее женщиной, дорогая, — сказала Эгнес, когда Джинни пыталась объяснить причины дурного настроения. — Я прекрасно понимаю, что вы должны чувствовать к этому человеку, вашему мужу, научившему вас всему. Другой первой любви у вас не будет. Ваш Мишель… вы ведь когда-то были влюблены в него? И он нежный любовник? Чего еще может желать женщина? Гораздо лучше быть любимой, чем любить самой, тогда избежишь боли и ран. Нет, Джинни, нужно научиться жить сегодняшним днем… как я.

Конечно, Эгнес была права… и, как всегда, практична! У Джинни не было планов на будущее — так почему бы не остаться здесь, в этой атмосфере дружелюбия и почти лихорадочного веселья!

Джинни ощущала какое-то странное беспокойство, неясные стремления, бесцельные желания. Да, она любила Мишеля… но не влюблена в него. И с каждым днем ее окружало все больше обожателей. Теперь, когда она была свободна и независима, оказалось, что играть мужчинами так легко — ничего не стоит использовать их и заставлять плясать, словно марионеток на нитке. Джинни всегда была кокеткой, но только теперь осознала силу собственных чар. Она все бы отдала за то, чтобы вернуть Стива, но он мертв. Все случилось так внезапно, так неожиданно — она нашла настоящую любовь только для того, чтобы потерять ее навеки.

Какая разница? — повторяла про себя Джинни. Она будет, как Эгнес, наслаждаться жизнью, получать удовольствие, пока это возможно. Завтра ничего не значит, когда не для чего жить..

По просьбе Мишеля Джинни послушно написала длинное уклончивое письмо отцу, сообщив только, что вышла замуж за Стива Моргана.

«Я поняла, что люблю его, и думаю, что он был тоже влюблен в меня. Он не был так порочен, как мы считали, поскольку искренне верил в Хуареса и революцию…» Она писала, что овдовела, случайно встретилась с графом д'Арлинже и теперь живет в Мехико под покровительством княгини дю Сальм.

«…Пожалуйста, пока не Просите меня вернуться. Здесь очень весело, собрались дипломаты со всего мира, богатые люди из Кубы и Вест-Индии, и я должна забыть пережитое.

Не волнуйтесь за меня».

Покусав кончик пера, Джинни добавила, что не нуждается в деньгах, покойный муж оставил ей неплохое состояние. И это было правдой. Все бумаги подписаны, деньги в банке. Внезапная резкая боль пронзила сердце, когда она вспомнила, что в завещании Стив все оставил ей. Она не знала размеров его состояния, кроме того, что Стив владел ранчо где-то около Монтре.

«Возможно, когда все будет кончено, я буду там жить, стану отшельницей. Мне ничего не нужно…»

Джинни отослала письмо, надеясь, что отец и Соня поймут. Она хотела бы написать и дону Франсиско, помня о его доброте и сочувствии. Но что она скажет? Как объяснит случившееся? Наконец она написала Ренальдо — ведь именно он был ее настоящим другом. Джинни могла быть с ним откровенной. Она рассказала почти все, почти, потому что были вещи, ни говорить, ни думать о которых было невозможно!

Но Джинни не скрыла подробностей о чудесном спасении и спасителе — друге юности из Франции и о том, что стала его любовницей.

«Вы, возможно, будете шокированы, дражайший и добрейший друг, но я чувствовала себя такой униженной и запачканной, и мне было все равно, что будет впереди. Я счастлива настолько, насколько это возможно. Мишель — благородный человек и добр ко мне. Если бы вы только смогли все объяснить дону Франсиско так, чтоб он не очень расстроился, — я слишком большая трусиха, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Но хочу, чтобы вы знали правду, как бы горька она ни была».

И детским неразборчивым почерком приписала: «Я любила его, Ренальдо! О, если бы только я могла сказать ему об этом!»

Поскольку в стране шла война, почта работала из рук вон плохо, но Эгнес обещала переправить письма по своим каналам, хотя и предупредила, что ответа придется ждать долго.

Но по крайней мере письма были отосланы, и Джинни стало немного легче.

