Тайна лорда Моргана - Романова Галина Львовна. Страница 7

Не помню, как я добрался до своей комнаты. Леди, представившаяся как Ульфрида ап-Элль, оставила мне бокал вина и бутерброды, поздравила с Осенним Равноденствием и удалилась, а я провалился в сон, едва бутерброды оказались в моем желудке. Собственно, я уснул за едой, и они провалились туда очень быстро — добавочное ускорение придало им мое падение в кровать.

Шесть часов спустя я стоял в огромной школьной столовой на помосте, на котором располагались учительские столики. Мессир Леонард запрыгнул на свое персональное кресло и, пока ученики торопливо поглощали завтрак, представил меня коллегам. Едва услышав мое имя, они окружили меня, и на сей раз церемония знакомства затянулась, потому что каждой учительнице захотелось пожать мне руку и лично спросить, тот ли я самый лорд Мортон.

Вчера в учительской я видел далеко не всех — большая часть педагогов в первом часу ночи уже спала. Остались лишь те, кто дежурил на Осеннем балу. Морана Геррейд оказалась завучем и преподавателем магии рун. Леди Ульфрида — магии стихий. Дама Маска, которая рассуждала о запретах и фантазии, — магии иллюзий. Она меняла наряды иногда по нескольку раз в день, и уже через неделю я пришел к выводу, что вся высокая мода не только мира магов, но и простых смертных работает лишь для того, чтобы обеспечить Маску нарядами.

Остальные учителя тоже были весьма своеобразны, но сейчас я ограничусь лишь краткими характеристиками.

Маленькая старушка с седым пучком волос и очками на носу, дама Труда, была преподавателем по предметной магии. Она вечно что-то вязала и смотрела на всех ласково и снисходительно. Магию слова преподавала Сирена — ее мягкий журчащий голос до сих пор стоит у меня в ушах. Стоило ей заговорить, как слушатели забывали обо всем — и это при том, что она вечно одевалась нарочито небрежно, в какие-то балахоны и накидки.

Магия жеста и танца была представлена Лыбедью — шикарной блондинкой в столь декольтированном платье, что я побагровел, когда она представилась мне, а дама Морана сделала коллеге замечание «за растление малолетних». Это я-то малолетний? Впрочем, строгая завуч наверняка имела в виду школьников.

Вторым завучем была Берегиня — мускулистая старуха в кожанке с длинной седой косой на груди. Она вечно курила, и даже здороваясь со мной в первый раз, не выпускала изо рта трубки. Она преподавала в школе боевую магию.

Смуглая худощавая Лилита была специалистом по начальной магии — предмету, с которого начиналось обучение в любой школе, независимо от последующей специализации. Приветствуя меня, задержала мою руку в своей ладони и улыбнулась:

— Скажите, а это трудно — быть Мортоном?

— Невероятно трудно, — сознался я. — Тем более что я до сих пор не подозреваю, чего от меня все ждут.

Лилита подмигнула мне и понимающе кивнула головой. Это добило меня окончательно — она, должно быть, уверена, что я скрываю какую-то тайну.

Кроме женщин, были здесь и мужчины, чему я обрадовался. Магию превращений преподавал плотного сложения тип средних лет, Спурий Волчий Хвост, всем своим видом наводивший на мысль об огромном звере. Когда нас познакомили, он от полноты чувств едва не сломал мне кисть и жизнерадостно воскликнул на весь зал:

— Рад знакомству, Мортон! Теперь нас будет трое в этом курятнике, а?!

Третьим оказался преподаватель зелий и ядов, Черный Вэл, упорно требовавший, чтобы его именовали лордом. Он мне ничего не сказал, даже не подошел знакомиться, только смерил придирчивым взглядом с ног до головы. Мне же его худое бледное лицо, глубоко посаженные черные глаза, презрительный рот и горбатый нос не понравились сразу. Хотя, с другой стороны, делить нам было нечего.

Ну и наконец, двое не совсем людей. Мессира Леонарда, директора Школы МИФ и преподавателя по потустороннему миру, я уже представлял. Тринадцатой была Невея Виевна, нежить из рода лихорадок. В ее ведении находилась, как ни странно, целительная магия и школьный медпункт. Невея Виевна материализовалась перед моим носом, холодно улыбнулась, но прикасаться ко мне не стала, погрозив костлявым пальцем:

— Уже мечтаешь попасть в больницу?

— Надеюсь, вы со всеми познакомились? — Дама Морана тут же вклинилась со своими замечаниями и взяла меня под руку. — Занятия начнутся через полчаса. Вы как раз успеете дойти до кабинета. Советую не опаздывать на первый урок. Вы должны сразу дать понять детям, что такое дисциплина.

Аудитория для занятий звериной магией находилась в непосредственной близости от моей комнаты — надо было лишь пройти дальше по коридору к соседней двери. Помещение состояло из двух частей — лекционной и небольшого кабинета. К аудитории примыкал живой уголок, соединявшийся с моей комнатой тамбуром.

По первости я все-таки немного замешкался и переступил порог класса, когда урок уже начался. Тридцать мальчишек и девчонок пятнадцати-шестнадцати лет сидели за расположенными полукругом столами и во все глаза смотрели на меня. Лекция была спаренной — обычно обучение в школах магии раздельное, — поэтому все места были заняты. Во взглядах детей было столько недоверчивого внимания, что я почувствовал себя неуютно, словно первоклашка, нарвавшийся " темном коридоре на банду старшеклассников.

— Здравствуйте, — сказал я, кашлянув и открыл классный журнал, пробегая взглядом череду имен и фамилий. — Я ваш новый учитель по звериной магии…

— Значит, это правда?! — ахнул какой-то мальчишка.

— Что — правда?

— Ну… что вы… то есть… — Он засмущался. — Дэвид говорил, что в школу приехал новый препод… то есть вы.

— А что, вы ждали кого-то другого?

— Да, то есть нет, — ребята заговорили все разом. — Мы думали, опять дама Морана придет.

— А разве у вас сейчас по расписанию не звериная магия?

— А ей плев… то есть она всегда замещает заболевших учителей и проводит с нами дополнительные занятия.

— Магия рун — очень важная магия. Собственно, магия потустороннего мира и магия начал многое взяли от нее, — сказал я.

— Да ну ее! Задолбала со своими рунами! А у нас уже специализация началась! — возмущенно загомонили мальчишки и девчонки. Похоже, ребята не видели во мне учителя — я, скорее, был новым человеком, с которым можно было поделиться наболевшим. Что ж, в свое время я и сам недолюбливал некоторых преподавателей, не сумевших привить мне любовь к их предмету, поэтому некоторое время слушал учеников.