Принц драконов - Роун Мелани. Страница 100

— Сколько еще принцев присоединится к нему?

— Обсудим это позже. У меня много дел.

— Я постараюсь, чтобы обед закончился побыстрее, а потом приду помогать. Торопись, Чейн. — Она встала на цыпочки, поцеловала его, затем приняла величественный вид и вошла в обеденный зал, готовая лгать.

Глава 23

Когда он проснулся, то сначала подумал, что опять заболел чумой. Мучительная головная боль, лихорадка, опухшие глаза и язык, вкус драната — все было знакомо. Но когда он попытался вырваться из темноты болезни и наркотического опьянения, то почувствовал огненную боль в правом плече и уловил запах лекарств. Такой же запах наполнял комнату, когда умирал его отец. Рохан оказался лицом к лицу с памятью и мыслью о собственной смерти. Кружилась голова. Он попытался на ощупь определить тяжесть раны, но кто-то, чьего голоса Рохан не узнал, крепко схватил его за запястья и велел лежать спокойно. Его охватил страх. Язык не шевелился, голова не слушалась, мускулы не повиновались…

— Сьонед… — попытался вымолвить он.

— Тихо. Спать. Скоро будет лучше. Чем-то этот голос был ему знаком… Рохан попытался освободиться от рук, которые сжали его запястья.

— Сьонед!

— Спать. Спать сейчас же…

Крепкое вино с привкусом драната и чего-то еще полилось Рохану в рот, и он поперхнулся. Кто-то выругался — на сей раз мужчина. Вторая пара рук придержала ему голову, и на сей раз попытка влить в него вино оказалась более успешной. Приступ кашля чуть не оторвал ему голову, желудок свело судорогой, которая дошла до плеч и вернулась назад.

— Лежи, — приказал мужчина. Поскольку вино с наркотиком достигло своей цели, оставалось только подчиниться.

— Я пообещал привезти его сюда, но нянчиться с ним не собираюсь, — раздраженно буркнул мужской голос.

— Замолчи, — произнесла женщина. В тоне ее звучала скука. — Если бы ты с самого начала был осторожнее…

— А ты обратила внимание, кого он звал? — глумливо спросил мужчина. — Неужели ты ожидала, что он будет звать тебя? Я, конечно, огрел его по голове, но не до такой же степени…

— Твои насмешки так же неудачны, как и выбор времени, — ядовито ответила женщина.

— Завтра он будет в порядке. Лихорадка идет на спад.

— Ты не понимаешь, насколько велик риск. — Тебе требуется от него только одно: чтобы он не стал евнухом. Я думал, его мозги тебе не нужны.

— Тонкость твоих выражений просто поразительна…

Казалось, Рохан вот-вот вспомнит, где ему доводилось слышать этот голос. Он едва не ухватился за обрывок памяти, но тут начал действовать наркотик, и принц уснул.

Сьонед надела перчатки для верховой езды, сделанные из драконьей кожи, и принялась ждать, когда ей подадут лошадь. Помня о толпе во дворе лорда Байсаля и устремленных на нее любопытных взглядах, она не металась по двору и не показывала виду, что нервничает. Ледяное спокойствие оказалось не только удобной, но и очень полезной маской; налагая запрет на внешнее проявление эмоций, она косвенным образом запрещала себе и сами эмоции.

Когда из конюшни вывели — серого жеребца, к принцессе подошел Давви. В его глазах читалось несогласие. Скрыв досаду, спешившая Сьонед обернулась к брату.

— Ты все-таки собираешься осуществить эту безумную затею? — с укором спросил он, беря поводья из рук грума. — Хотя бы возьми с собой побольше охраны! Ты не можешь знать, что там… или кто.

— Именно поэтому я и беру с собой так мало охраны, отказываюсь от признаков власти и прячу слишком бросающиеся в глаза волосы, — возразила она. — О Богиня! Принцесса едет по своим землям под маской и боится, как бы ее не узнали!

Сьонед выхватила у него поводья и села в седло, жалея, что не может подставить разгоряченную голову дувшему навстречу легкому ветерку. Солнце едва взошло, но было уже жарко. За шесть лет жизни в Пустыне она так и не сумела приспособиться к ее суровому климату. А ведь была еще только поздняя весна. Летом Сьонед будет чувствовать себя совершенно разбитой…

— Мне бы хотелось, чтобы ты дождалась приезда лорда Чейналя, — сказал Давви.

