Огненный герцог - Розенберг Джоэл. Страница 68

– Торри! – крикнул Йен от двери. – Давай его сюда! И прикрой меня!

Торри действовал почти не колеблясь: он из-за спины кинул камень Йену, затем прыгнул к двери на веранду, чтобы загородить дорогу остальным, вытаскивая на ходу меч. И встал за спиной у Йена.

– Торопись давай, – сказал он. – Дело дерьмо.

А то я сам не вижу, подумал Йен. Ладно, со взаимными обвинениями можно и подождать.

– Минутку, – сказал Йен.

Он вышел на веранду. Рубин был теплым на ощупь; он не успел бы так нагреться от руки Торри за несколько минут. И хотя самоцвет вовсе не казался тяжелым, требовалось приложить некие усилия, чтобы сдвинуть его с места – словно тот, кто его создал, не озаботился синхронизировать вес и инерцию камня.

Йен посмотрел в голубое небо. Оно было глубже и ярче, чем дома, непорочная белизна облачков слепила глаза. И высоко над Городом кружила черная птица. Ворона, надо думать? Нет. Йен улыбнулся. Ворон.

Ничего, кроме чистой логики: камень должен хранить тот, кто знает о важности Брисингамена, кому можно доверить и рубин, и все остальные камни ожерелья – до тех пор, пока не настанет время завершить этот цикл существования Вселенной.

Еще рано, подумал Йен. Мне еще много чего надо сделать, и я не один такой.

– Хугин! – крикнул он. – Слышишь меня? Лети сюда! Мунин, дуй сюда, это я, Йен Сильверстейн!

Он и прежде видел кружащую в небе птицу, однако это не отложилось в его сознании. Но вороны сами говорили, что они еще встретятся, и вполне разумно, что Харбард послал кого-то из них следить, что произойдет в Городе.

Черная птица продолжала свой плавный полет, и сердце у Йена упало.

– Йен, – раздался сзади голос Торри. – У нас мало времени.

– Заткнись, – огрызнулся Йен, отчаянно пытаясь что-нибудь придумать. Может, проглотить камень? Нет: ему просто взрежут брюхо – какие тут церемонии?

Бежать? Куда?

Ворон сделал вираж, а потом устремился вниз, сложив крылья.

Сработало!

– Отнеси ей камень от меня!

Самоцвет взлетел в воздух, сверкая в лучах солнца, разгораясь все ярче и ярче, словно крохотное солнце, на которое больно смотреть, но от которого невозможно оторвать глаз.

Когти ворона сомкнулись вокруг камня с отчетливым щелчком.

– И поблагодари ее за яблоки, – сказал Йен. – И за статуэтку, не забудь поблагодарить за статуэтку! – И шепотом добавил, уверенный, что птица этого уже не услышит: – Передай ей спасибо за ее слова, что я… тоже кое-чего стою.

– Не будь ты таким глупцом, тебе бы не понадобились уверения отставной богини плодородия, Йен Сильверстоун, – откликнулся ворон: его карканье таяло вдалеке. – Но я все ей передам. Счастливо, Йен Сильверстоун! – добавила птица.

Широкие крылья уже несли ворона высоко в небо, на юг.

Был ли это Хугин или Мунин? Станет ли Фрейя хранить обломок Брисингамена, как обещала, до конца времен? Торри глупец, если думает, будто можно доверять всем и каждому. Но Йен не станет впадать в идиотизм противоположного свойства и не будет вести себя как глупец, который не доверяет никому.

Совершенно незачем шарахаться из одной крайности в другую.

Йен улыбнулся и повернулся к остальным.

Наваждение сгинуло.

Ториан дель Орвальд первый опустился на свой стул, и на его морщинистом лице проступила улыбка. Он чуть насмешливо отсалютовал Йену, приложив искривленный палец ко лбу.

Лорд Сенсевер несколько раз кашлянул, но затем и он успокоился. Бранден дель Бранден вернулся в кресло Огненного Герцога, и постепенно на его лицо легло выражение спокойного достоинства. Йен с трудом удержался, чтобы не рассмеяться.

– Вот и все, – сказал Бранден дель Бранден. Йен кивнул:

– Ага.

Он положил одну руку на плечо Торри, другой обхватил Осию за талию, и они вышли в коридор.

– Пора домой. Наконец-то.

Йен повернулся и взглянул сквозь дверь веранды в голубое небо.

