Я выбираю тебя! - Рокотов Сергей. Страница 7
— А туда вы не станете обращаться, милейший, — совершенно спокойно произнес странный голос. — Вам там совершенно нечего делать… Кстати, вам же не сказали, где найдет вас ваша смерть. Может быть, на вольном воздухе, в вашей машине, на улице… Вы даже не будете знать, что через минуту вашу голову размозжит пуля, просто покинете этот гнусный тревожный мир, и все. Но то же самое может произойти и в тюремной камере. Там смерть может быть страшнее… Или в ещё каком-нибудь весьма экзотическом местечке, в бетонном подвале, например… Вас даже похоронить не смогут, и голодные крысы обгложут ваше тело, которое, полагаю, вы так обожаете. И вы, и ваши родители, и продавщица из магазина телевизоров Зоя… Так что, любезный Андрей Левушкин, бороться вам надо не за жизнь, а за легкую смерть. Тут как раз могут быть варианты. А до тридцати вам уж никак не дожить, будьте уверены и не надейтесь на это… А по поводу сожженных ларьков и товара уж и вовсе не переживайте, то ли ещё будет… К моменту вашей смерти вы, скорее всего, будете полностью лишены имущества и свободны от предрассудков собственника…
— Вот как…, — прошептал Андрей. До него постепенно начинало что-то доходить, словно из тумана вырисовывался некий силуэт, начинавший обретать зримые контуры.
— Да, именно так, — уверенно констатировал странный голос.
— А… Вы… Скажите… , — лепетал он, пытаясь хоть как-то сосредоточиться. — Что именно определит эту… ну как вы сказали…
— Вы имеете в виду степень легкости или тяжести смерти? — свободно спросил голос. — Вот я же говорю, что вы человек неглупый и логически мыслящий. Мне нравится такая постановка вопроса, если только, разумеется, вы не попытаетесь меня ввести в заблуждение и улизнуть. Это совершенно бесполезно. И я вам вскоре позвоню и предложу кое-какие условия. Кстати, вы не хотите меня ни о чем спросить?
— А о чем еще? — спросил Андрей, хотя он понял смысл вопроса.
— Не хотите, так и не надо. — На том конце провода раздался короткий нервный смешок. — Наслаждайтесь жизнью, Андрей, ведь она так коротка, особенно у вас. Берегите себя…
В трубке раздались короткие гудки. Андрей закусил губу. Он прекрасно понимал, что имел в виду голос. Он подразумевал его вопрос о том, где Женька Прокофьев. Андрей был абсолютно уверен, что все происходящее и с ним, и с Женькой имеет самое прямое отношение к тому летнему вечеру десятилетней давности… И именно поэтому он не стал звонить в милицию…
Но звонки не прекращали доставать его.
— Андрей! — раздался в трубке какой-то странный голос Эдика Григорянца. — Андрей, такое несчастье… Я не могу… Я звоню всем друзьям, просто не в состоянии молчать…
— Что случилось? — зловещим шепотком спросил Андрей.
— Два часа назад Таню сбила машина. Насмерть… Прямо около нашего подъезда… Мы только сегодня вернулись из Испании… Приехали домой на московскую квартиру, потом собрались на дачу, вышли из подъезда, и…, — судорожно всхлипнул Григорянц.
— Как сбила? — таким же монотонным голосом спросил Андрей.
— Я же тебе говорю, мы вышли из подъезда, шли к машине. И вдруг — на огромной скорости слева несется машина непонятной марки, без номеров, вся ржавая… И несется прямо на нас… Я успел отпрыгнуть в сторону, Таня нет… Андрюха, Андрюха, такое несчастье… Я так любил её, ты же знаешь, никогда ей не изменял… У нас такая дочка, ты же знаешь… Боже мой, боже мой… Машину ту, это оказался старенький БМВ, нашли уже через двадцать минут в одном из переулков… Там никого не было. Убийца исчез… Никаких концов… Так-то вот, — всхлипнул он. Андрей никогда ещё не слышал , чтобы всегда уверенный в себе Эдик говорил таким тоном. — Что ты молчишь?!!!
