Принц драконов - Роун Мелани. Страница 101

Когда пламя дракона оббжгло лицо и руки, он вскрикнул; запах обожженной кожи превосходил зловоние крови и спермы дракона. Они еще не увидели его, и он попытался вжаться в стену пещеры. Они продолжали бороться, оставляя борозды в пыли, изрыгая огонь и убивая друг друга, движимые инстинктом выживания и продления рода. Затрепетал шелк: то пронесся по пещере порыв ветра. Вспотевший, но с ледяной кровью в жилах, он отпрянул, а затем вскочил. Соль проступила на его опаленной, почерневшей коже. Жестокость царила кругом, и он затрясся от ужаса, что светящиеся глаза вот-вот обнаружат его и окровавленные когти сорвут с его костей остатки плоти. Неистовый дракон навис над ним, принесенный ветром, и он вскрикнул, давясь собственной желчью с привкусом драната.

— Рохан!..

Он слепо потянулся к ней, прильнул к ее прохладному телу.

— Сьонед…

— Тихо, дорогой, все в порядке. Я здесь. — Раздался короткий металлический лязг, словно из ножен доставали меч, и он закрыл глаза, ослепленный ворвавшимся в пещеру солнечным светом. Сьонед, его принцесса-фарадам, принесла с собой солнце. — Мы в безопасности, любимый.

Он больше не видел драконов, не чувствовал, как стынет в жилах кровь, не ощущал яростного пламени, касавшегося кожи. Сейчас его обвевал тихий ветерок с запахом звезд — такой же нежный, как и ее ласки. Он вздрогнул и положил голову на ее плечо, забыв о том, что делает с человеком дранат.

Не было ни пещеры, ни драконов, ни огня. Только наркотик и лихорадка. Но сейчас он вырвался из-под их власти. Он отдыхал рядом со Сьонед, стыдясь своего ужаса. Она лежала рядом, свернувшись клубочком, и шептала нежные слова, пока он не уснул.

Погоняя лошадь день и ночь, Сьонед прибыла в Стронгхолд еще до полудня. Готовая рухнуть от усталости, она все же заставляла себя держаться и неторопливо идти по каменному двору, больше напоминавшему сухой фонтан, из которого била не вода, а жар. Солнце стояло в зените. Вдруг она почувствовала прикосновение чужих цветов, прилетевших на луче света, и услышала его голос.

— Благослови тебя Богиня, миледи. Мы добрались до Тиглата и предупредили лорда Эльтанийа. Хотя нападения еще. не было, но оно не за горами. Вальвис готовится к нему и ожидает твоих приказаний.

Сьонед удовлетворенно кивнула.

— Благослови тебя, Богиня, «Гонец Солнца». Продолжайте готовиться к войне, как делают на юге, где у Фаолейна стоит лагерем Ролстра. Помощи не будет. Вы должны справиться сами. Скажи Вальвису, что он не должен пытаться штурмовать Феруче. Его обязанность — защищать Тиглат. Я обещаю, что принц скоро будет освобожден.. А сейчас откройся мне, Клеве, и я покажу тебе цвета принцессы Тобин. С сегодняшнего дня посылай сообщения ей. Она не обучена искусству фарадима и не сможет тебе ответить, но передавай ей все то, что передала бы мне.

— Миледи, что с тобой? — Что ты собираешься делать?

— Это неважно. Теперь наблюдай и чувствуй, чтобы суметь найти ее на солнечном луче.

Она сконцентрировалась, передавая «Гонцу Солнца» яркие и милые цвета Тобин. Уверившись, что он сможет узнать принцессу и установить с ней контакт, Сьонед прервала соединявшие их нити света, пока Клеве не успел задать ей новые вопросы.

— Похоже, сеанс закончился? Тогда можешь уйти с этого пекла, — сказал ей Оствель.

Она подняла глаза, удивленная его присутствием.

— Да… Вальвис скоро узнает, что помощь с юга не придет. Ему придется самому руководить защитой Тиглата. — Сьонед осмотрела двор. Множество людей, шум и яркий свет вызвали у нее головокружение. — Оствель… отведи меня в замок, пока я не упала, — прошептала она.

Он сделал вид, что поддерживает Сьонед за локоть только из вежливости, и повел ее по лестнице. Принцесса не могла показать свою слабость. Бесконечные ступени оказались позади; она очутилась в своих покоях и рухнула в мягкое кресло у окна. Когда Сьонед развязала плотный шарф и распустила волосы, Оствель принес воды и смочил в ней кусок ткани.