Вернувшись, граф д'Арлинже застал свою любовницу в веселом настроении и узнал, что весь город обожает ее. Джинни повсюду приглашали, и она настаивала на том, чтобы везде появляться с Мишелем. Джинни даже клялась, что была ему верна.

— И я думала о тебе. О Мишель, обними меня. Не ревнуй, прошу, для ревности нет причин.

Он забыл обо всем в ее объятиях, чувствуя, что теряет голову. Раньше Мишель любил ее, как мужчина любит женщину, на которой хочет жениться. Теперь она стала его любовницей — это прекрасное тело, которое так часто грязнили и унижали мужчины, принадлежало только ему. Ему ли?

Только с ней он не думал о ревности, и чем больше брал эту женщину, тем больше желал — равной ей не было на всем свете.

Молодой граф, один из самых завидных женихов, забыл о других женщинах, дав понять, что отныне является покровителем мадам Дюплесси, хотя ему не нравилось выбранное Джинни имя, принадлежавшее раньше знаменитой куртизанке. Но она, как обычно, только дразняще рассмеялась:

— Почему нет? Я куртизанка. Вчера какая-то старуха прошептала своему спутнику: «Взгляни на куртизанку!» Не смотри так, мне все равно! Разве ты не счастлив оттого, что обладаешь мной?

Да, он был счастлив и не стеснялся это признать, гордился, что его видят с Джинни. Она больше не была похожа на прежнюю Жинетт, стала совсем другой женщиной. И теперь он испытывал только одно — постоянное, мучительное желание.

«Я помешался на ней», — мрачно думал он и снова и снова забывался в ее объятиях, не сознавая ничего, кроме наслаждения, которым она одаривала его.

Джинни не была уверена в своих чувствах. Она любила Мишеля, да, но принимала знаки поклонения от других мужчин, гордилась сознанием своей власти над ними. Мишель бешено ревновал, хотя старался не показать этого. Когда посыльные приносили цветы и сувениры, он приходил в ярость.

Правда, Джинни научилась шутками и смехом успокаивать его.

Хотя граф д'Арлинже был теперь официально переведен в Мехико, Базен продолжал использовать его в качестве доверенного курьера, постоянно посылая с донесениями в города, занятые французами. Кроме того, куда бы ни ехал Базен, Мишелю приходилось отправляться с ним.

И Джинни, не желая оставаться дома одна, принимала приглашения других, хотя везде бывала с Эгнес и никто никогда не видел ее наедине с другим мужчиной. Если Мишель упрекал ее, Джинни дулась:

— Ты почти всегда так занят! Маршал держит тебя за мальчика на побегушках. Что же я должна делать? Бросить всех своих друзей? Ты мне не доверяешь?

И он не мог заставить себя сказать правду.

Как-то, когда Мишель уехал на два дня, Джинни отправилась во дворец на маскарад. Императрица Шарлотта уехала во Францию с секретной миссией к императору Луи Наполеону. Бедный император Максимилиан, ему так тоскливо! Кроме того, ходили слухи, что французские войска скоро покинут Мехико. Почему бы не повеселиться напоследок.

Эгнес была в бесшабашном радостном настроении, уговаривала Джинни ехать на маскарад, и та, словно бросая кому-то вызов, неожиданно решила согласиться.

— Давай всех шокируем, явимся в своем истинном обличье! Дай подумать… нашла! Ты же знаешь, все шепчутся за моей спиной, что Феликс взял меня из цирка — ну что ж, это правда, и мне ничуть не стыдно! Я надену костюм цирковой наездницы, а ты, любовь моя… — Эгнес сузила глаза, оценивающе оглядела Джинни. — Вот именно! Надеюсь, у тебя хватит мужества? Оденешься цыганкой, сколько раз тебе говорили, что выглядишь как цыганка!

Джинни безудержно рассмеялась:

— Ну что ж, великолепная идея! Ах, Эгнес, ты просто сумасшедшая.

— Но ты согласна? Сделаем это?

— Конечно! Надеюсь только, что бедный Мишель не вернется слишком рано — он никогда не позволит! Последнее время он ведет себя как настоящий муж.

— Но он не твой муж, — лукаво заметила Эгнес. — И не имеет на тебя прав — ему давно пора понять это!