Воскресший для мщения - Рокотов Сергей. Страница 37

— Растешь на глазах, парень, — процедил он. — Быть тебе большим человеком, если не загнешься где-нибудь на нарах… Впрочем, сделал ты все путем… Он точно сдох? — уточнил он.

— Уверен, — гордо произнес Лычкин.

— Ладненько. Надо звонить шефу. Он ждет, велел, как только, так сразу… А ты иди туда, туда, в спальню. Там бикса корячится, Яна её зовут. Можешь её трахнуть, если у тебя стоит после таких дел. Руки только сполосни, — усмехнулся он.

Михаил и сам давно уже желал смыть с рук пот и кровь Мойдодыра. Он долго плескался в ванной, а потом разделся и зашел в спальню. Там на огромной кровати нежилась голая девица.

— Ты кто? — проворковала она. — А где Коленька? Коленьку хочу…

— Коля занят, он звонит в Мелитополь по вопросу о строительстве там бройлерного цеха. А меня он просил трахнуть тебя, чтобы мы оба не скучали…

— Это можно, — равнодушно зевнула девица. — На-ка, надень резинку.

Взяла с тумбочки презерватив и подала его Михаилу. Тот стал натягивать, удивляясь сам себе. Он был в полной силе, даже наоборот, ощущал в себе что-то новое, могучее. Его после этой бессонной ночи тянуло на подвиги. Любые… И бикса стонала от наслаждения…

… — Молчи! — крикнул в трубку Гнедой. — Скоренько ко мне. У нас телефоны могут прослушиваться, вернее, у меня, а не у тебя, — уточнил он. — А дела, видно, вы замесили крутые, господа хорошие… Поглядим, что изо всего этого получится…

… — Все, сворачивайте бодягу, господа! — открыл ногой дверь спальни Живоглот и увидел там яростные фрикции и услышал стоны наслаждения. — Кончай быстрее, одевайтесь и дуйте отсюда. Хочешь, вези её к себе. А я должен ехать по делу. Срочно вызвали в торговое представительство Украины в Москве. Даю пять минут для окончания и сборов. Все по-солдатски…

Через пятнадцать минут «девятка» Михаила увезла распаренную биксу Яну в Ясенево, а «БМВ» Живоглота понесся в сторону кольцевой дороги по Рублевскому шоссе.

… — Все те же лица, те же нравы, — проворчал невыспавшийся Гнедой, увидев на пороге своего особняка бледного взволнованного Живоглота. — Заходи, сейчас нам Варенька кофеечку сварит. Варенька! — елейным голоском проворковал он. — Свари нам с Николаем Николаевичем крепенького кофеечку.

… Они сели в огромной гостиной, и полуобнаженная Варенька внесла на подносе кофе и булочки. Когда она вышла толстые пальцы Живоглота потянулись к аппетитной булочке.

— Потом жрать будешь, — властным жестом остановил его Гнедой. — Излагай…

… — Так, — вздохнул он, когда Живоглот закончил. — Теперь можешь полакомиться булочкой, хавай, хавай, дружище… А я пока скажу тебе вот что. Ты просто драный козел, понял меня? — привстал он в места. — Ты шпана уличная, мелкий блатырь, шалашовка… Мойдодыр твой получил вполне достойный гонорар за свою оборотистость… А какого гонорара заслуживаешь ты, вот в чем вопрос, господин Николай Андреевич Глотов?

Живоглот успел отхватить огромный кусок булочки и так и застыл с набитым ртом, не в состоянии ни прожевать, ни проглотить. Гнедой вполне мог пристрелить его тут же, на месте…

— Такой спектакль сорвали, паскуды, — сокрушался Гнедой. — Ты жуй свою мягкую булочку, жуй… Не стану я тебя мочить, себе дороже, не боись, до суда доживешь… Не до Страшного, я имею в виду, а до российского… Ты где находишься?! — вдруг истошным голосом завопил он, вскакивая с места. Из дверей показались стриженые головы его головорезов, готовые к действию. Гнедой дал им едва заметный знак, что все в порядке.

Живоглот сделал отчаянное горловое движение и заглотнул огромный кусок булки. Подавился и яростно закашлялся. Гнедой с презрением смотрел на него, ожидая, когда эти пароксизмы закончатся.

— Все, Николай Андреевич? — вежливо осведомился он. — Подкрепились? Теперь разрешите продолжать? Ты где, падло, находишься, я тебя спрашиваю?

— У вас дома, — говорил весь красный Живоглот, переходя от страха на «вы».

— Ты находишься в открытом пространстве, — поправил его Гнедой. — Ты находишься в подвешенном состоянии между небом и землей. Ты находишься в постоянной борьбе всего сущего. И ещё ты находишься в обществе… Ты продукт общества и мельчайшая, вот такусенькая его частица. — Гнедой, презрительно сморщившись, показал пальцами, насколько мелка эта частица. — Ты некая молекула, Николай Андреевич. Но… от твоей ошибки могут пострадать другие частицы, другие молекулы. Ведь постоянно происходит борьба противоположностей. Впрочем, тебе ничего не понять, ты двоечник, Живоглот, явный двоечник и симулянт. А я учился в четырех институтах — на актерском факультете ГИТИСа, фрунзенском Инязе, филфаке Грозненского пединститута и где-то еще, не помню, где. Но ни одного из них не закончил, гнали отовсюду за свободомыслие. Впрочем, все это пустое…. Сделай глоток кофе и сделай одолжение — линяй отсюда побыстрее. А Лычкин будет управляющим казино. Он все сделал правильно. Если только, разумеется, это твое мойдодырище не оживет, — добавил он. — Ибо если оживет на радость легавым, тогда Лычкин не будет управляющим казино, а будет самым обычным и довольно омерзительным трупом. Держи меня в курсе событий. Слушай, — вдруг повеселел он. — А что получается? Получается, что наш закоренелый друг Кондратьев скоро станет зэком… Какая красота… Какой молодец этот твой Лычкин. Вот за него тебе спасибо, — похлопал он по плечу оторопевшего от этой перемены настроений у шефа Живоглота. — Кадры решают все. Кто сказал? — хитренько улыбнулся он.

— Ельцин? — попытался догадаться Живоглот.

— Какой Ельцин? — скривился Гнедой. — Какие у него могут быть кадры? Одно ворье…. Сталин сказал, великий вождь времен и народов. Деревня ты… Ступай. И выдай из общака Лычкину двадцать пять штук зеленых, пусть погуляет всласть, когда, разумеется, товар реализует. Заслужил парень, в папашу сообразительностью пошел…. Вот ворюга был, и в каких сложных условиях работал… Нам с тобой теперь значительно проще. А Кондратьева этого мы за решеткой замочим, там это лучше получится, красивее, эффектнее..

Живоглот вышел на морозный воздух, сел в «БМВ» и только там, гоня машину на бешеной скорости по Рублево-Успенскому шоссе, облегченно вздохнул.