На пределе видимости черная птица лениво била крылами, направляясь к дому.

– Мы еще вернемся!

ЭПИЛОГ

СОСЕДИ

В конце концов все произошло очень быстро, как и предполагал Арни Сельмо.

Так и бывает. На охоте или на войне вы большую часть времени проводите в ожидании. Арни не жаловался: ему случалось по два дня сидеть в вонючей стылой стрелковой ячейке. Здесь было не так уж и плохо, если сравнивать.

Сам он, с автоматической винтовкой на коленях, расположился на садовом стуле, чья спинка опиралась на ствол дерева. Орфи устроился в собственном укрытии, ярдах в двадцати отсюда. С первого же часа их смены оттуда доносился его храп.

Проклятие, староват Орфи для всего этого. Даже Арни староват, а ведь он десятью годами моложе Орфи.

Но что же делать? Не дашь ведь ему под зад коленом: старина Орфи обидится. И хотя Арни считал, что караулить надо по двое, есть шанс, что хватит и одного. Черт, и двоих может не хватить, но больше, полагал Арни, ему не выцыганить у дока Шерва и компании.

С тех пор как сержант Пернелл обнаружил его темной ночью спящим на посту (дело было в Уиджонгбу) и выбил из него все дерьмо, Арни потерял способность засыпать с винтовкой в руках. Так что здесь неприятностей не предвиделось.

Но лучше бы ты, дружище, просыпался, а то не ровен час…

Что-то зашуршало за каменной пирамидкой, и в край отверстия вцепились руки; в одной был зажат окровавленный меч. Из дыры показалось чумазое лицо, и наружу вылезла подружка Торри. За ней последовали до невозможности извазюканная Карин Торсен и, наконец, Ториан Торсен.

Выглядел он хуже всех: драные остатки рубашки лапшой свисают с плеч, из бессчетных грязных порезов сочится кровь – однако он, как и девушка, все еще сжимал в руке окровавленный меч.

И пока он скорее ползком, чем бегом убирался прочь от дыры, оттуда высунулась длинная серая морда.

Это был в своем роде роскошный экземпляр, однако Арни уже поднялся со стула и вскинул автоматический «браунинг». Словно молодой, он упал вперед, выставив перед собой приклад винтовки, и приземлился аккурат возле своей сумки с боеприпасами.

Опустил ствол, уже не глядя по сторонам, а только на волка, который бросился к Торсену.

Громыхнул одиночный выстрел, и волк рухнул как марионетка с перерезанными веревочками.

Арни хрюкнул – а от Орфи, оказывается, есть польза.

Один за другим из дыры выскочили еще два волка. Арни легонько прикоснулся к спусковому крючку «браунинга»…

– …Помните, – раздалось у него в ушах ворчание старого Гомера Абернати, – курок надо гладить нежно, как сиську, а не дергать, как…

…И Арни выпустил роскошную очередь сначала в одного, а потом во второго волка. Первый рухнул на месте, а второго Арни поймал как раз на середине прыжка, и тварь – с оскаленной пастью, в которой виднелись клыки размером с большой палец Арни, – упала всего в нескольких дюймах от подружки Торри.

Девушка удивила Арни, ударив волка мечом, который все еще сжимала в руке.

Снова загремели выстрелы, потом с характерным звуком из «гаранда» вылетела пустая обойма, и вслед за этим словно застегнули молнию: это Орфи – быстрее, чем можно было ожидать, – зарядил новую обойму патронов.

Едкий запах пороха мешался с вонью, которую издавали обделавшиеся волки, но Арни Сельмо рассмеялся. Кто бы ждал от сукина сына Орфи таких успехов!

– Заряди «браунинг»! – крикнул Орфи из укрытия. – Я готов.

Арни пораскинул мозгами. У него должно остаться патронов на четыре очереди, но почему бы не дозарядиться? Только он нащупал сумку с припасами, как из дыры выскочили еще три волка.

Орфи уложил двух; Арни едва успел пристрелить третьего.

На поляне, к которой шел Арни, царила тишина.

Ничего не скажешь, роскошные твари, когда дохлые. Однако…

Арни указал подбородком на самого здорового волка, у которого была только одна дырка в боку.

Орфи, поднявшись во весь рост над кустарником, кивнул и, вскинув к плечу «гаранд», выстрелил: ружье грохнуло, вырвав из волчьего бока кровавый ошметок. Труп.