Колыбельная для мужчин - Росмэн Эстер. Страница 35

Трейси полезла в сумочку за портсигаром. Задержавшись в фойе, она щелкнула зажигалкой и с удовольствием затянулась сигаретой «Салем». Ей бы что-нибудь покрепче, а еще того лучше – чуть-чуть кокаина… Затягиваясь сигаретой с ментолом, она неспешно прошла дальше, стараясь не позволить этому дому пробудить в ее памяти ничего пугающего – например, воспоминаний о том, как отец узнал про ее связь с Марио Полидори. Черт побери, все-таки вспомнилось…

– Ты хотела наплевать мне в душу! – выкрикнул Уитт, дрожа от злости.

– Нет, папа, я люблю его…

– Любишь? – не успокаивался отец, с презрением глядя на дочь. – Любишь его!

– Я хочу выйти за него замуж.

– Да не приведи господи! Ни за него, ни за любого другого вонючего итальяшку! Ты что, не знаешь, кто такие Полидори? Какой урон они нанесли нашей семье?

– Я люблю его, – твердо проговорила она. В глазах стояли слезы.

– Тогда ты дура, Трейси. Я мог подумать о тебе что угодно, но чтобы ты оказалась такой тупицей – никогда.

Ее всю передернуло, но она расправила плечи.

– Ты ненавидишь Марио из-за мамы. Из-за того, что она спала с Энтони…

Резкая пощечина отрезвила ее, и она отвернулась к стене ненавистного кабинета отца.

– Чтоб ты об этой женщине больше не заикалась! Слышишь? Она проститутка! Эта мерзкая тварь оставила мой дом немедленно после того, как открылась ее связь с Полидори. И ты смеешь мне говорить о своей любви к сыну все того же итальянского выродка?

– Ты не понимаешь.

– Нет, Трейси, это ты не понимаешь! Чтоб больше с ним не виделась! Тебе все ясно?

Закрыв глаза, чтобы не видеть разъяренного отца, она в душе отказывалась повиноваться. Она любила Марио. Да, любила. Трейси сжала кулаки, слезы так и катились по щекам. Ей стало ясно, что ее отец – гадкий, уродливый злодей, который печется лишь об одном: о своей бесценной доченьке Лонде. Трейси отбросила выбившуюся прядь и постаралась сдержать истерику. Она ненавидела Уитта Денверса и готова была сделать все, чтобы ему досадить!

И годы спустя ее ненависть к нему не убавилась. Даже его смерть ничто не изменила. Только теперь отец контролировал жизнь своих детей уже из могилы. Он «держал в узде» все свои финансы, а их заставлял прыгать через скакалочку…

Она сделала затяжку и направилась в кабинет.

Отец никогда не любил ее, совсем не любил. Он обожал лишь свою младшенькую, и теперь она – а может, очередная самозванка – вернулась, чтобы запустить свою когтистую лапку в мешок с добром. Но Трейси готова отразить любое нападение. Лонде повезло – успела улизнуть, а остальным довелось изо дня в день видеть отца, заискивать перед ним, трепетать, «целовать в задницу», чтобы, не дай бог, он не вычеркнул их из завещания.

Все пресмыкались, кроме Зака. Ему достало сил сначала послать папашу к дьяволу, а затем хватило ума сделать благородный жест и получить то, что хотел. Трейси ненавидела своего брата за хитрость и двурушничество, с ее точки зрения. И за умение увернуться от удара, которым не обладала.

Что же касается Адриа Нэш, то даже если она и докажет подлинность своего происхождения, ни цента ей не достанется. В этом Трейси поклялась. На ее долю не выпали унижения„скорбная жизнь с бессердечным тираном, каким всегда был Уитт Денвере. Лонда не заслужила отписанной ей половины богатства. Но к чему так заводиться? Эта женщина – просто еще одна искательница легкой наживы…

– О чем ты думаешь? – спросил Нельсон, насупив брови.

– Да так, ни о чем. Он ей не поверил.

Прошу тебя, Трейси, веди себя в рамках приличия и выслушай ее. Она выглядит так, как наша покойная мачеха лет двадцать назад…

Несмотря на такую подготовку, Трейси чуть не оступилась, когда они вошли в кабинет и она взглянула на «очередную искательницу легкой наживы». Сходство было необыкновенным, хотя этой незнакомке не хватало чувственности Кэт. По мнению Трейси, это был лишь безжизненный слепок с того, что представляла собой ее мачеха Кэтрин.