— Я не молчу, я думаю, — произнес Андрей. Он пару раз видел жену Григорянца Таню, тихую, очень воспитанную молодую женщину. Он был тогда поражен той нежностью, с которой обращался с ней обычно довольно циничный и холодный Эдик. И вот — как повернулось дело… — Андрей немного помолчал, перевел дыхание. — И вот что я тебе хочу сказать, — продолжал он. — Мы должны быть вместе с тобой. И бороться вместе…
— С кем бороться?
— С нашим общим врагом…
— Ты что, знаешь, кто это?
— Кажется, начинаю догадываться… Тут, понимаешь, за последние дни тоже кое-что произошло… Примерно неделю назад бесследно исчез Женька Прокофьев, сегодня ночью сгорели дотла мои магазины и ларьки…
В трубке воцарилось тяжелое молчание, прерываемое глубокими вздохами.
— Ах вот оно что…, — злобно прошептал Григорянц. — Вот оно как оборачивается… Да… Тут нужно действовать аккуратно… Предельно аккуратно… Жди от меня звонка…
И Андрей вдруг почувствовал в его голосе прежние, уверенные нотки. И ему, несмотря на трагическое сообщение, стало немного легче на душе… По крайней мере, он был не один…
3.
… Только теперь, к началу февраля, рана на плече Константина Савельева окончательно зажила. В который раз он благодарил Бога за то, что спас ему жизнь. И не только Бога, но и самого себя, своих учителей и наставников в армии, которые научили его метко стрелять, которые привили ему молниеносную реакцию… Ведь именно реакция в сочетании с фантастическим везением спасли ему жизнь. И покушение, которое должно было закончиться смертью, обернулось только не очень скользящим ранением в плечо.
Работу свою он не бросил, как ни уговаривали его жена и друзья. Он не мог жить иначе, хоть ему уже шел сорок восьмой год. Он по природе своей был военным человеком, любил риск, любил приключения. Работа частного детектива увлекла его, помимо риска он стал любить разгадывать тайны, раскрывать преступления, предотвращать их. Люди любят читать детективы, это самый популярный жанр литературы во всем мире, он же не просто читал их, а являлся их деятельным участником. Как можно отказаться от такой интересной работы?
Наташа продолжала требовать, чтобы он сменил род своей деятельности на более спокойный и безопасный, а он продолжал работать… Однако, в последнее время особо опасных дел не было. Как, впрочем, и особо интересных тоже. В общем-то, одна мелочь…
… Так и прошла почти вся зима…
… Пятого февраля в его конторе раздался телефонный звонок. На проводе был красивый мужской голос.
— Здравствуйте, Константин Дмитриевич.
— Здравствуйте.
— Моя фамилия Григорянц. Зовут меня Эдуард Рубенович. Я бизнесмен, — отрывисто и лаконично говорил голос. — У меня к вам дело. Очень серьезное и очень конфиденциальное. Я слышал о вас, как о человеке очень порядочном…
— Спасибо за добрые слова…
— Когда я к вам могу подъехать?
— Если дело срочное, разумеется, немедленно.
— Хорошо. Я еду…
Через полчаса Костя увидел своего потенциального клиента.
Константин Савельев всегда пытался избавиться от присущего ему мнения, что первое впечатление от человека всегда оказывается самым верным. Пытался, но не мог. Тем более, что жизнь почти всегда доказывала правоту этого довольно расхожего мнения…
Так вот, Эдуард Рубенович Григорянц не понравился ему с первого же взгляда. Причем, не понравился довольно активно…
Его потенциальный клиент принадлежал к числу таких людей, у которых обычно в жизни все бывает хорошо, а скорее всего даже отлично. Внешность импозантная, без единого изъяна. На вид ему было едва за тридцать, хотя в висках слегка проглядывала ранняя седина. Волосы набриолиненные, густые, причесанные на косой аккуратный пробор. Лицо гладко выбрито, как говорится, до синевы. Большие, несколько масляные глаза, роговые крупные очки. Запах дорогого французского одеколона. Безукоризненно сидящий серый костюм, дорогое кашемировое распахнутое пальто, сверкающие ботинки… Но в глазах беспокойство, пожалуй даже тревога. Видать, беда застала его врасплох…
— Итак? — спросил Костя, предлагая гостю сесть напротив него. — Что вас привело ко мне, Эдуард Рубенович?
— Три дня назад у меня погибла жена, — глухо произнес Григорянц.
— Вот оно как…, — заинтересовался Костя, слегка наклоняясь в сторону клиента.