— Тебе известно, что сказать Чейну, когда он приедет. — Она оглянулась, разыскивая взглядом Оствеля. — Я знаю, что делаю. . — Сомневаюсь. Будь осторожна, Сьонед. Ради Богини, пожалуйста, будь осторожна.

— Буду. Но не ради Богини, а ради моего мужа. — Она нагнулась, похлопала брата по плечу и чуть более нежно сказала:

— Не переживай так. Все будет хорошо.

Он сердито фыркнул.

— Сама знаешь, Оствель на моей стороне. Вчера вечером мы долго говорили с ним.

— Ничего другого от вас обоих я и не ожидала. Я уверена, он будет следить за мной в оба и все передавать тебе. — Обведя взглядом двор, наполненный воинами, слугами и лошадьми, она наконец увидела Оствеля и сказала:

— Пора в путь. Береги себя, Давви.

Сьонед развернула лошадь и поехала к воротам, где ее ожидали Оствель и двое вооруженных всадников. Однако тут на пути принцессы вырос лорд Байсаль. Он выбежал из разбитого за стенами лагеря, в котором расположились люди Давви и те, кто успел прибыть сюда вчера вечером из окрестных деревень. Через несколько дней все здешние пастбища и холмы покроются шатрами, и Чейн столкнется со столпотворением. Но Сьонед не могла остаться, чтобы понаблюдать за тем, как пройдет назначенный ею самой сбор.

— Миледи, — взмолился лорд Байсаль, — прошу вас, не уезжайте так быстро! Что я буду делать до того, как прибудет лорд Чейналь?

— Кормить людей, седлать лошадей и готовиться к войне. Если останется свободное время — думать о сооружении новой крепости. Всего хорошего, милорд!

У Байсаля отвисла челюсть. Он посмотрел ей вслед со смешанным чувством тревоги и удовольствия. Ехавший рядом Оствель искоса глянул на принцессу.

— Похоже, теперь он за тебя костьми ляжет.

— Если он пораскинет мозгами и сделает все, что необходимо, каменная крепость ему обеспечена.

Они миновали лагерь, выехали за внешнюю стену и поскакали на север вдоль Фаолейна. Сьонед знала, что со стороны ее действия должны были казаться верхом безрассудства, и была настроена претворить в жизнь свой план еще до прибытия Чейна и Тобин. Все равно ничего нового они предложить не смогут, а их возражения дела не изменят. Все равно никто другой не сможет выполнить то, что она задумала, и Сьонед испытывала некоторое облегчение при мысли о том, что в данном случае ее желание полностью совпадает с ее долгом жены и принцессы.

Войска лорда Эльтанина были заняты обороной Тиглата, так что отсюда Рохану ждать помощи не приходилось. Скованный угрозой вторжения Ролстры с юга-, Чейн не мог вести армию на штурм Феруче. Эта крепость была крепким орешком: к расположенному высоко в горах замку вели только две дороги, тщательно охранявшиеся даже в дни мира. Теперь же, во время военных действий, с них наверняка не спускали глаз. Единственной надеждой Рохана была Сьонед, его принцесса-фарадим. Янте наверняка считала, что она не способна нарушить обет, запрещающий убийство. Очень хотелось надеяться на это. Это сильно облегчит ей задачу, когда действительно настанет время убивать.

Он очнулся в абсолютной темноте; — потное тело ощущало одновременно и тепло, и озноб. Широко открыв глаза, с сильно бьющимся сердцем, он покачал головой. Ощущения собственного тела были единственным якорем, не дававшим ему унестись в открытое море безумия. Но опять подул ветер, спустилась темнота, и со всех сторон к нему устремились драконы, вытянувшие страшные когти.

Он свернулся калачиком у стены пещеры, чувствуя спиной прикосновение шероховатых камней, и в ужасе уставился на окружавшее его зрелище. Драконы борющиеся, спаривающиеся, убивающие; челюсти, с которых капает кровь; глаза, сверкающие, как драгоценные камни; сплетенные, набрасывающиеся друг на друга тела, бьющиеся крылья, хлещущие хвосты. Со страшным треском раскалываются огромные яйца, начинается яростный бой дракончиков, рвущих друг друга зубами и когтями; извергающееся из их пастей пламя жарко и ярко освещает темноту пещеры, словно солнечные лучи…