— Ему всего семнадцать, — прошептала она. — Вальвис слишком юн, чтобы командовать армией, Оствель… О Богиня-Вседержительница, что я с ним делаю?

— Ничего. Если бы ты не попросила, его об этом, он чувствовал бы себя опозоренным. А сейчас дай мне снять с тебя сапоги.

— Для этого есть служанки, они помогут, — запротестовала Сьонед.

— Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь видел тебя в таком состоянии, — напомнил Оствель. Не ожидая ответа, он обтер ей влажной тканью лицо и шею и помог снять сапоги. — А теперь отдыхать. До захода солнца.

— Если так, то сначала пришли мне Маэту. Он бросил на Сьонед подозрительный взгляд.

— Зачем тебе понадобился командир телохранителей?

— Я отвечаю за оборону Стронгхолда, — уклончиво ответила она.

— Нет, — поправил он. — За оборону отвечаю я. Ладно, так и быть, я пришлю ее. Но только на закате, и ни на минуту раньше.

Оствель ушел, однако Сьонед так и не пошла в спальню, не желая смотреть на кровать, которую делила с Роханом. Вместо этого она села в кресло; подаренное покойной свекровью, закрыла глаза и принялась расслаблять тело — от пальцев ног до кончиков пальцев рук. И все же отдохнуть по-настоящему Сьонед не удалось: она планировала нападение на Феруче.

Когда пришла Маэта, принцесса встретила ее стоя. Командир телохранителей унаследовала этот пост от своей матери, грозной Мирдали, которая до сих пор имела огромное влияние на войска, хотя уже много лет не командовала стражами. Поговаривали, что Мирдаль была сводной сестрой покойного принца Зехавы, однако уважение, с которым люди относились к ней и к ее дочери, было связано не столько с этим, сколько с их репутацией великих воинов. Сьонед предложила Маэте присесть и освежиться, гадая, многое ли известно этой женщине.

Казалось, она знает все. Это выяснилось с первой же фразы.

— Имея на одном фланге меридов, а на другом верховного принца, нам придется сильно постараться, чтобы освободить Рохана.

Объяснять было нечего. Сьонед облегченно перевела дух.

— Я вижу, что мужчины любят сплетни куда больше женщин. Оствелю это зачтется… Ладно. Маэта, мне нужен самый сильный и быстрый конь, бурдюк с водой, еда и абсолютная тайна. И все это понадобится сегодня ночью.

Маэта прожевала кусок болотного яблока, проглотила его, а затем ответила:

— У грота есть калитка, которой можно воспользоваться. Тропа оттуда ведет к скалам. Один всадник сможет проехать по ней незамеченным.

Сьонед удивленно заморгала.

— Рохан никогда не рассказывал мне о…

— Он сам не знает о ней. Как-нибудь мы с матерью покажем вам все изменения, сделанные Зехавой. Милар не единственная, кто оставил свой след в Стронгхолде.

Сьонед поразило, каким образом можно было тайно пробить в скалах столь обширный тоннель; впрочем, Зехава до сих пор казался ей фигурой весьма загадочной.

— Непременно воспользуюсь.

— А что касается времени, то лучше всего сделать это перед рассветом. Все мы будем крепко спать. Никто не проснется в такую рань.

— Я оставлю тебе распоряжения.

Маэта кивнула.

— Миледи, я уже обо всем подумала. Есть возможность повоевать с меридами не только в Тиглате.

— Да? — спросила ошарашенная и заинтригованная Сьонед.

— Оставим в Стронгхолде только лучших лучников, а всех остальных под покровом ночи отошлем в Ремагев. Мериды сочтут, что мы все отправились к Феруче или на юг, к лорду Чейналю. — Она улыбнулась, как дракон, почувствовавший легкую добычу. — Сделаем вид, будто нас можно взять голыми руками. Они не вынесут соблазна.

Сьонед засмеялась.

— Они кинутся на Стронгхолд как бешеные, и мы сбросим их со скал! А когда они станут перегруппировываться, мы ударим по ним с востока войсками, посланными в Ремагев!

— Отлично, миледи, — одобрила Маэта. — Мы сделаем из вас воина. Так отдавать мне этот приказ?

— Да, конечно! Завтра изложи этот план Оствелю. Я знаю, он придется ему по душе. — Сьонед с удовлетворением подумала о том, что этот план не только поможет Вальвису и Эльтанину, но и помешает Оствелю увязаться за ней. И тут она кое-что вспомнила. — Маэта, значит, ты не возражаешь против моего отъезда?