Кто-то, вероятно Нельсон, подал Трейси стакан виски, и она тут же отпила глоток. Зак представил женщину, но Трейси и виду не подала, что та ее заинтересовала, однако то была лишь маска. Трейси душным туманом окутали воспоминания, и сердце защемило так, что она забыла о сигарете, пепел которой падал на ковер. Господи, неужели?.. Она сделала еще глоток, чтобы успокоиться. Джейсон что-то говорил…

– …Так вот, мы и решили повременить до вашего приезда. Адриа нас заверяет, что это то доказательство, которое нам необходимо. – Он включил видеомагнитофон, и Трейси перевела взгляд с женщины, столь похожей на Кэт, на экран телевизора.

Закари остался стоять у окна, со злорадством глядя на натянутые улыбки братьев и сестры. Да, Адриа им не уступит. Никому из них не уступит. Они это поняли и заволновались. Впервые за двадцать лет.

Услышав незнакомый голос, он тоже посмотрел на экран. Лысый мужчина лежал на госпитальной койке и говорил, с трудом двигая языком:

– Полагаю, мне следовало бы сообщить об этом раньше, но по причинам, о которых я еще скажу, и по эгоистическим мотивам я умалчивал о тайне твоего рождения, Адриа. Однако тогда, когда ты меня спрашивала об этом, я, клянусь Господом, и сам не знал правды, позднее… ну, я не мог проговориться.

Я и твоя мать, упокой, Господи, ее душу, всегда хотели иметь детей, но, как ты знаешь, Шерон не могла забеременеть. Это постоянно угнетало ее, она воспринимала это как наказание Господне. Почему, я не понимаю. Поэтому, когда у нас появилась ты… когда нам тебя передали, она стала благодарить Бога, молясь беспрестанно.

Нам помог мой брат Эзра. Ты, наверное, его и не помнишь. Он умер в семьдесят седьмом году. Но именно ему мы обязаны тем, что у нас есть ты. Эзра был юристом и имел практику в местечке Боземан. А нам было уже далеко за сорок, ферма – в долгах. Он понимал, что власти не разрешат нам удочерить или усыновить ребенка…

Человек замолчал, отпил немного воды из стакана, затем откашлялся и опять посмотрел в камеру.

– Брат сказал мне, что одна из наших дальних родственниц оказалась в затруднительное положении. Вирджиния Уотсон развелась с мужем и осталась без гроша в кармане. У нее была пятилетняя дочь, которую она не может содержать. Все, что ей нужно, это знать, что Адриа, ее дочурка, пристроена в добрую семью. Эзра, будучи холостяком, не хотел брать ребенка себе, но знал, что Шерон и я мечтали о малютке.

И мы взяли тебя. Удочерение было тайным, поэтому бумаги… Их оказалось немного, насколько я помню. Мы не обращались в государственные органы. Вирджиния просто принесла тебя к нам, и с тех пор мы стали считать тебя своей дочерью…

Он помолчал, видимо с трудом подбирая слова.

– Я, конечно, понимал, что наши действия противозаконны, но старался не думать об этом. А твоя матушка была счастлива впервые в своей жизни, и я не ломал себе голову над тем, чья ты дочь. Я просто внушал себе, что кому-то этот ребенок не нужен, зато нужен нам.

Лишь годы спустя, после смерти Шерон, я начал все чаще задумываться о твоем происхождении. Тогда у меня и в мыслях не было, что ты могла быть ребенком, которого ищут родители. Ах, Адриа, но, положив руку на сердце, должен сказать, что, если бы я и узнал правду, не уверен, что мы решились бы отдать тебя. Но как-то раз, выбрасывая старые газеты, я наткнулся на статью о похищении дочки у четы Денвере. Полиция сбилась с ног, разыскивая их домработницу по имени Джинни Слейд, няню пропавшей девочки. Тогда это имя мне ничего не сказало, но две недели спустя я обнаружил в Библии составленное кем-то наше родословное древо. Тут я сразу обратил внимание на имя Вирджиния Уотсон Слейд. Согласно родословной, Джинни Уотсон была замужем за Бобби Слейдом из Мемфиса…

Человек нервно облизнул губы.

– Не считай, что у меня мозги набекрень, я еще могу сосчитать, сколько будет дважды два. Похоже на то, что ты и есть та девочка из рода Денверсов. Но я хотел найти дополнительное подтверждение, поэтому попытался разыскать Вирджинию. Однако никто не слыхал о ней вот уже много лет. Оставив тебя у нас, она точно сгинула, исчезла с лица земли. Ни телефона, ни адреса. Ее родители даже не знали, жива она или нет. Бобби Слейда тоже как не бывало. И я почувствовал облегчение. Мне не хотелось тебя терять… Виктор Нэш быстро заморгал и отпил еще глоток воды. Говоривший казался очень искренним, можно было поверить в то, что это действительно умирающий отец. Однако Зак был не из тех, кто легко заглатывал наживку. В его представлении Адриа по-прежнему была просто мошенницей.